Браки совершаются на небесах - Елена Арсеньева

В супруги ей нашли патриция Романа Аргира. Он был еще молод, красив, богат, знатен, – словом, взял всем. Одна беда: женат и влюблен в свою жену. Но это сочли таким незначительным препятствием! Перед супругами был поставлен выбор: или прощайтесь с жизнью, или Роман должен обвенчаться с Зоей. Жена Аргира постриглась в монахини, а Роман… пошел под венец и сделался императором Романом III.

Надо сказать, что Зоя очень скоро вошла во вкус как управления государством (она стала любимицей народа за свою доброту и разумность), так и супружеской жизни. В плотской любви, оказывается, таилась бездна удовольствия! Как же нагло лгали монахи, уверяя, что страсть постыдна и пагубна, а тело женское – всего лишь сосуд греха. Нет, насчет греха они были, конечно, правы… но до чего же сей грех сладостен! Опять же, не согрешив, не покаешься.

Однако стоило помолодевшей, похорошевшей, повеселевшей императрице распробовать новые радости жизни, как их тут же у нее и отняли. Роман остался равнодушен к жене, однако правление государством его весьма заинтересовало. Он отправил Зою в женские покои – дескать, сиди там и не лезь ни в тронную залу, ни в мою спальню! Зоя снова начала чахнуть в одиночестве, и единственным человеком, который ей в это время сочувствовал, оказался императорский евнух Иоанн.

Лишенный определенных мужских способностей, он отнюдь не был лишен разума. Более того, Иоанн был изощренно хитер и пронырлив. Он прекрасно понимал, что истомившаяся по любви, неудовлетворенная женщина – легкая добыча. Сам взять эту добычу Иоанн по понятным причинам не мог. И он пристроил во дворце своего младшего брата Михаила, писаного красавца и дамского угодника.

Зоя просто ошалела при виде его. Влюбилась с первого взгляда! Теперь она не могла думать ни о чем другом, только бы заключить Михаила в объятия. Она и раньше-то не любила пышных парчовых облачений, которые делают даже самую красивую женщину похожей на старика-патриарха, а теперь и вовсе стала носить легкие шелковые одеяния, выгодно обрисовывавшие ее красивое тело. Ее опочивальня больше напоминала лавку торговца восточными благовониями. Все пошло в ход, все мыслимые и немыслимые косметические ухищрения. Дважды в день ванны из молока молодых ослиц, массаж с оливковым маслом, маски для лица, притирания из миндального теста, освежающие обтирания из варенных в меду пшеничных хлопьев… Люди, знавшие Зою раньше, ее просто не узнавали. Чудилось, время для нее обратилось вспять. И все это – ради молодого красавца с огненными черными глазами! Однако Зоя была редкостная гордячка, и как ни рвалось ее сердце от любви, как ни жаждала она увлечь юношу в постель, а помнила, кто она такая.

Мало того что императрица. Прежде всего – женщина, прожившая полвека… Зое было известно немало историй о том, каким унижениям подвергаются зрелые дамы, плененные юными красавчиками. Такое сплошь да рядом происходило и в Византии, и далеко за ее пределами. Как правило, правящим особам становилось известно о том, что творилось при других дворах, а интимные тайны передавались из уст в уста с особым тщанием. Поэтому до Зои не могла не дойти история о русской княжне Предславе (между прочим, родной сестре нынешнего киевского князя Ярослава), среди приближенных которой был юноша по имени Моисей Угрин, то есть венгр. Княжна очень его отличала своим расположением, однако счастья им было не видать: Предслава строго блюла свою невинность. Ну и чего ради? Вся ее невинность даром досталась польскому королю Болеславу, который взял строптивицу в плен и просто-напросто изнасиловал ее. Но судьба Предславы интересовала Зою мало. Куда интереснее представлялась ей судьба Моисея.

Судя по всему, этот Угрин был красавец, каких мало. Наверное, вроде Михаила… И когда он шел в толпе пленных по польской земле, на него обратила внимание некая знатная дама. Рассказывали, что ее звали Эльжбета. Историю о ней Зоя слушала, словно печальную сказку! Эльжбета пламенно влюбилась в Угрина и призналась ему в своей страсти. Однако он отверг даму: ведь та ему в матери годилась. Эльжбета, впрочем, готова была на все, чтобы добиться его любви. Тем более что, по слухам, она была очень хороша собой. Она выкупила Моисея за огромные деньги и поселила в своем дворце. Теперь он купался в роскоши – но продолжал держать на расстоянии изнемогавшую от любви даму. Эльжбета не расставалась с ним ни на минуту – правда, принуждена была спать в другой постели. Она возила Угрина с собой по всем своим имениям и везде всем представляла его как своего супруга и господина. Но ничем его нельзя было прельстить, ни за какие сокровища в мире он не собирался поступиться своей добродетелью.

Это казалось Зое порядочной дурью. Единственное объяснение этой непостижимой холодности было то, что Угрин предпочитал женщинам мальчиков. Таких идиотов Зоя много повидала в Константинополе. А может быть, он был влюблен сам в себя, словно Нарцисс, от любви к которому нимфа Эхо иссохла так, что от нее остался лишь голос? Конечно, если любишь только себя, то никто другой не нужен. И любовные ласки можно расточать себе самому, глядя при этом в зеркало и наслаждаясь своей несравненной красотой…

А может быть, Угрин вообразил себя новым Иосифом Прекрасным? Дурные примеры, говорят, заразительны!

Долго добивалась Эльжбета своего возлюбленного. А потом узнала, что Угрин украдкой от нее умудрился постричься в монахи. И тогда терпение ее закончилось, любовь обернулась ненавистью. Она велела оскопить недоступного красавца. Чтобы вино его страсти, коего не удалось испить ей, уж не досталось никому в мире, никакой другой женщине!

Говорили, Угрин воротился в Киев и стал жить там в Печерском монастыре. Но судьба этого скопца мало интересовала Зою. Он получил то, что заслужил. А вот Эльжбета… Не сказать, до чего Зое было жаль несчастную Эльжбету. Сколько страданий ей пришлось претерпеть! Мыслимо ли ради мужчины, нет, ради мальчишки, пусть даже самого красивого на свете, так унизиться! И, что самое ужасное, ничего не получить взамен – кроме дурной славы, которая расползлась по всему миру.

И Зоя решила, что умрет от любви, но не унизится перед обожаемым юношей. Михаил никогда не узнает, какую страсть пробудил в ней. Вот если он сам станет умолять ее и признаваться в чувствах…

Может быть, она и впрямь умерла бы от несбывшейся любви, словно от неведомой болезни, однако Иоанн оказался, на счастье, весьма проницательным. Он достаточно много повидал в жизни, чтобы распознать, какой хворью томима императрица. Не прошло и двух дней, как Михаил рухнул пред ней на колени и стал рассказывать, как безумно любит ее. Жить без нее не может! Просто умирает! Зоя радостно поверила – и вполне отдалась своей безумной страсти. Наконец-то она была счастлива!