Чай - Евгения Доброва

2001

«Златобокое яблоко…»

Златобокое яблоковенчаетбарочную башенкуновомодного дома.Когда пойдем на Кузнечный,обязательно надо купитьполкило яблок.Яблоки…Да, именно яблоки!Пожалуй, самыйэстетичный плод.И архитекторы это знают.И художники.И неизвестно, как бы сложиласьсудьба мирового искусства,если бы Евупришлось рисоватьс дынькой или морковкой.

2001

Гэндайси

Ах, отчего я не японская поэтессаи не знаю иероглифов и каллиграфии,а то пила бы сакеи писала гэндайсина рисовой тонкой бумаге,целый час по утрам завязывала пояс оби,потом раздвигала бы сёдзи —не подумайте ничего плохого,это у них так дверь называется,которая у европейцев купе, —и выходила во дворик,пусть это будет в самойглухой деревеньке,чтобыв ближайшей харчевне перекуситьпарой кусочков теленка,который, наверно,так ласково хлопал ресницами,слушая Баха или простодворцовую музыку,а потом бы опятьшла домойи писала гэндайси,они были бы нежными и бескровными,как мясо теленка.

2002

Ня

Официант в ресторане турецкоготрехзвездочного отеля,невдалеке от Антальи,тот самый,которому я нравлюсь(позавчерашняя дискотека),подошел, пока меня не было,к нашему столикуи спросил по-русски подругу:— Светта,твою подругу зовут Ня?— Же.Я услышала «Же».— Что «Же»? — спросила, когда он ушел.— Женя, — сказала подруга. —Я говорю,что тебя зовут Женя.Но он так и звал меня Ня —«Же» никак не давалось.

2000

Алеша

Позвонила другу,а подошла его мама.— Простите, Алексея можно к телефону?— Алешу? — так тихо и изумленнопереспрашивает она,как будто там их двое,и Алексей, и Алеша,причем мне-то, конечно, нужен второй,а то, что у них есть еще Алексей,я просто не знаю.

1999

Пленница

Маша Петелиназастряла в лифте в общежитии.И я решила скрасить ее плен.Пошла к соседу:— Егор! А нет ли у тебякакой-нибудь хорошей книжки почитать?Но только тонкой:там Петелиназастряла в лифтеи толстую мне ей не пропихнуть:заклинило дверные створки,осталасьма-аленькая щель.

Егор дал «Томасину».И предложил, немножко издеваясь,совсем чуть-чуть:— А может, свечку ей еще?Церковную?

А служба все не едет…Книжка кончилась.И Маша захотела есть.

— А как же раньше столпники? Терпи!Но выход все же найден:пленницанакормлена бульоном «Кнорр»через соломинку.

Потом просунули поштучно сухарии ниточки наушников —Миша из пятьсот десятойдал плеер;по просьбе узницыпоставили Вивальди.

Когда приехали лифтерши наконец —она уже привыкла к новой жизни.

2001

Новенькая

К нам в класспришла новенькая.Красавица, стерва и гадина.Все мальчикибыли в нее влюблены.

Однажды онаподошла к моей партеи заметила книгу.

Артюр, — было написано маленькими буквами;а Рембо — большими.Пьяный корабль, впрочем, тоже большими.

— А, Ре́мбо! — воскликнулановая девочка,не удостаивавшая меня до этогони словом, ни взглядом. —Дашь почитать?

Сталлоне она уважала.

2001

Ой!

Иду по улице и пью баночный вермут,банку за банкой,и напиваюсь,и, кажется, даже икаю.Хорошо — никого.Улица эта пустынна,пусто, как на Луне,целый квартал выселенных домов,немного страшно,но, в общем, не все ли равно,можно идти и насвистывать«Сказки Венского леса»,Geschichten aus dem Wienerwaid,икать меж реприз и кричать «помогите!» —никто не ответит,это мертвый квартал,нормальные люди здесь ночами не ходят,а я — срезаю дорогу.Ой!… … … …

1999

Крыльцо

В холодную мрачную безлунькурю на больничном крыльце.Во двор твоих окон прицелльет свет над горячечной бездной.

Все листья в кострах сожжены.В ухоженном парке просторно,и снег идет тихо и скорбно,как нищий за гробом жены.

1998

«В автобусе, пустом, как лес, и жарком…»

В автобусе, пустом, как лес, и жарком,я загляделась беспардонно на красавца.Он зло заметил это. Я ему:мол, вы красивы. — «Вы же — безобразны».«Какой, вы, право, пересмешник, — говорю, —я пошутила, глянь: и он — туда же».

1999

«Яндекс» говорит с моей anima

На дорогах свободно, новых писем нет.

2009

«Круг скоро замкнется…»

Круг скоро замкнется.Сейчас уже первые числа марта.Я — готовлюсь к весне:зашиваю дырки на прошлогодних колготках,узнаю рецепт пасхального пирога,редко тоскую.

Летом —разбираю ветошь и хламу нас в доме на чердаке,раскаленном от солнца;нахожу в огороде, в земле,дореволюционные деньги;закупаю на зиму мед.

Осенью я наконец-точувствую в себе легкость,хрустальную легкость —как и в воздухе.Тоска уже где-то рядом,она приходит из дыма костров,в которых я жгу старый мусор,замечтавшисьо чистоте декабря.

1996

Загс и морг

Каждый раз,когда иду от Сухаревки домойи сворачиваю с проспектау загса, —душит дьявольский хохот:наверное,нигде больше загс и моргне соседствуют так близко.

Идея захватила,и однаждыя стала мерить расстояниев шагах.

Оказалосьсемьдесят пять.Да два бреха собаки,Да вороны одиннадцать карканий.

2010

«Дом, в котором кривилась мне арка, недавно снесли…»

Дом, в котором кривилась мне арка, недавно снесли,под старые ели префект подогнал самосвалжирной черной земли,на месте пустом построили терем резной, расписной,внизу, под сосной,Аджимушкай — три этажа —подземного гаража,над ним вознеслись купола под самые небеса,смотрю из окон: краса,подворье Саровского монастыря. А жаль,теперь не увидишь гирлянду огней — транспортная рекапитала Садовое, Третье и облака,текла мимо нас, лизала голыш-особняк,его сорок лет занимал «Букинист», корешками маня,а ныне плацдарм маргиналов, кофейня,то ли пегасня, то ли орфейня.

Сколько всего изменилось за время, сигналящее под окном,помнит выживший дом.

2008