Рапсодия улыбки - Светлана Балодаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну и как, скажите мне на милость, я объясню ему кто я такая и что мне от него надо, да еще так, чтобы он меня услышал и сделал то, о чем я его попрошу?
– Алло, Виктор? – ловлю себя на мысли, что имя самое неподходящее для неудачника, безвольно плывущего по течению.
– Да, отец предупредил меня о Вашем звонке. – его голос мягко и приятно журчит, поначалу ничем не выдавая внутренних колебаний своего обладателя. И снова «щелчок» в голове: что не так? В чем подвох? Звучание голоса моего собеседника не стыкуется с тем портретом, который нарисовало мое воображение. Возможно, мой приятель сгустил краски, описывая мне проблему? Вряд ли. Не тот он человек, не стал бы трезвонить по пустякам.
И, все же что-то есть необычное в этом голосе, какой-то подтембр, некая дополнительная звуковая дорожка, не воспринимаемая обычным человеческим ухом. Голос завораживает, располагает к собеседнику. Я не хочу, чтобы он замолкал. Хочу слушать еще и еще. Очень красивый и очень потерянный…Часть нашего общения происходит безмолвно, где-то на уровне подсознания, с помощью какого-то ультразвука. Разговор затягивается надолго. Мне кажется, что мы знакомы целую вечность, что я уже много раз слышала эту историю. И в то же время, понимаю, что я – первый человек, услышавший ее от начала и до конца.
С малых лет единственный сын в семье скромных государственных служащих, гордость своих родителей, Виктор привык «мыслить масштабно» и «соответствовать» (так любил говорить его отец). Во время учебы в школе у него не было проблем с успеваемостью и поведением. Поскольку учился он на отлично, то своих однокашников в свободное от уроков время он интересовал очень мало. Времени на участие в «плохих компаниях» категорически не хватало, да и их неинтерес друг к другу был взаимным с самого начала. Он всегда ставил перед собой непростые задачи и старался добиться их выполнения не просто для того, чтобы «поставить галочку», а чтобы отец мог им гордиться. Чтобы только он один из класса или из всей школы справился с этим или сделал это лучше всех. «Победить том числе…», «Удостоиться награды в составе команды…» было для него неприемлемо. Нет, его родители не были тиранами, не лупили его ремнем. Но с самых ранних лет требовали от него, чтобы все что он делал, было выполнено только «на отлично». Ничего необычного.
В годы учебы в техническом университете задачи стали сложнее, но гораздо интереснее. Появились новые возможности, новый круг общения. Пришло заслуженное уважение преподавателей и однокурсников. Каждое новое достижение, преодоление себя доставляло парню огромное удовлетворение. Чувство выполненного долга по окончании очередного проекта буквально распирало его изнутри. Однако, затем его накрывала волна опустошения и почти физическое ощущение недооцененности. За все эти годы Виктор привык, что все его достижения (иногда дававшиеся ему с огромным трудом) принимаются его отцом как должное. Ни разу он не услышал в ответ на свои гордые «отчеты о проделанной работе» простого «молодец, сынок!» Победил в конкурсе студенческих проектов? Получил диплом с отличием об окончании университета? Что ж, это – нормально. Он же не совершил еще ничего выдающегося и неизвестно, удастся ли ему с его медлительностью и отсутствием лидерских качеств защитить диссертацию и стать преподавателем. И вот он уже вновь доказывает отцу и, прежде всего, себе самому, что ему по плечу любая задача. После окончания университета он преподает на кафедре родного вуза, защищает кандидатскую диссертацию. Становится автором нескольких научных трудов. После защиты докторской диссертации получает несколько интересных предложений о работе в зарубежных вузах. Несмотря на свое «неумение говорить» с успехом читает лекции в различных университетах на трех языках. Несмотря на свою «неприспособленность к семейной жизни» женится и становится заботливым отцом двоих детей. Несмотря на свое «слабое здоровье» становится членом сборной команды университета по бадминтону. Несмотря на «медлительность и отсутствие реакции» управляет собственным автомобилем.
Страхи появились в его жизни еще в раннем детстве, по его ощущениям, они были всегда. Ежедневно мальчик с волнением ждал возвращения родителей с работы и «прокручивал» в памяти события прошедшего дня, пытаясь оценить свою степень соответствия ожиданиям отца. Редкие случаи, когда что-то из запланированного на этот день было не выполнено или выполнено недостаточно хорошо, вызывали приступы почти животного ужаса перед ожидаемой реакцией. В подобных случаях он подсознательно пытался «переключить» ход своих мыслей на что-нибудь элементарное, не связанное с занимавшей его проблемой. Например, поднимаясь по ступенькам лестницы, ведущей к двери его квартиры, начинал бормотать про себя слова детской считалочки. Если ему удавалось произнести весь стишок до того, как лестница заканчивалась, то это означало, что все закончится благополучно и на этот раз «пронесет». Позже слова детской считалочки сменила краткая молитва, которую также следовало успеть прочитать до определенного момента. Это успокаивало и отвлекало его мрачных мыслей. За многие годы он, видимо, так сжился с постоянным ощущением страха, что перестал его замечать и даже отдавать себе отчет в том, что это именно страх. Он просто так жил. Всегда.
Работал, строил карьеру, заботился о благополучии своей семьи, о будущем своих детей. Обычная жизнь, как у всех… В его голосе вновь послышалась какая-то дополнительная вибрация.
– В моей жизни не происходило ничего необычного вплоть до того утра. Проснувшись, я приоткрыл глаза, с трудом припоминая события вчерашнего вечера, проведенного в гостях у друзей. Накануне я вернулся из командировки, они прилетели из отпуска. Было воскресенье и мы решили встретиться, поболтать, обменяться впечатлениями. Конечно, не обошлось без традиционного застолья. Что было необычно – так это устрицы и марихуана…Кажется, я покурил многовато. Нет, это было не в первый раз. Я пробовал несколько раз в студенческие годы. Без фанатизма, конечно. Так, из любопытства. Голова гудела, но самым жутким было абсолютно реальное ощущение моего раздвоения. Я лежал в постели и страдал от головной боли, а другой Я (но это был тоже Я!) стоял рядом с кроватью и с удивлением наблюдал за происходящим. Мне стало жутко. «Неужели я схожу с ума? Я не хочу, я не готов к такому повороту событий! Нет-нет! Только не сумасшествие!» Наверное, именно страх сойти с ума заставил меня в тот момент поняться с постели, попытаться привести себя в порядок и пойти на работу. Как на зло, был понедельник и у меня была назначена важная встреча. Однако, едва открыв дверь своего кабинета, я остро почувствовал непреодолимое желание выбежать наружу. Будто мне угрожала какая-то
