Загадки колдунов и властителей - Виталий Смирнов

Подобные эпидемии никогда не возникают на пустом месте, им обязательно предшествуют какие-то необычайные, поразившие современников реальные события. Было такое событие и у истоков трансмутационного направления в алхимии. В первые годы XIV века таинственный «просвещеннейший доктор» Раймонд Луллий по заказу английского короля Эдуарда I изготовил 25 тонн (!) золота! Отчеканенные из него монеты дошли до наших дней, и самые придирчивые анализы показали: золото Луллия настоящее.

Существует как бы официальная биография Луллия, согласно которой он родился в богатой семье на острове Мальорка в Средиземном море в 1232 или 1235 году. Юные годы провел при арагонском королевском дворе и был даже воспитателем наследника Иакова II. Потом неожиданно увлекся мистикой, погрузился в изучение богословия и восточных языков. Бросил двор, уехал во Францию, учился в Парижском университете, стал доктором теологии. Утверждают, что Лул-лий согласился изготовить золото для Эдуарда I с условием, что тот организует на это золото новый крестовый поход против мусульман, но король обманул ученого: забрал золото, но в поход не пошел. Возмущенный старый ученый в 1307 году (год ареста французских тамплиеров!) уехал из Англии в Северную Африку, где был побит камнями за проповедь христианства среди мусульман.

Есть все основания предполагать, что эта биография — преднамеренно сочиненная и пущенная в обиход легенда. Луллий никогда не занимался алхимией. Все приписываемые ему алхимические трактаты написаны неизвестными авторами в XV–XVI веках. Для них у историков есть даже специальный термин — «лжелуллии». Настоящей ученой специальностью Луллия была не алхимия, а схоластическая логика, которой и посвящена его книга «Великое искусство» — единственная, авторство которой бесспорно принадлежит ему.

Руководству Сионского ордена нужны были не алхимические познания Луллия, а его высокий научный авторитет среди схоластов и теологов, которые в те времена определяли научные воззрения европейцев. Авторитет, который должен был заставить все просвещенное общество поверить, что найден надежный способ превращения простых металлов в золото, и тем самым легализовать тамплиерское золото. Луллий взялся сыграть эту роль, по-видимому, потому, что был близок к руководителям Сионского ордена, а возможно даже, и сам был его членом. Об этом свидетельствуют его частые таинственные переезды из страны в страну, а также девиз, присутствующий на его портретах: «Мой свет — сам Бог». Этот девиз был начертан на знамени, развевавшемся над последней тамплиерской крепостью на Ближнем Востоке.

Конечно, Луллий был посвящен в тайну интриги. Золото давно уже находилось в Англии, и ему нужно было лишь создать видимость, будто он изготовил его из ртути. Когда обман укоренился, его миссия закончилась. Он уехал из Лондона в 1307 году, и в этом же году умер король Эдуард I. Сионские приоры благоразумно отказались иметь дело с его преемником Эдуардом II — слабым и развращенным человеком, и дождались восшествия на английский престол Эдуарда III, который и начал Столетнюю войну.

Учение о трансмутации, ставшее со временем главным содержанием алхимии, не единственный след, оставленный деятельностью Сионского ордена в европейской истории. Ли, Бейджент и Линкольн приводят сведения о том, что «сионские приоры» содействовали расколу католической церкви, а один из столпов протестантизма — Цвингли — был членом Сионского ордена. По их мнению, поддерживали связи с орденом и участники гуситского движения, и крупный деятель чешской реформации Амос Коменский. Эпоха Возрождения в Италии отчасти была инициирована Сионским орденом, рыцарями которого традиционно были почти все мужчины семьи Медичи, а также Данте, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Караваджо, Дюрер. Протестантский пастор Иоганн Андреа (1586–1654) — создатель ордена розенкрейцеров, с 1637 по 1654 год был «рулевым» — великим магистром Сионского ордена. В дальнейшем этот пост занимали знаменитые ученые Роберт Бойль и Исаак Ньютон. Рыцарем Сионского ордена был Иоахим Юнгиус (1587–1654), основатель объединенного «Общества алхимиков». Многие исследователи считают, что именно в результате слияния ордена розенкрейцеров и алхимических братств Юнгиуса родилось современное элитарное масонство. Оговоримся сразу, что членство в Сионском ордене вышеперечисленных известных деятелей строго документально не доказуемо. Выводы английских исследователей основаны на анализе косвенных документов и источников, но многие их предположения выглядят весьма логичными.

Благополучно избежав невзгод, выпавших на долю других духовно-рыцарских орденов эпохи Крестовых походов, Сионский орден дожил до наших дней. Сегодня официально это клубная организация, провозгласившая своей целью восстановление на французском престоле династии Меровингов, пресекшейся еще в VIII веке. Но есть ли уверенность в том, что рыцари ордена и в наши дни не проводят операций, перед которыми меркнет «алхимическое» золото тамплиеров?

ГДЕ НАДО ИСКАТЬ «СОКРОВИЩЕ» АЛЬБИГОЙЦЕВ

Летом 1943 года в городок Фуа, что на территории вишистской Франции, прибыла научная экспедиция из Германии. В ее составе были историки, археологи, этнографы и спелеологи. В районе пика Монсегюр, что на северном склоне Пиренеев, немцы разбили палаточный лагерь и под охраной вишистской полиции и эсэсовцев в штатском приступили к раскопкам. Исследователей интересовали развалины средневекового замка на вершине Монсепора, а также многочисленные пещеры и гроты на окрестных горных склонах. Загадочные работы были прекращены только весной 1944 года в связи с угрожающим для Германии положением на фронтах.

Что же искали посланцы рейха на горе, в течение многих веков пользущейся весьма дурной славой среди местных жителей?

К началу XIII века юг Франции, в первую очередь Лангедок и Прованс, были охвачены религиозным движением, пришедшим в Европу с далекого Востока. Сами сторонники новой религии называли себя катарами (по-гречески — «чистые»), но большее распространение получило название «альбигойцы» (по центру движения в городе Альби).

Это было гностическое учение, в основе которого лежала религия персидского пророка Мани, жившего в III веке н. э.

Согласно вероучению катаров, мир не был создан Богом, а существовал вечно и рассматривался как царство дьявола; они отрицали рождение, земную жизнь, смерть и воскресение Христа, считая евангелический рассказ выдумкой христианских попов. Дьявола катары признавали силой не только равной Богу, но его диалектической противоположностью, необходимой для существования Вселенной. Уравняв в «правах» Бога и дьявола, альбигойцы создали философскую основу для возникновения любых сатанистских культов.

Новая религия охватила в первую очередь горожан и аристократию. Графы Тулузы из династии Раймундов, способные соперничать в могуществе с королями Франции, поддерживали катаров, а многие из них сами исповедовали новую религию. На землях, попавших под их влияние, катары создали жесткую иерархическую организацию, фактически заменившую официальную католическую церковь. В катарство перешли многие католические священники, и даже епископы.

Катары делились на «совершенных» и «верующих». «Совершенные» были своего рода апостолами, вероучителями и хранителями тайных знаний, в их руках была сосредоточена власть и материальные богатства. Роль «верующих» отводилась простонародью, в первую очередь крестьянам. Специально для них в религиозной практике катарских общин были сохранены некоторые обряды, схожие с христианскими, дабы не отпугнуть неискушенных в религиозных вопросах простолюдинов. В XIII веке учение катаров начинает распространяться по городам Северной Франции, где сторонников нового учения называли «вальденсами», по имени их лидера Пьера Вальдо.

Римский папа Иннокентий III посылает в Лангедок с разведывательной миссией испанского монаха Доминика Гусмана, сильнейшего богослова-полемиста своего времени, организатора ордена доминиканцев, впоследствии причисленного к лику святых.

В Лангедоке Гусман вызвал на диспут катарских «совершенных». В ходе споров катарские ученые допустили роковую ошибку. Желая посрамить известного католического теолога, они сказали много лишнего. На основании этого Гусман, будучи богословом, хорошо знающим ереси прошлого, составил довольно точное представление о катарском вероучении. Сведения, с которыми Гусман вернулся из вояжа по Лангедоку, были обескураживающими настолько, что многие высокопоставленные священнослужители Ватикана отказывались им верить. С самого начала распространения катарского вероучения во Франции католическая церковь рассматривала новое религиозное движение как бесспорную ересь. Но при этом альбигойцев все-таки считали христианами, пусть и сбившимися с истинного пути. Гусман опроверг это.