Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Сергей Шкенев

— Вова у нас заведует лабораторией в НПО «Лазурит». Кандидат наук, между прочим.

— Да? — глаза у Ивана округлились до невозможности, отчего запульсировала болью рассечённая бровь. — Тогда зачем вот этот маскарад?

— Не маскарад, просто маска, — уточнил боксёр, с некоторой долей смущения застёгивая верхние пуговицы рубашки, чтобы скрыть золотую цепь в палец толщиной. — Зато в трамвае никто не хамит.

— Вы ездите на трамвае? — удивилась Ирка, вспомнившая про оставленный на улице «Лендровер».

— Нет, не езжу, но вдруг когда‑нибудь придётся?

Гости разошлись поздно вечером. Изрядно подвыпивший боксёр порывался вызвать всем такси, но Лаврентий Борисович предпочёл пешую прогулку, а Ирка, загадочно посмеиваясь, отказалась, ссылаясь на необходимость перемыть посуду. Вот её‑то, не посуду, разумеется, выпроводить оказалось труднее всего — слёзы, упрёки в чёрствости и жестокосердии… Так похоже на маленький семейный скандал! А ведь Иван был твёрдо уверен, что не давал никаких поводов к матримониальным поползновениям. Ну да, было пару раз, может чуть больше, но это до армии, когда ещё мог ходить на двух ногах.

Вот дура! Ну зачем ей связывать жизнь с инвалидом? Вбила в свою рыжую башку бредовую мысль, и теперь носится с ней, как с писаной торбой.

Но всё же выпроводил, объяснив необходимость остаться одному горящими сроками по сдаче очередной книги. Вот этому поверила, хоть и с большим трудом. Правда пообещала заглянуть утром и проверить — всё равно выходной. Неугомонная ведьма даже запасной комплект ключей вытребовала. Да не жалко, пусть берёт, а то вот так сдохнешь ненароком, и пока соседи не начнут возмущаться из‑за запаха…

Впрочем, эти соседи только обрадуются, ибо упрямый писатель, отказывающийся продавать квартиру скупившим почти весь дом сектантам, давно у них костью в горле. То ли адвентисты, то ли иеговисты… разинули пасть на лакомый кусок в виде трёхэтажного особняка дореволюционной постройки в центре города. Улыбчивые джентльмены в безукоризненных костюмах приходили к Ивану раз в неделю, постоянно повышая предлагаемую цену. Но чуть — чуть повышали — через пару лет, глядишь, хватит на однокомнатную где‑нибудь в ближайшем пригороде. Жлобы.

Жильё досталось писателю по наследству. Отец, заместитель начальника военного училища, получил его в далёком восемьдесят восьмом году, как раз после рождения сына. Получил, но толком пожить не успел, умер от обширного инфаркта во время командировки в Москву девятнадцатого августа девяносто первого. Мать продержалась на пятнадцать лет дольше.

— Да идут эти Кришнаиты в задницу! — Иван помотал головой, отгоняя тяжёлые воспоминания, и включил комп.

Тот весело зажужжал кулерами, обрадованный вниманием хозяина, загрузился, по голосовой команде открыл браузер, и выдал сообщение о пришедших на электронную почту письмах. Ага, две штуки из издательства. В первом редактор оправдывается, что задержка с переводом аванса произошла исключительно по вине бухгалтерии, а во втором спрашивает пожелания по картинке на обложке книги. Вежливый, паразит… Всё равно художники нарисуют не то, чего от них ждут, а собственное виденье, в большинстве случаев не связанное с сюжетом. Тоже творческие люди, однако.

Ладно, этот вопрос можно обсудить завтра в скайпе, а пока просмотреть остальную почту.

— Опять эти козлы?

В третьем письме с незнакомого адреса только цифры. Двенадцать тысяч. И закорючка, обозначающая евро.

— Оборзели, выродки.

Это соседи в очередной раз подняли предлагаемую цену. Аж на две сотни. И как только не разорвало от жадности? Экономят, наверное — ведь спасение души и комфортное существование в загробном мире напрямую зависят от величины перечислений на счета штаб — квартиры секты, располагающейся где‑то между Бостоном и Майами. Как есть жлобы!

— А теперь вечерние псалмы! — Иван злорадно потёр руки, прислонил колонки акустической системы к стоявшему на боку пустому аквариуму, придвинул получившуюся конструкцию к стене, укрыл толстым одеялом, и… — Маэстро, урежьте марш!

Вы любите в два часа ночи слушать «Рамштайн»? Рекомендовано как лучшее средство от сонливости!

Утро началось со звонка участкового, получившего кляузу от соседей. Старший лейтенант Тетюшев тоже когда‑то учился с Иваном в одном классе, поэтому предварительно поинтересовался, не нужно ли сначала зайти в магазин за молоком или хлебом.

— Ага, пару булок прихвати, если не трудно.

Тот ответил, что для хорошего человека ничего не трудно сделать, даже захватить чего‑нибудь для более плодотворной беседы. Услышав отказ, хмыкнул в телефонную трубку, и пообещал принести пива.

Сразу после разговора с участковым зазвонил мобильник:

— Да? База торпедных катеров слушает!

Невидимый собеседник хрюкнул в микрофон, и заорал:

— Джонни, это Вован в натуре!

— Ещё одному по утрам не спится.

— Я по делу, чо! Бумажник с документами у тебя не оставлял?

— Какая‑то кожаная папка под столом валяется.

— Во! Это она и есть! Ты дома будешь?

— Нет, мля, на марафонскую пробежку отправлюсь. Конечно буду, куда же я денусь.

— Сейчас зайду.

Только закончил с разговорами, как защёлкали замки на входной двери. Ирка? Ну да, кто же ещё! По — хозяйски разбросала туфли в прихожей, обругала давным — давно нечищеное зеркало на стене, и рыжим вихрем влетела в комнату.

— Ещё спишь? — и тут же, сделав вид, будто споткнулась об оставленные у кровати костыли, рухнула на Ивана. — Ой, Джонни, я тебя не придавила?

— Изыди, бесовское отродье! — писатель буквально разрывался между желанием засветить нахалке в лоб или поддаться зову природу. Победило благоразумие, но с очень небольшим перевесом. — Ты меня окончательно изуродовала.

— Где? Дай посмотрю.

Неизвестно, чем бы закончилось это покушение, если бы не деликатное замечание Лаврентия Борисовича Каца:

— Правильным курсом идёте, товарищи. Но дверь таки лучше запирать на замок.

— А подглядывать нехорошо, — нисколько не смутилась рыжая.

— Ой, Ирочка, — отмахнулся Кац, — не делай мне смешно. В восемьдесят два года единственное, что хорошо получается, так это подглядывание. Хочешь бесплатный совет?

— Хочу.

— Пусть к сердцу мужчины лежит через кухню, а не прячется под одеялом. А ну марш готовить писателю кофе!

— С молоком?

— Фантасты пьют чёрный.

— А поэты?

— Поэты пьют всё, они традиционно алкоголики. Джонни, ведь ты не пишешь стихи?

— Нет, Борисыч, не пишу. А нужно?

— Ни в коем случае! — Кац наклонился и ухватил рыжую за ухо. — И где же наш кофе, деточка? Или вы предлагаете с утра пить пиво?