Девианты (СИ) - Беннетт Натали

Размышления об этом вновь напомнили мне о том, что только что произнес Тито.

— А где Джинкс и Грейди? Они были на том мосту? — спросила внезапно, пристально глядя на него. — Где они? — повторила, когда парень ничего не ответил.

— Не совсем уверен, что случилось с Грейди. Мы ведь не были вместе. Джинкс… ее увезли, — медленно проговорил он, смахивая ладонью пряди темных кудрей с потного лица.

Я прищурилась.

— Что это значит, ее увезли?

— Рыжий, который работает с Ромеро, забрал ее.

— Кобра? Он жив?! — не могла сдержать восторга в голосе.

А это подразумевало, что Арлен тоже могла быть жива.

— Не знаю, так ли это сейчас… когда мы с Джинкс бежали к тебе, он удирал. Они столкнулись. Когда я обернулся, намереваясь помочь ей, их уже и след простыл. Его подстрелили, по крайней мере, раз или два.

— Проклятье, — пробормотала я, потирая рукой лицо.

Казалось, что голова вот-вот взорвется. Мысли начали метаться туда-сюда, словно в игре в джангл-понг (прим.: версия пинг-понга, где шарик может биться обо что угодно: стены, пол, другие предметы).

Арлен могла находиться где угодно, но я отказывалась верить, что ее сердце больше не бьется. Она была стойкой. Что же касалось Джинкс, то у меня не было ни малейшего представления, зачем они ее забрали, а еще меньше веры в то, что она вообще жива.

Здесь была такая проклятая неразбериха.

Устремив взгляд в мутновато-оранжевое небо, на мгновение прищурилась, чтобы убедиться, что зрение меня не подводит… и что я действительно вижу нечто похожее на дым.

Вблизи моста Наркузи не осталось ни малейших признаков цивилизации, а значит, причиной всему должны были быть люди. В Бесплодных пустошах не осталось светлых душ. Предстояло выяснить, сколь мрачны были последние.

Единственным предупреждением для Тито был мой щелчок пальцами, чтобы он пошевеливался или же остался позади. Подумалось, что с удовольствием брошу его здесь. Он был бы просто идеальным козлом отпущения.

Глава 2

Ромеро

Теперь ее проклятые рыдания и вопли уже были практически неслышны.

Она корчилась от боли, не в силах сомкнуть ноги из-за того, как я привязал их к столбикам кровати. В последний раз резко вошел в нее, убирая руку с узла в ее волосах, чтобы обернуть вокруг горла.

В попытках дышать девушка слабо царапала меня и простыни, квакая, будто жаба, поскольку я отказывался дать ей вдохнуть. Страх ее был осязаем, пронизывая все мои ощущения. Это был самый лучший вид афродизиака. Однако речь шла не об удовольствии… не на сей раз.

Я по-прежнему продолжал входить и выходить из нее, пока не заныли мышцы, а она перестала дышать, жизнь медленно ускользала из карих глаз.

Извлек свой нож из промежности между кремовыми бедрами и привычным движением вытер окровавленное лезвие. Не мог не позабавиться над иронией Девида, приславшего мне девственницу, чопорную плаксивую сучку, которая никогда бы не совладала с моим представлением о трахе.

Не уверен, в каком именно веке он проживал, но это были не райские кущи. Не то, чтобы это имело какое-то значение; у меня никогда не было желания вонзить в нее член. Она была недостаточно привилегирована, чтобы знать, каково мне чувствовать себя погруженным в нее.

Для этого мне понадобилась бы особенная блондинка с безумной попкой, ростом с эльфа, которая умела трахаться так, будто убивала… безжалостно.

Дотянувшись до стакана воды на тумбочке, я плеснул себе на руки и, как только мог, вытер их другой частью черной ткани.

Едва я убрал нож, дверь распахнулась, внутрь вошел сам Девид. От увиденного его лицо побледнело. Я ухмыльнулся.

Монахиня, которую он послал к Гримму, стояла на четвереньках в луже собственной мочи и использовалась как его персональная подставка для ног. Кобра раскуривал косяк и обдумывал сегодняшнюю движуху на другом конце комнаты. Израненная левая рука покоилась в перевязи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девид быстро взял себя в руки и окинул меня равнодушным взглядом.

— И скольких из них ты намереваешься прикончить?

— Столько, сколько ты пришлешь.

Подобрав с пола рубашку, натянул ее через голову и приблизился к нему. Он уставился на меня ровным взглядом, который должен был показать, что он вовсе не боится. Но я то знал лучше. Мужик был на волосок от того, чтобы обосрать изнанку своей фальшивой священной мантии.

На сей раз, я улыбнулся, показав зубы, чтобы ему стало еще немного не по себе.

Он откашлялся и слегка переместился слева направо.

Страх был для меня наркотиком, который я принимал с легкостью. Для этого даже не нужно было стараться, все всегда происходило очень естественно. Любопытно, знал ли он, сколь мало времени отведено ему жить, прежде чем я разделаю его на куски, а голову подарю Кали в коробочке.

— Я не собираюсь и дальше присылать тебе девушек, если ты понятия не имеешь, как о них позаботиться, — заявил он.

— Мы убили всего лишь четырех, но кто считает? Всем нам насрать на сучек, которых ты сюда посылаешь. У меня слишком много других дел, если хотим, чтобы все было в порядке. Ты же сказал, повеселиться с ними… — я взял паузу и шагнул в сторону, чтобы он мог хорошенько рассмотреть изуродованную киску, которую я выставил напоказ специально для него. — Таково мое представление о веселье.

Он внимал каждому моему слову, вздыхая и кивая в знак согласия, но при этом упорно отказываясь любоваться моей искусностью.

— Ты совершенно прав. Я должен был учесть это и… твой специфический вкус, — сухо добавил он, опустив взгляд серых глаз в пол.

Я прекрасно понимал, что он делает. По его мнению, он испытывал меня, и в его глазах я блестяще справился с этим. Его ума не хватило, чтобы меня одурачить. А вот я был на двенадцать шагов впереди. Все было тщательно спланировано; оставалась всего лишь одна неизменная деталь.

Кали. Она была моей самой непредсказуемой дикой загадкой.

Стоило ей вновь вернуться ко мне, как стало плевать, узнает ли он, насколько она теперь моя. Но это было неизбежно; мир все равно будет знать. Те немногие послушники, на которых я полагался, уже знали обо всем, будучи свидетелями ее посвящения.

Но при существующем раскладе вещей мне было абсолютно насрать на нее, поэтому я заставил его поверить, что это именно она организовала расправу над его делегатами, манипулируя некоторыми из моих людей.

Конечно же, он купился. Ведь именно он научил ее использовать себя в корыстных целях, используя мужчин и женщин.

С ее греховными голубыми глазами, белокурыми волосами и снежно-белой кожей она выглядела, словно милая, невинная фарфоровая куколка. И никто из тех, кто ее видел, никогда бы не заподозрил, что она — безумная еб*ная сучка, которой очень нравилось чувствовать кровь на своих руках.

— Чего ты хочешь?

Я остановился в нескольких футах от него, незаметно наблюдая за тем, как подрагивает его кадык. Именно в такие моменты меня поражало, как Девид вознесся на вершину Ордена. Конечно, я знал, что все досталось ему от отца, но этот мужик был настоящей тряпкой. Передать ему метафорические ключи от замка было просто идиотским сраным решением.

— Просто хотел убедиться, что в эти выходные все будет в порядке.

— Занимался этим днем и ночью. Может, думаешь, что я не подготовился, бл*ть, к этому основательно?

Он вновь вздохнул, нервно разглаживая ладонями мантию. Я собирался сжечь ее к чертовой матери.

— Ну, что, это все?

— Полагаю, да. Увидимся утром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он развернулся и в последний раз медленно окинул взглядом комнату, замерев, когда его взор упал на Кобру.

— Скажи-ка еще раз, почему он все еще жив? — прошипел обращаясь ко мне.

Осознавая, что Девид говорит о нем, Кобра поднял голову с гигантской ухмылкой на лице, намеренно провоцируя ситуацию.

— У тебя было лишь одно простое задание: доставить Калисту обратно ко мне. Будь любезен, поведай, что такого забавного ты нашел в своем фиаско, — огрызнулся на него Девид.