Ложь. Записки кулака - Иван Попов

После этого трагического случая никто из партийных и комсомольских работников больше не отважился снимать кресты. Вызвали из города двух верхолазов, которые довольно быстро с ними расправились, но какое же было разочарование активистов, когда они узнали, что оба креста были отлиты из обычного чугуна, покрытого позолотой. А вот массивный серебряный крест отца Василия, серебряные оклады ценных икон, дорогие, расшитые золотом, покрывала, серебряная чаша для причастия — все исчезло без следа.

Закрытие церкви еще долго занимало умы крестьян. Но наступило жаркое лето с бедными дождями, виды на урожай были плохими, и закрытие церкви оттеснилось на задний план. Непосильное бремя хлебопоставок в предыдущий год настроило мужиков сократить посевы на треть, но многие горевали, что совершили ошибку. Крестьяне, пригорюнившись, думали, чем будут кормить свои семьи и скотину. Но недаром говориться, что пришла беда, открывай ворота. Очередная беда пришла глубокой осенью в лице двух уполномоченных, присланных Обкомом партии. Оба до этого работали в Воронеже на паровозоремонтном заводе. Один из приезжих, Козырев Иван Иванович, работал на заводе механиком и был прислан для машино — тракторной станции, второй же, Гандобин Василий Ефимович, бывший слесарь, был направлен для организации колхоза.

Прибывшие из области коммунисты сразу взяли быка за рога. Переговорив с Митькой Жуком, Козырев на второй день подался в город и через неделю пригнал в село два колёсных трактора Фордзона. Привез с собой еще несколько плугов, борон и сеялку. Для МТС отвели усадьбу барина Сомова, где разместились не только сами уполномоченные, но и приобретённая техника с ремонтной мастерской. Там же организовали курсы трактористов. Выполняя призыв партии «Женщины — на трактор!», Козырев, самой первой, зачислил на курсы Варьку Култышкину, хотя та была совершенно безграмотной.

Пока Козырев хлопотал по поводу открытия МТС, Гандобин изучал обстановку, знакомился с жителями, ездил в Обком на совещания и в конце февраля 1930 года, развернул бурную деятельность по организации колхоза. В первую очередь провели партийное собрание, куда были приглашены члены группы бедноты.

За столом, в президиуме, сидели Гандобин, Митька Жук и Мишка Жогов, бессменный секретарь сельсовета и секретарь всех собраний и заседаний. Когда большинство приглашенных заняли места за партами местной школы, из-за стола встал Митька Жук и объявил, что собравшихся людей достаточно, а поэтому просит разрешить открыть партийное собрание. Быстро утвердили президиум в составе сидящих за столом. Потом встал Гандобин, откашлялся в кулак и глуховатым голосом сказал, что на обсуждение данного собрания выносятся следующие вопросы:

1. О чистке партийных рядов.

2. О приёме в партию.

3. О коллективизации сельского хозяйства.

4. О хлебозаготовках.

5. Земельный вопрос.

6. Прочие вопросы.

— Какие будут соображения по повестке дня? — спросил присутствующих Гандобин и, не дождавшись ответа, заметил, — Нужно считать, что ваше молчание — это знак согласия, а поэтому разрешите предоставить первое слово нашему секретарю партийной организации, товарищу Лавлинскому Дмитрию Степановичу.

Гандобин сел, а Митька вскочил на ноги, словно его подбросила тугая пружина. Он зачем-то несколько раз переложил какие-то бумажки с места на место, взял их в руки и, вздернув голову, словно норовистый конь, начал говорить:

— Вот тут Василий Ефимович сказал, что даст слово секретарю парторганизации.

Это не ошибка, это правда, ибо у нас теперь не партячейка, а целая организация, состоящая из пяти членов партии и одного кандидата, так как в нее влились еще два партийных организатора колхозного строительства из города. Надеюсь, что вскоре лучшие из вас тоже пополнят ряды нашей партии. А теперь о чистке партийных рядов. Сейчас по всей стране идет чистка партии, ибо за последнее время в нее пробрались чуждые партии буржуазные элементы, троцкисты, непманы, просто случайные люди и пытаются развалить ее изнутри. Мы этого допустить не можем, а поэтому партия постановила провести чистку ее рядов с привлечением всех беспартийных, чтобы ни один проходимец не остался незамеченным. Как я уже сказал, в нашей партячейке было три члена партии — это я — раз, бывший председатель сельсовета Попов Александр Иванович — два, Пономарёв Никита Егорович — три и один кандидат в члены партии — Попов Григорий Федорович. Все мы местные жители, здесь родились и выросли на ваших глазах. Вы хорошо знаете не только нас, но и наших родителей. В нашу организацию влились ещё два товарища. Это Козырев Иван Иванович и Гандобин Василий Ефимович, которые направлены к нам Обкомом партии для коллективизации сельского хозяйства. Думаю, что Обком кого зря на такое дело не пошлет, ведь там не дураки сидят. Да они и сами еще расскажут о себе. К нашему общему сожалению, Пономарёв Никита Егорович, заслуженный человек, воевавший в Гражданскую войну и награждённый орденом, сейчас скатился в болото мелкобуржуазной собственности, оторвался от партии, перестал посещать собрания и даже не платит членские взносы. Кроме того, он приходиться сыном одному из самых злостных кулаков, да и сам метит в кулаки. Вот и сегодня он не явился на собрание. Поэтому мы тут посоветовались с товарищами и решили, что ему не место в рядах партии. Какие будут мнения товарищи?

Все промолчали. Наконец, с первой парты поднялся бывший председатель сельсовета Александр Иванович и заметил:

— Как-то неудобно решать такой вопрос, как исключение из партии, в отсутствие самого члена партии!

— А сколько, Александр Иванович, можно нянчиться с ним, если он не подчиняется дисциплине и просто игнорирует партию? Поэтому ставлю вопрос на голосование. Кто за то, что бы исключить Пономарёва Никиту Егоровича из членов партии, прошу голосовать!

Увидев, что все партийцы подняли руки, беспартийные стали тоже, друг за другом, поднимать руки.

— Единогласно! — с восторгом воскликнул Митька.

— А теперь сразу же перейдем ко второму вопросу. В нашу парторганизацию поступило заявление от кандидата в члены партии Попова Григория Фёдоровича, с просьбой о переводе его из кандидатов в члены партии. Рекомендацию ему я уже давал, и остаюсь при своём мнении. Теперь Григория Фёдоровича рекомендуют ещё Гандобин Василий Ефимович и Козырев Иван Иванович. Послушаем его автобиографию или как?

— А чего слушать, если мы и так его знаем, как облупленного! — выкрикнул кто-то.

— Хорошо, можно считать, что наш товарищ стал пятым членом нашей парторганизации. Поздравим его, товарищи!