Приметы летнего счастья. Рассказы - Татьяна Полуянова

В самой нарядной машине хохотала невеста. Светке было весело. Это был её день. Сегодня она была королевой. И ничто сегодня не могло омрачить её счастья.

Водители нарядных автомобилей вышли посовещаться. Было очевидно, что при таком снегопаде на летней резине заехать в горку не удастся. Решено было идти пешком. А невесту в красивом платье и изящных туфельках жених понесёт на руках.

Пока Макаров-младший, пыхтя и потея, преодолевал подъём с драгоценной ношей на руках, Светка гладила любимого по голове и плечам, подбадривала нежным воркованием и поцелуями, когда он оступался или поскальзывался.

Потом, когда жених окончательно выдохся, невесту понёс на руках свидетель, потом кто-то из друзей. До дверей базы, где стояли родители с хлебом-солью, добрались красные, уставшие и голодные. И только Светка выглядела довольной, несмотря на то, что подол её длинного платья украшали подозрительные пятна оттого, что несколько раз её всё же уронили в мокрый снег.

Молодые с удовольствием кормили друг друга хлебом, отщипывая увесистые куски от мягкого душистого каравая, пили шампанское и, как полагается, на счастье, били фужеры, потом, посыпаемые с двух сторон лепестками роз и зёрнами пшеницы, добрались-таки до свадебного стола, уставленного разнообразными напитками и многочисленными закусками.

Позволив гостям немного утолить голод, Настя сыпала шуточками, призванными сгладить неловкость первых минут, продавала с аукциона поцелуи молодых супругов, знакомила родню жениха с родственниками невесты.

Оказалось, что седоватый мужчина, единственный из гостей не пожелавший расстаться даже за столом со своей курткой, – это невестин отец, который уже давно ушёл из семьи, а теперь вот приехал откуда-то издалека на свадьбу дочери. Он вёл себя странно: озабоченно поглаживая время от времени внутренний карман куртки, то и дело диковато озирался, пил только минералку, наотрез отказался целовать свою бывшую жену, когда по сценарию родители молодых должны были обменяться поцелуями.

Зато Макаров-старший, дурашливо прикидываясь, что совсем не разбирается в родственных связях, якобы по ошибке, смачно перецеловал всех родственниц и родственников с обеих сторон.

Поначалу трезвые и стеснительные, гости постепенно осваивались и всё активнее вовлекались в сюжетную линию свадебного сценария. Они уже охотно участвовали в конкурсах, разыгрывали по ролям пьески, ели и пили, не дожидаясь команды тамады.

И только отца невесты по-прежнему беспокоил внутренний карман куртки. Потрогав его в очередной раз, он подходил к Насте и жалобно спрашивал:

– А когда блины будут?

Наконец, тамада сжалилась. По её команде в просторных русских сарафанах вышли свидетели. Она, тоненькая и хрупкая, держала блюдо с блинами, а он, здоровый и нелепый в девичьем обличье, вышел с большим мешком – складывать подарки. Местный хозяин, облачённый в тельняшку и капитанскую фуражку, вызвался помогать. Шли минуты, а Юрий Иванович, намолчавшийся в лесной тишине своей обыденной жизни, всё держал внимание аудитории, рассказывая морские байки. В это время сарафан, застёгнутый сзади на липучки, разъезжался на могучей груди свидетеля при каждом его вздохе. Тоненькая свидетельница, сгибавшаяся под тяжестью блюда с блинами, пыталась не дать сарафану окончательно разъехаться, одной рукой придерживая его на Женькиной спине. Два раза при этом блины чуть не сползли с широкого блюда прямо на пол. Тут и гости закричали:

– Блины! Блины!

Бравый моряк обиженно замолчал и начал исполнять свои прямые обязанности – наливать водку тостующим и дарящим.

Отец невесты, избавившийся, наконец, от содержимого кармана, облегчённо вздохнул и выпил… два стакана минералки подряд.

Всем было весело.

Безработный Олег Владимирович, присланный на базу отдыха службой занятости на сезонные работы, долго не мог решить, как должен быть одет помощник повара. После долгих колебаний он выбрал строгий чёрный костюм и сновал в нём вдоль длинного стола, разнося гостям закуски. Иногда, привлечённый театральным действом у него за спиной, Олег Владимирович внезапно замирал, поворачивался и стоял, как вкопанный, заслоняя зрелище собой. При этом помощник громко хохотал жутким голосом во весь рот, полный металлических зубов.

В один из моментов украли невесту. После продолжительных поисков по заснеженной территории невесту нашли, вытряхнули снег из изящных туфелек, налили в них водки, выпили. Жениху и свидетелю назначили наказание за то, что не укараулили невесту: жених пусть поёт, а свидетель… ну, стриптиз покажет, что ли…

Макаров-младший, зная, как застенчив его друг Женька, решил выступать первым, взял гитару и, сосредоточенно запел, глядя исключительно на свою любимую:

– Если друг оказался вдруг…

Стоя немного позади жениха, свидетель обречённо, с мрачной миной, медленно снял галстук, аккуратно положил его на стул.

– Парня в горы возьми – рискни! – энергично продолжал Сергей, не подозревающий о том, что происходит за его спиной.

Одним рывком свидетель решительно скинул пиджак, повесил на спинку стула.

– Ты его не вини – гони! – неожиданно рассердился жених, не отрывая глаз от невесты.

Та поёжилась, потупив глаза, стряхнула с подола остатки растаявшего снега.

Как будто перед медкомиссией в военкомате, свидетель четкими строгими движениями расстегнул рубашку, снял её, свернул, как сворачивают в магазине, и положил на стул поверх галстука.

– А когда ты упал со ска-ал, – срывающимся от избытка чувств голосом пел жених, томно прикрыв глаза.

Свидетель медленно приспустил брюки. На его длинных, с модным принтом трусах, на самом интересном месте, пламенело объёмное шёлковое сердце. Зрители засмеялись. Женька, ободрённый смехом, решил: всё, результат достигнут, – и начал быстро одеваться. Тщетно повозившись с заевшей вдруг молнией, стал застёгивать ремень.

– Значит, как на себя самого положись на него! – торжественно закончил песню жених, открыл глаза и, ожидая одобрения, взглянул на Светку.

Но взгляд любимой был устремлён вовсе не на него, а куда-то мимо. Оглянувшись, Макаров-младший увидел, куда смотрела невеста: голый по пояс, его лучший друг Женька, здоровый крепкий парень, возился с брючным ремнём. Из расстёгнутой ширинки торчало нечто алое…

– Ха! Ха! Ха! – загоготал Олег Владимирович, на сей раз без пиджака, зато в крохотном кружевном передничке.

Опасаясь, как бы ретивого маминого помощника по кухне не побили, тамада поспешила перейти к следующему представлению-игре:

– Вот этот головной убор – волшебный. Он может читать мысли человека, на голове которого окажется, – с этими словами Настя нахлобучила чёрную ковбойскую шляпу на отца, направлявшегося к выходу – покурить. Шляпа тут же откликнулась голосом Виктора Цоя:

– Но если есть в кармане пачка сигарет…

Полуэктов недоверчиво снял шляпу:

– Ну-ка, кому-нибудь другому надень!

– Мне! Мне! – закричала невеста.

Едва шляпа оказалась на её голове, грянула музыка:

– Направляй меня своей рукой, заслонив собой от полнолуния, чем выше любовь, тем ниже поцелуи…

– Ой! – зарделась невеста.

На голове Макарова-старшего шляпа спела голосом Трофима:

– Эх! Дал бы кто взаймы до следующей зимы да позабыл об этом…

Гости засмеялись, а восхищенный Макаров надел шляпу на голову сына, и шляпа неожиданно спела:

– А я люблю тебя любую – и косую, и кривую…

Невеста захотела было обидеться, но потом передумала, потому что шляпа на голове её мамы уже задорно частила:

– Ну, что, девчата, по маленькой, бум немного пьяненьки, и пусть на нас глазеют мужики!

Гости подхватили:

– Давайте, давайте, выпьем по маленькой!

Выпили, закусили и вновь пустили волшебную шляпу по кругу. Она моментально угадывала мысли и желания всех собравшихся (ди-джей ловко успевал переключать эти мысли на компьютере). Восторгу зрителей не было предела.

Не выдержала и Татьяна – прибежала из кухни, на её голове шляпа выдала голосом Глюкозы:

– Ах! Юра! Юра! Юра! Я такая дура, что в тебя влюбилась…

Когда шляпа побывала уже на головах всех, кроме отца невесты, который весь вечер подозрительно пил одну минералку и сейчас яростно отстаивал свою неприкосновенность, гости, не сговариваясь, начали обступать строптивого дядьку. Только с третьей попытки удалось набросить ковбойскую шляпу на упрямца.

– Рюмка водки на столе! – неистово отозвалась та хриплым, словно от жажды, голосом Григория Лепса.

Гости застонали от хохота, а обескураженный тесть быстро скинул скомпрометировавший его головной убор и выскочил из-за стола.

Выпивший за вечер изрядное количество минеральной воды, отец невесты направился к стоящему в ста метрах от здания сортиру. Ещё раз, скорее по привычке, похлопал себя по внутреннему карману куртки. Там, естественно, было пусто. «Ну вот, и младшенькую выдал, и денег дал», – с удовлетворением думал он, справляя нужду. О том, что, освобождая место для денег, он переложил мобильник в задний карман брюк, отец невесты вспомнил только тогда, когда тот звонко шлёпнулся в дырку сортира.