Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаю два дня должно хватить.
— Хорошо, через два дня, рано утром я за тобой заеду, и вместе отправимся. Дорога длинная, вот там и наговоримся.
Через два дня уютная четырехместная карета пылила по Сибирскому почтовому тракту, увозя компаньонов на Урал. Ехали не спеша, преодолевая за световой день верст по двести. Минуя почтовые станции и постоялые дворы, ночевали либо в приличных трактирах, либо в добротных частных домах. Яковлев оказался не только любопытным попутчиком, но и внимательным слушателем. Отсутствие системного образования он с лихвой компенсировал, чрезмерной любознательностью и природной смекалкой. Яковлев уважал профессионализм в любом его появлении и готов был часами слушать пояснения специалистов по интересующему его вопросу. Воспользовавшись случаем, он подробно расспрашивал Лачина о рудах, металлах и минералах Урала, но особенно его интересовала добыча золота.
— Золото часто находят в кварце. — Рассказывал Тимофей. Кварц — один из наиболее часто встречающихся минералов на земле. Внешне он бывает белого, серого, розового и коричневого цветов. Чаше всего золото встречается в сером и коричневом кварцах, образуя характерные прожилки, видимые невооруженным взглядом. Выходящая на поверхность кварцевая жила постепенно разрушается, высвобождая золото, которое дождями и снегом смывается в реки и ручьи, оседая на дне. Если находишь кусок кварца с вкраплениями золота, то где-то близко должна быть сама жила. Если золото обнаружили в ручье, то начинают двигаться вверх по течению и постоянно брать пробы, отмечая места. Как только золото перестает попадаться, значит, вы прошли месторождение. Тогда возвращаются назад, туда, где золото попалось последний раз, начинают обследовать оба берега и находят источник золота — жилу.
— Затем на этом месте копают шахту?
— Все зависит от того, как проходит жила. Начинают разработку с поверхности и постепенно углубляются, может быть строго вертикально, а чаще всего под углом. Проще углубится вертикально на пару саженей, тогда лучше будет видно. В тех местах, где явно обозначено наличие золота долбят штреки. Именно так я проводил пробные работы на тех двух участках, и результаты были обнадеживающие — выход золота около двух золотников на пуд породы. Конечно, это средние данные, ведь на всем протяжении жилы встречаются участки с разным содержанием металла.
— Насколько глубоко можно углубиться?
— Точную цифру назвать трудно, как правило, до появления грунтовых вод. Чтобы идти дальше, нужно создавать систему для ее откачки, а это сложно и дорого, при этом нет никакой гарантии, что все усилия окупятся.
— Хорошо, вырыли шахту, что дальше?
— Далее начинаем работать. В шахту спускаются один-два человека, киркой или зубилом и молотком откалывают куски золотоносной породы и подают ее наверх. Наверху породу раскалывают на куски, размером с сосновую шишку и пропускают ее через мельницу.
— Мельницу?
— Не волнуйтесь, Савва Яковлевич, это только так называется. Мельница для измельчения кварца это своеобразный вид гранитных жерновов, диаметром около сажени.
— Я вот почему завел этот разговор, Тимофей. Нам нужно тщательно скрыть свою деятельность, и я хочу замаскировать шахту и все работы под хозяйственные постройки.
— Это можно сделать, только откуда в глухом лесу возьмутся эти самые постройки?
— На месте рудника будет стоять старообрядческий скит. Я уже договорился кое с кем в свой прошлый приезд. Недалеко от Невьянска живут четыре семьи раскольников. В городе они бывают редко, приходят купить только самое необходимое, да и откуда у них деньги, если только продадут несколько шкурок. В общем, живут бедно. Они согласны работать на меня, взамен полного обеспечения их семей все необходимым и первое, чем ты займешься, это строительство жилья, чтобы к зиме их переселить.
Глава 2. Москва, 22–25 октября 1797 года (воскресенье — среда)
Дождливым осенним вечером 1797 года в ярко освещенном помещении игорного клуба «Червовый валет», располагавшемся на третьем этаже дома Зайцева в Охотном ряду, в самом дальнем углу, за отдельным столиком два молодых человека играли в шахматы. Одним из них был ювелир Генрих Штейнберг, а вторым, его друг художник Семен Ушаков. Если Генрих Карлович Штейнберг уже приобрел некоторую известность среди московской публики, то имя Семена Ивановича Ушакова было им абсолютно незнакомо. Состоятельные люди предпочитали иметь дело с иностранцами и очень неохотно обращались к соотечественникам, соглашаясь при этом платить втридорога за картины, только из-за подписи. В этом отношении Штейнберг, будучи уроженцем Восточной Пруссии, явно выигрывал у своего русского друга. Впрочем, это никак не отражалось на их отношениях, а Семен Ушаков, был вполне удовлетворен тем, что расписывал вывески трактиров и магазинов, рисовал портреты бородатых купцов и дородных купчих. Оба были молоды, не обременены семьями и, поскольку спешить им было некуда, после обильного ужина в трактире Зайцева, они решили провести вечер за игрой в шахматы. Для этого им нужно было просто подняться с первого этажа на третий и заплатить двадцать копеек за вход. Ушаков не прочь был попытать счастье в карты, что он периодически и делал, правда, заканчивалось это всегда одинаково — художник оставался без денег, а вот Штейнберг начисто был лишен этой пагубной страсти. Фортуне и ловкости рук, он предпочитал состязание умов, поэтому друзья и сидели в этот вечер за шахматной доской. Проиграв вторую партию подряд, Ушаков встал из-за стола.
— Давай сделаем перерыв. Пойду, пройдусь, посмотрю, как спускают состояния.
Штейнберг огляделся вокруг, подозвал официанта и закал чашку кофе. Когда он повернулся, то увидел, что на месте Ушакова сидит незнакомый человек, внешне выглядевший, как купец средней руки.
— Извиняйте, что невольно нарушил ваше одиночество. — Сказал незнакомец, нервно ерзая на стуле. — Вы ведь ювелир?
— Я не помню, чтобы имел честь знать вас. — Резко ответил Штейнберг, надеясь, что непрошеный гость уйдет.
— Мы не знакомы. Мне только что показали вас и объяснили, что вы известный ювелир. Это правда?
— Насчет ювелира — да.
— Вот и отлично. — Сказав это, незнакомец положил на стол, между шандалом с горящими свечами и шахматной доской два камушка зеленоватого окраса.
— Что это? — Спросил Штейнберг.
— Именно это я и хочу у вас узнать.
Штейнберг достал их бокового кармана маленькую лупу и, взяв один из камней, внимательно рассмотрел его со
