Дело угонщиков автомобилей - Алексей Биргер

ГЛАВА ВТОРАЯ

РАЗГОВОР С ПОЛКОВНИКОМ

Урок в компьютерном классе подошел к концу, и мы отправились в физкультурный зал. Сегодня с нами должен был заниматься тренер по боксу — Автандил Зурабович, невысокий и плотный мужчина с приплюснутым носом и живыми глазами. Он выступал когда-то на ринге, и у него были довольно крупные победы. Но с ринга он ушел довольно быстро и наибольших успехов добился как тренер, причем как тренер детский и молодежный. Осетр его к нам и переманил. Уж если Осетр решал, что для его кадетского училища необходим такой-то преподаватель, и никакой другой, то можете быть спокойны — этот преподаватель в итоге появлялся у нас.

Было Автандилу Зурабовичу лет пятьдесят пять, и он оказался классическим фанатом бокса. Надо было слышать, с каким пренебрежением говорил он обо всех других видах единоборств.

— Карате!.. — восклицал он, произнося каждое слово гортанно и гласные чуть растягивая. — Кун фу!.. И всякие там еще джиу-джитсу, да? Знаете, что их сделало? Реклама их сделала, сплошная реклама! Летают, понимаешь, быстрее молнии, ногами в воздухе машут, наносят сто ударов в секунду всеми частями тела, да? В кино это очень красиво выглядит, верно. Но на самом деле хороший боксер способен двигаться намного быстрее всех этих «волшебников боя без оружия». Что такое хороший боксер? Реакция, поставленный удар, все это так! Но прежде всего боксера делают ноги. Да, боксер должен уметь, во-первых, крепко стоять на ногах, и, во-вторых, уметь на этих ногах перемещаться так быстро и так разумно, чтобы удары противника его не достали, а сам он все время был бы в выгодной позиции для своего удара. Вы поглядите на лучших боксеров: они порхают, как бабочки! И если боксеру придется драться без правил, то боксерские ноги смогут отделать противника почище каратистских!

Эти мнения он, не стесняясь, высказывал и своим коллегам, например, тренеру по Дзюдо, и готов был спорить до хрипоты, какая система лучше. Именно — спорить, доказывать на деле он бы никогда не стал, потому что был человеком на удивление добродушным, при его-то мордобитном виде спорта. И всегда готов был по-житейски поддержать любого коллегу-тренера, да и к нам относился почти трепетно, можно сказать.

Так вот, Зубилович, как мы его быстро прозвали, нагрузил нас разными заданиями, и, скажем, я, Жорик, Саврасов и Петька Вельяминов лупцевали «груши», Лешка, Ипатьев и Валиков прыгали через скакалки, а Илюхе и Абраменко Зубилович разрешил небольшой спарринг-бой. Потом Лешке предстояло поработать над руками — отжиматься от пола на сжатых кулаках.

Когда Лешка отжимается, то Зубилович, оглядываясь на него, постоянно покрикивает:

— Р-рэзче отжимайся, р-рэзче! Тебе надо, чтобы у тебя в мускулах появилась не только сила, но и р-рэактивность!

И Лешка, как всегда, пыхтит и старается. Насколько он опережал всех в математике, компьютерной грамоте и многих других предметах, настолько во всем, что касалось спорта, он был слабоват. Но Лешка старался исправить этот недостаток, у него уже были первые успехи, и немалые. Например, стометровку он уже сейчас пробежал бы быстрее среднего школьника.

Когда Зубилович дал нам минутный перерыв, мы с Жориком присели на лавочку у стены.

— Что ты насчет Лешкиной идеи думаешь? — спросил Жорик.

— Просто не знаю, — ответил я. — Лешка, конечно, ас, и то, что он из жуткой кучи всяких данных сумел вытащить эти парные машины — это здорово. Но, мне кажется, он зря так преувеличивает. Зря и сам так обрадовался, и от нас восторгов требовал. Это все-таки больше похоже на совпадение. По Москве уже невесть сколько машин, сотни тысяч, наверное, и при таком количестве любые совпадения возможны. В общем, посмотрим, что скажет полковник.

— Угу, — кивнул Жорик. — А вон, кстати, и он сам.

Валентин Макарович заглянул в наш спортзал, и теперь стоял у двери и смотрел, как мы тренируемся. Заметив его, Лешка, закончивший отжимания, прямиком направился к нему.

— Товарищ полковник, можно к вам обратиться?

Можно, — улыбнулся Осетр. — Я тут, работая на компьютере, обнаружил интересную вещь. То есть мне кажется что интересную. Хотелось бы с вами посоветоваться, так это или нет.

— Подойдешь в мой кабинет после обеда, — сказал полковник.

— Есть подойти после обеда!

Лешка вернулся к своим упражнениям, а Осетр, посмотрев на наши занятия еще минуты две, пошел дальше.

Обед у нас в два, и после этого — два часа на отдых и самостоятельные занятия. Я обычно хотя бы час от этого времени провожу в лингафонном зале. Сидишь в наушниках перед экраном телевизора, по которому идет какая-нибудь программа на нужном тебе языке. А хочешь не телевизор смотри, а поставь видеокассету с мультиком или интересным тебе фильмом (которые без перевода идут, разумеется). Можно и в библиотеку зайти, и в компьютерный зал, а можно у себя в комнате просто с книжкой поваляться, или телевизор посмотреть, или заняться чем-нибудь еще.

А потом, с четырех до семи, у нас вечерний блок занятий. Потом — ужин, свободное время до десяти, и в десять — отбой.

И вот после обеда мы поднялись к себе. Да, я, наверно, должен объяснить чуть подробнее, как мы живем. Под спальни нам отвели номера «люкс» — двухкомнатные, с большой прихожей, удобной ванной и прочими удобствами. Первая комната — это гостиная с двумя письменными столами, стульями, креслами и телевизором в углу.

Из первой комнаты проходишь во вторую, собственно спальню. Эти спальни во времена дома отдыха были рассчитаны на два основных спальных места и одно дополнительное. Но поскольку спальни большие, то в них спокойно вместились четыре кровати.

Итак, в три, после обеда, мы все поднялись к себе. Лешка, перед тем как идти к полковнику, последний раз просмотрел свои заметки, а потом сказал:

— Ну, что? Пошли?

— Все вместе? — удивились мы. — Ведь он тебя одного ждет!

— Я думаю, он ждет нас всех вместе, как всегда, — возразил Лешка. — И потом, разве вам не интересно сразу узнать, стоят чего-нибудь мои идеи или не стоят. Конечно, я вам все перескажу, но ведь любой пересказ — это не то. И потом, мне будет легче объяснять директору, в чем суть моих догадок, если вы будете рядом. А может, и вы что-нибудь дополните.

Этим он нас убедил, и мы отправились к Валентину Макаровичу все вместе.

Лешка постучал в дверь директорского кабинета, и мы услышали голос Валентина Макаровича:

— Войдите!

Мы вошли, и он весело сощурился на нас:

— Вся великолепная четверка, как я и предполагал! Выкладывайте, что у вас за проблемы!

И Лешка стал рассказывать про свою идею насчет парных машин, которые могут вывести на след банды угонщиков автомобилей. Полковник внимательно слушал.

— И вот, — закончил Лешка, — мы подумали, что, если в моей идее есть хоть что-то стоящее, то надо срочно рассказать вам. А вы уж решите, имеет смысл связываться с теми людьми, которые занимаются расследованием по делам этой банды угонщиков, или не имеет.

— Гм, — полковник почесывал подбородок, обдумывая услышанное. — Версия интересная, но не мешает еще кое-что проверить. Например. То, что обе машины проданы именно во второй половине декабря, может иметь вполне простое объяснение. Не исключена возможность, что проданы они были по генеральной доверенности еще летом, сразу, как их привезли. То есть, продавец, получив деньги, написал покупателю генеральную доверенность на владение и управление машиной, с правом продажи. Юридически, по всем документам, продавец и остался владельцем, а фактически распоряжаться машиной он уже не может. Такое часто делают, чтобы уклониться от уплаты налога за сделку. Раз нет купли-продажи, а есть всего лишь доверенность — значит, с точки зрения закона, и сделки нет, и налог брать не с чего. Разумеется, надо уплатить нотариусу за оформление доверенности, но это намного дешевле, чем платить налог. И такое положение дел всех устраивает, и продавца, и покупателя. Особенно если у покупателя это уже не первая машина. Ведь если у человека две машины, то ежегодный налог за транспорт он будет платить гораздо больший, чем за одну. За три машины вообще налог может выйти несусветный. И иногда продавец с покупателем договариваются, что покупатель будет ездить по генеральной Доверенности, пока сам не продаст свою старую машину. А уж тогда продавец переоформит автомобиль на покупателя окончательно. Это вам понятно или объяснить еще подробней?

Понятно, — закивали мы.

— Кроме того, — продолжил полковник, — в Конце года пошли слухи, что с первого января вводят новые правила регистрации при перерегистрации машин, как раз чтобы упорядочить сбор налогов. И у тех, кто водит машину по генеральной доверенности, могут возникнуть проблемы. Эти слухи не подтвердились, как чаще всего со слухами и бывает, но как раз в декабре, под Новый год, напуганный народ начал оформлять сделки по всем правилам, с перерегистрацией на нового владельца в ГИБДД и так далее. Если вы еще раз внимательно проглядите все данные, то увидите, что в прошедшем декабре были оформлены сделки на машины, ввезенные и год, и полтора года назад, и якобы до сих пор не проданные. Но это означает всего лишь, что на этих машинах и год, и полтора ездили по генеральной доверенности. Это тоже понятно?