Хорошо быть дураком, умным и красивым - Людмила Уланова

Пальцы у санитаров оказались жесткими и удивительно сильными. О том, чтобы вырваться, и речи быть не могло. Вероника вопила, Таня молчала. Как только за ними закрылась потайная дверь, на них тут же надели смирительные рубашки и туго затянули рукава за спиной. Во дворе их ждал фургончик, забитый людьми до самой двери. Места для Тани и Вероники там не было совсем, но их впихнули, как впихивают ложки в абсолютно полную банку с вареньем. Они повисли в человеческой массе, расфасованной в смирительные рубахи и невыносимо пахнущей перегаром, потом, страхом. Здесь были все: бравые приставальщики, любимица муз и прочие соседи по кафе. Фургончик тронулся.

«Неужели в психушку везут? Дурь какая. Ну ничего, выберусь. Позвоню кому надо. А, черт! Мобильник остался в сумке, а сумка на стуле. И паспорт там. Ладно, на месте соображу», – Таня пыталась трезво просчитать эту нелепую ситуацию.

Остановились. Санитары, которые во время пути находились в другом отделении фургончика, выгрузили усмиренных пассажиров перед воротами в заборе. Место показалось Тане смутно знакомым, какие-то детские воспоминания заплескались в голове. Она пыталась разглядеть на воротах вывеску, но первое, что она увидела, была надпись на большом белом листе: «Санитарный день». Вывеска тоже была, но как только глаз за нее зацепился, Таню уже втолкнули в ворота. Правда, она быстро сама поняла, где находится: это был зоопарк. Их вели вдоль клеток по совершенно пустым, по случаю санитарного дня, дорожкам. Очень скоро они оказались перед огромной клеткой – или вольером? – забранной такой частой сеткой, что совершенно не видно было, кто находится внутри. Где-то на заднем плане шевелилось множество неясных теней. Один из санитаров отпер решетчатую дверцу и втолкнул в нее толстую блондинку. Остальные молча потянулись за ней. Но никто из санитаров за ними не последовал. Замок замкнулся – на то он и замок.

Санитары пошли к выходу, и только один задержался.

– Эй, Толян, ты чего там возишься?

– Сейчас подойду.

Он задумчиво посмотрел на табличку: «Волки – санитары леса», достал из кармана маркер, исправил слово «леса» на слово «города», полюбовался своей работой и спрятал маркер в карман. Из глубины клетки раздался крик.

– Нормально, – улыбнулся Толян, повернулся и пошел к выходу. На ходу он мурлыкал:

Порою волк, сердитый волкТраля-ляля-ляля.И много-много радостиТраля-ляля-ляля.

Жамсик

Стоило выйти из дома и пару раз качнуть коляску, как ребенок тотчас засыпал и часа два не реагировал ни на какие звуки. Чаще всего у Вики была с собой книжка – дома она читать не успевала. Но в этот раз она книжку не взяла, ей хотелось во время прогулки познакомиться наконец с кем-нибудь из соседей. Две недели уже как переехали, а она до сих пор никого толком не знала. Вика, несмотря на молодость, придерживалась довольно старомодных взглядов: считала, что с соседями надо активно общаться, ходить друг к другу в гости, одалживать соль, ну и все такое прочее. Глядишь, когда и за ребенком присмотрят.

На скамейке сидела смутно знакомая бабушка. О, да ведь это, кажется, как раз и есть соседка – одинокая старушка из 34-й квартиры. Вика села рядом, и бабулька, похоже, обрадовалась:

– Вот какие у нас новые соседи, – заворковала она, заглядывая в коляску. – Так люблю маленьких, а своих-то и нет… Ну и как же зовут молодого человека? Или это барышня? – Старушка старалась говорить тихо, чтобы не разбудить ребенка.

– Барышня, барышня, – засмеялась Вика. – Да вы не шепчите, она крепко спит. Соня ее зовут. Соня-засоня. А меня Виктория. А вас как?

– Вика, значит?

– Ага, Вика.

– Интересное имя.

– Да что ж в нем интересного? Самое обычное. А вас как зовут?

– Ну уж и обычное! Другие имена как хочешь верти-крути. Вот Соня хотя бы: и Сонька, и Сонечка, да хоть Сонюшка. А Вика она и есть Вика, никак не сократить.

– Ой, вы знаете, меня некоторые пытаются Викусей называть. Брр! Терпеть не могу!

– Да, это очень важно – как называть, – старушка, кажется, задумалась о чем-то своем, – очень, очень важно…

– Ну… не знаю. Может, и важно. Хотя, по-моему, важнее все-таки сам человек, а не имя. А вас-то как звать?

– Хотите, Вика, я расскажу вам одну… историю не историю… в общем, о том, какую роль могут сыграть имена. Если вы, конечно, не возражаете.

Вика не возражала. Все равно еще почти два часа во дворе болтаться, заодно и с соседкой подружится. Лучший способ завоевать сердце такой бабульки – это как раз выслушать ее.

– Конечно, расскажите!

Воображение у Вики было богатое. Слушая чьи-нибудь рассказы, она отключалась от голоса собеседника, и перед ее глазами начинало крутиться кино. Периодически звучали авторские комментарии. Может быть, соседка рассказывала все другими словами, но Вика слышала именно эти.

Жанна встречалась с Юсей уже несколько месяцев. Вообще-то его звали Юрий, но он с гордостью нес свое домашнее прозвище в массы и предпочитал, чтобы все называли его именно так. Довольно нелепое имечко для весьма взрослого юноши, еще и здоровенного к тому же. Обычно Жанна терпеть не могла всякое сюсюканье, но тут довольно быстро привыкла, детская кличка не умиляла ее, но и не раздражала. Ну Юся так Юся. Если ему так нравится. Терпимо она относилась и к Юсиным привычкам, таким же детским. Он вечно таскал в карманах карамельки, а когда съедал, непременно сворачивал из фантиков многослойные полосочки. Еще он старательно перешагивал через трещины на асфальте, а увидев на номере какой-нибудь машины совпадающие цифры, радостно кричал: «Два-два – мое счастье!» В остальном же был почти безупречен, характером обладал ровно-жизнерадостным, никогда не ныл, неплохо зарабатывал, дарил небанальные подарки и всячески намекал на серьезность намерений. Он уже давно хотел познакомить Жанну с родителями, но та отнекивалась. Наконец она поняла, что больше отказываться не стоит, пора знакомиться.

К Юсе домой они пришли вместе. Дверь открыл симпатичный дядечка.

– Мой папа, Борис Александрович.

– Бося! – вдруг раздался голос из глубины квартиры, и в коридор вплыла пышная румяная дама, лицом очень похожая на Юсю. – Какой он Борис Александрович? Это же наш Бося! Так его и зовите, деточка. Ох, да не стойте на пороге, проходите в комнату. Знакомьтесь, это Пуся, Пусенька.

Бородатый Пусенька поднялся с тахты и приветливо улыбнулся. Ошалевшая Жанна с трудом вспомнила, что у Юси есть брат, которого, кажется, зовут Павел.

– Вот. Это моя Жанна, – сказал Юся. – Про которую я всем вам столько говорил. А это моя мама, Тамара Львовна.

– Ну вот еще выдумал – Тамара Львовна! – захихикала Тамара Львовна. – Тямсик. Меня все называют Тямсик. И Бося, и Пуся, и Юся. И вы, пожалуйста, так называйте. И знаете что? А давайте мы вас будем звать Жамсик! Тямсик и Жамсик – правда, чудненько?

Все счастливо улыбались.

– Ы, – сказала Жанна. – Ы.

Но ее ыканье незаметно растворилось в сиропе.

– Жамсик, Юсенька, вы пока идите в детскую, а я вас скоро позову, чайку попьем. С тортиком. С конфетками.

В «детской» напротив двери висело небольшое зеркало. Жанна увидела свою очумевшую физиономию. Юся подошел сзади, обхватил ее голову с двух сторон и нежно подтолкнул Жанну к зеркалу.

– Как чудесно мама придумала! Жамсик! Как тебе это имя подходит! Посмотри в зеркало – видишь, какой там маленький Жамсик?

Жанна видела в зеркале вполне симпатичное, хотя и довольно обыкновенное лицо: чуть присыпанный веснушками нос, тонкогубый рот, темные блестящие глаза, короткие волосы, тоже темные и блестящие, и слегка оттопыренные уши, уютно устроившиеся в Юсиных ладонях. Маленького Жамсика она не видела. Категорически.

Как прошло семейное чаепитие, Жанна совершенно не запомнила. Кажется, она молчала, а если что и ляпала, то невпопад, и выглядела полной дурочкой из переулочка. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Отношения с Юсей еще короткое время продолжались по инерции, но были пустыми, как орех, из которого кто-то непостижимым образом спер ядрышко. Жанна упорно называла Юсю Юрой, он обиженно сопел, катал во рту карамельки и казался Жанне совершеннейшим инфантилом. Все развалилось быстро и аккуратно, без сцен и криков…

– Ладно, пора мне домой. Кота кормить надо. Только вот сперва найду его, паршивца.

Вика в первый момент не поняла, какой кот, какой паршивец и кому надо домой. Но через минуту она уже вернулась из своего маленького личного кинозала на скамейку возле дома.

– А что с ней дальше было? – спросила она старушку. – С девушкой этой.

– А ничего.

– Ну как так – ничего? Так не бывает.

– Бывает, – ответила соседка с непонятной злостью. – Что с ней, дурой, станет? Ладно, пойду кота искать.

– Погодите, мы так и не познакомились. Как вас зовут?

– Меня-то? Жанна Георгиевна. Пойду я. – Она отошла от скамейки, набрала побольше воздуха в легкие и закричала на весь двор: – Сю-юсик! Домой!