Полное собрание сочинений. Том 21 - Толстой Л.Н.

Толстой в 60-е годы писал: «У меня есть целый мир знаний математических, естественных, языка и поэзии, передать которые у меня недостает времени, есть бесчисленное количество вопросов из явлений окружающей меня жизни, на которые ученики требуют ответа...» Исходя из этого, Толстой решил содержание созданных им учебных пособий построить как хрестоматию, по принципу элементарной энциклопедии, которая могла бы ответить на встающие перед учащимися многочисленные вопросы в художественно занимательной форме и в то же время давала бы некоторые знания, которые можно применить учащимся практически в своем быту.

Следует отметить, что одним из непременных предметов преподавания и воспитания, по мнению Толстого, была так называемая «священная история». Как известно, Л. Н. Толстой высоко ценил поэтические и художественные достоинства некоторых библейских рассказов, придавая им и воспитательное значение, и потому включил их в «Азбуку».

Восстав против принятых образцов учебных книг, а также влияния чуждого русской школе реакционно-формалистического направления немецкой педагогики, Толстой в 70-е годы приступил к осуществлению своей заветной мечты 60-х годов — созданию учебников для народных школ.

Методический опыт Яснополянской школы лег в основу разработки Толстым своей «Азбуки» для народных школ. Отзыв, данный в 60-е годы Чернышевским по просьбе Л. Н. Толстого журналу «Ясная Поляна» и «Книгам для чтения», был в известной мере учтен великим писателем позднее при создании рассказов для «Азбуки».

Мысль о педагогических проблемах не оставляла Толстого и в самые напряженные годы создания им «Войны и мира». Закончив роман «Война и мир», после небольшого перерыва Толстой приступил к работе над новым романом, из времен Петра I. Параллельно с этим велась писателем работа над «Азбукой».

В сентябре 1868 года Толстой приступил к составлению первого наброска плана «Азбуки» под заглавием «Первая книга для чтения и Азбука для семьи и школы с наставлением учителю графа Л. Н. Толстого 1868 года».[21]

Составлением «Азбуки», куда входили бы и «Книги для чтения», Толстой хотел как бы подвести итог своей практической школьной деятельности, обобщив этим опыт научно-педагогических исканий в области методики постановки преподавания в народной школе.

Первый набросок плана будущей «Азбуки» в Записной книжке 1868 года показывает оригинальность замысла учебной книги для начальной школы.

Составляя «Азбуку», Толстой не отказывался от использования положительного опыта и лучших образцов книг для первоначального чтения, как отечественных, так и зарубежных.

Еще в начале 60-х годов, во время своего путешествия по странам Западной Европы с целью знакомства с народным образованием и постановкой школьного дела, Толстой проявил большой интерес не только к практике школьной работы, но и к теоретическим вопросам педагогики, а также к учебной документации и учебным пособиям. Об этом свидетельствуют переписка и записи в Дневнике во время путешествия. Из переписки Толстого с родными и знакомыми мы узнаем о том исключительном интересе, который он проявляет к изучению научной и учебной литературы, а также и к подбору учебников и книг по педагогическим вопросам для своей библиотеки. О большом интересе к учебной литературе свидетельствует также краткий библиографический список английских учебников с заметками Толстого, сохранившийся в его архиве под названием «Заметки об английских учебных книгах для школ».[22] Прочтя более пятидесяти пособий по различным областям знаний, Толстой в особых заметках выразил свое отношение к каждой из прочитанных им книг.

Толстой обоснованно критиковал английские учебные пособия за их абстрактность и отрыв от жизни, за сухость, скучный дидактизм, навязчивое морализирование, «тупоумную религиозность» и т. п. Толстой резко выступил против популяризации некоторыми русскими педагогами и Комитетом грамотности методики преподавания арифметики по способу Грубе, также против бездарных последователей известного швейцарского педагога-демократа Песталоцци. Толстой особенно интересовался отечественными учебниками для школ по родному языку и арифметике («Родное слово» и «Детский мир и хрестоматия» К. Д. Ушинского, «Уроки чтения», «Родной язык как предмет обучения в народной школе с трехгодичным курсом» Н. Ф. Бунакова, «Методика арифметики» В. А. Евтушевского и др.). Свое отрицательное отношение к существующим учебным пособиям для школ и к руководствам для учителей Л. Н. Толстой очень резко высказал в 60-е годы в статье «Об общественной деятельности на поприще народного образования»[23] и в 70-е годы в статье «О народном образовании».[24]

В результате огромной творческой теоретической и практической работы Л. Н. Толстым была предложена своеобразная система и методика обучения буквам алфавита. В своих указаниях для учителя в первом наброске плана-конспекта «Первой книги для чтения и азбуки» (1868) Толстой пишет: «По картинкам учитель пройдет сначала все буквы, читая за ученика».[25]

Так, первая буква алфавита «Аа» раскрывается Толстым фразой «Арбузы собрали режут». Против этой фразы дан сделанный Толстым (пером от руки) рисунок, изображающий крестьянина, обхватившего арбуз и идущего к телеге, груженной арбузами. Далее идет буква «Бб», а под ней фраза: «Борода у старика велика». Тут изображен старик с длинной бородой и т. д.[26]. В первом наброске-плане «Азбуки» каждая буква алфавита сопровождается фразой, первое слово в которой начинается с той же буквы. Буква и фраза иллюстрируются сюжетной картинкой, изображающей действие («Арбузы собрали режут», «Грибы нашли», «Играют дети» и т. д.). Этот методический прием претерпел в дальнейшем изменения. Проверив его на практике в начале 70-х годов в Яснополянской школе, Толстой убедился в том, что разглядывание и угадывание учеником иллюстраций к каждой букве и неумение прочесть текст к ним отвлекает и усложняет запоминание основного на этом первом этапе — букв алфавита («Знание букв»). Подготавливая «Азбуку», Толстой заменил сюжетные иллюстрации изображением предметов, названия которых начинались с изучаемой буквы (тексты под буквами были сняты). Переходя к следующему этапу, к складыванию букв в слоги, в своих указаниях для учителя Толстой пишет: «выучив буквы, учитель заставляет ученика складывать без книги — на слух следующим образом. — Учитель говорит: б-а — ба в-а — ва г-а — га д-а — да и т. д., ученик повторяет за ним... На слух надо учить сначала быстро, потом медленно. Когда ученик без книги свободно складывает, то учитель предлагает ему складать по книге».[27]

При переходе к чтению слогов Толстой предлагает ряд небольших законченных в смысловом отношении фраз-рассказов, воспроизводящих в сознании учащихся целые жизненно-бытовые картины с иллюстрацией этих эпизодов, как, например, небольшие фразы: «Рыба ушла», или: «Пара спать уж все легли пора» и пр. Вслед за ними идут рассказы уже в несколько фраз: «Дети ушли из дома пришли к реке и сели на лодку.

Они долго плыли по воде и было тихо. Вдруг стала буря и лодка пошла ко дну. Беда дети как нам быть. — Бог их спас. Пришли люди на реку и их взяли с лодки на землю». После прочтения этого рассказа, как указывает Толстой, «когда... ученик будет свободно соединять двухсложные слова, он может читать следующее: «Был адин мальчик ево звали Ваня...»[28] Этот небольшой иллюстрированный рассказ из крестьянского быта про Ваню и щенка Буяна был весьма понятен и доходчив по своему содержанию для детей. По своему построению он отличается динамичностью передачи интересных бытовых сюжетов, связанных одной идеей о верности друга человека — собаки. Этот первый рассказ, составленный Толстым для «Азбуки», явился прообразом многочисленных рассказов, которые были включены им в «Азбуку» 1872 года.

Далее Толстой рекомендует учителю указать «ученику значение й. Прикладывай только к гласным: ей, ий, ай, ой, уй, яй, юй, и потом к словам: стой, вой, большой, твой, и прочтет с ним следующее: Сказка с й». На этом обрывается набросок «Азбуки и первой книги для чтения» Толстого,[29] по которому можно судить о начале большой работы писателя над «Азбукой». Творческая мысль Толстого, нашедшая свое отражение в первом фрагменте «Азбуки», была им развита в самой «Азбуке» и в «Книгах для чтения».

Являясь противником использования в учебных книгах не знакомых детям понятий, Толстой свои «Русские книги для чтения» составил от начала до конца так, что ни одно слово не потребовало объяснения учителя, так как все они были понятны каждому ребенку.

Материал и язык «Азбуки» был доступен, прост и ясен. Язык рассказов был по существу языком самих учеников — крестьянских детей.

Как ступень за ступенью, идут книги Толстого, начиная от «Азбуки» в прямом смысле слова, и, постепенно усложняясь, от первой до четвертой «Русской книги для чтения».