Письма последних лет - Лев Успенский

Вот так-то! От времени до времени я публикую статейки по поводу различных языковых огрехов. Но их так много, что никакие органы печати не возьмутся учить уму-разуму своих коллег, даже и руками «авторитета» Успенского.

Засим разрешите поблагодарить за горячую заботу о русском языке и выразить сочувствие по поводу чересчур частых огорчений, связанных с современной литературной практикой.

1974. III. 23

Комарово под Л-дом

Многоуважаемый тов. Т.

Вы задали мне вопрос не столько грамматический, сколько этический. В грамматике нельзя искать указания на него, потому что правописание, если его рассматривать в отрыве от общепринятых условностей вежливости, такими проблемами не занимается.

Люди старшего поколения, мы ставим большое В в начале обращения Вы, когда оно относится к одному уважаемому лицу, так же естественно и просто, как целуем дамам руку, здороваясь и прощаясь. Я полагаю, что так следует поступать и впредь.

<…> Между тем в различных языках правила употребления прописных и строчных букв в местоимениях и в других словах очень резко различаются.

Англичане, например, пишут с прописной буквы местоимение I, т. е. «я», a you — вы, спокойно изображают со строчной. Немец большими буквами начинает, как все хорошо знают, любое существительное, так что для него написать Sie — вы именно так, навряд ли выражает большое почтение. Скорее это нужно для того, чтобы различить Sie — вы, sie — они.

Таким образом, на Ваш драматический вопрос: «где же правда?» — ответ с точки зрения языковедческой — а ведь Вы обращаетесь ко мне как к филологу, — строго говоря, дать просто нельзя: грамматике до чинопочитания и вежливости дела мало, и ее правила в этом смысле весьма переменчивы.

Отвечу еще раз с позиций воспитанного человека начала столетия, потому что воспитание получал именно в девятисотые и девятьсот десятые годы: по-моему, вежливее и благопристойнее писать «Вы», обращаясь к лицу, и «вы» — при обращении к нескольким лицам.

Что же до молодого поколения, то они, как прутковский скрипач, «играют всегда без этого», без канифоли или без вежливости. Одна моя юная родственница уверяет, что начинать письмо с обращения «Многоуважаемый» ей стыдно: «Точно я дореволюционная дамочка»!

Так что они-то Вас в безграмотности и неуважительности не обвинят, будьте спокойны. Но и следовать их примеру нам, пенсионерам и вообще старшим, ей-ей не стоит. Будем писать, как МЫ считаем правильным.

1973. XI. 10

Ленинград

Многоуважаемый Б. М.

Редакция «Литературной России» переслала мне Ваше письмо-вопрос[4]. Рад сообщить Вам ответ на него, но прошу Вас при этом иметь в виду, что я сообщаю Вам не какие-нибудь свои личные домыслы, а просто те сведения, которые по поводу этого слова признаны достоверными в современных наиболее авторитетных так называемых ЭТИМОЛОГИЧЕСКИХ словарях. (Этимологическими именуют словари, которые дают нам не значение слова, а данные о его происхождении.)

Вот что пишет по поводу этого слова «Краткий этимологический словарь русского языка» Шанских и Иванова:

«ТОВАРИЩ — общеславянское заимствование из тюркских языков. В тюркских языках это слово является сложным, образованным путем соединения tovar (товар) и es (ищ) (друг). Первоначальное значение, вероятно, „компаньон в торговле“».

То же самое видим мы и в трехтомном, лучшем из существующих, словаре большого знатока славянской этимологии профессора Макса Фасмера:

«ТОВАРИЩ — обычно объясняется как происхождение из тюркско-татарского tavar (имущество, скот, товар) и es, is (приятель, друг)».

Не следует, однако, думать, что в тюркских языках «товарищ» могло иметь значение во всем подобное дореволюционному «компаньон», т. е. «член какой-то торговой компании», «соучастник в деле». Разумеется, в далеких веках, перед тем как войти в русский язык, слово это у наших тогдашних соседей — степных кочевников и полукочевых тюрков имело несравненно более романтический смысл и характер. Через тюркский приволжский и среднеазиатский Восток велась тогда оживленная торговля и Московской Руси, и Западной Европы с Индией и Китаем.

В Хорезме, в Самарканде, в Бухаре и Хиве собирались караваны, пускавшиеся в долгие и опасные пути через Амударьинские и Сырдарьинские пустыни, через Памир и Тянь-Шань, среди опасностей широкой и бесконечно длинной Волги, по дремучим русским лесам. Участники таких караванов (а их редко посылал какой-нибудь ОДИН купец) собирались, конечно, прежде всего по деловым признакам: или работавшие в одной и той же отрасли торговли, или, наоборот, в нескольких, смежных. Но в то же время они зорко приглядывались друг к другу, прикидывая моральные, человеческие качества один другого. В многонедельном, а то и многомесячном пути было очень важно питать уверенность в твоем компаньоне, знать, что он ни сам не прирежет тебя на ночлеге в темном караван-сарае, ни выдаст твои тайны (где у тебя зашито золото или драгоценные камни), если налетит шайка разбойников и будут угрозами и пытками вынуждать такие признания. Тот, на ком останавливался неоднократно выбор какого-нибудь хивинца или самаркандца, кто много раз делил с ним и опасности и барыши, на самом деле становился чем-то большим, чем случайный спутник — йолдаш, даже чем тот, с кем ты сидел спина к спине в медресе — аркадаш. И слово «таварищ» постепенно приобретало более теплое, более высокое значение.

Окончательно же значение этого слова стало меняться, отходить от «приземленной» конкретности — «совладелец товара», вероятно, уже на русской почве. Тут у нас оно получило за долгие годы свой новый, благородный, хорошо нам известный смысл.

Однако и это сделалось не вдруг, не по птичьему веленью. Еще в словаре Даля мы находим для слова «товарищ» довольно много синонимов, но все не те, к чему мы привыкли. Даль говорит, что «товарищ» это — «дружка, сверстник, сотрудник, однолеток, ровня в чем-то, односум; помощник, сотрудник, соучастник в чем-либо; клеврет, собрат». Полное впечатление, что лексикограф, как будто играя в «холодно — горячо», ходит вокруг главного значения, но никак не может натолкнуться на него. А это потому, что тогда его просто не существовало в языке Даля.

Беру словарь под редакцией проф. Д. Н. Ушакова, отделенный от далевского 60 годами и Октябрьской революцией, и читаю:

«Товарищ — 1. Человек, действующий, работающий вместе с кем-либо, помогающий ему, делающий с ним общее дело, связанный с ним занятием, общими условиями жизни и потому близкий ему».