Другая заря (Новый рассвет) - Браун Сандра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здесь всегда найдется работа. Будешь сдавать карты, или найму тебя вышибалой.
Джейк рассмеялся, поставил пустой стакан на стол около качалки.
– Нет, спасибо. Я ковбой и не люблю, когда вокруг стены. К тому же тебя послушать, если я буду торчать тут постоянно, девочки твои передерутся вконец. Не стоит волновать их, – насмешливо ответил он.
Присцилла нахмурилась. Теперь на ней было черное атласное платье. В волосах вместо пурпурного блестело черное перо, закрепленное застежкой с фальшивым бриллиантом. Джейк Лэнгстон всегда чересчур много о себе воображает. Она подавила улыбку, поправилась: Джейк Лэнгстон всегда был высокого мнения о себе. Что ж, в мужских достоинствах ему не откажешь.
Присцилла натягивала длинные кружевные черные перчатки, эффектно оттенявшие ее руки и плечи, и украдкой разглядывала Джейка. Он возмужал и стал даже слишком привлекателен, дьявольски привлекателен. Ничего удивительного, что он так самонадеян. Раньше волосы у него были совсем светлые, теперь они потемнели, но не сильно. Женщин притягивают эти белесые пряди, как мошек свет фонаря. Кожа Джейка загорела, огрубела на солнце, окрасилась в цвет меди, отчего синие глаза казались еще ярче. Глаза и рот окружала сеть морщинок. Но эти следы прожитых лет не портили его, наоборот, он стал куда красивее, чем в юности. Он суров и жесток. Опасен. И за его ленивой усмешкой как будто кроется какая-то тайна. Усмешка намекает, что тайна эта весьма игривого свойства, порочная тайна, и он не прочь ею поделиться. Его мужественность столь вызывающа, что ни одна женщина не смогла бы противиться ему.
Присцилла помнила его мальчиком. Это она посвятила его в тайны секса. Тогда они встречались часто, встречи их были страстными, горячими, неистовыми. Так ли было бы сейчас? Много лет она томилась желанием узнать это.
– Ты надолго в Форт-Уэрт?
– Проездом. Вечером с последним еду в Восточный Техас. Помнишь Коулмэнов? Их дочь завтра выходит замуж.
– Коулмэн? Из обоза переселенцев? Росс, так ведь?
Присцилла прекрасно знала, о ком идет речь, но поддразнивала Джейка так же, как он всегда поддразнивал ее. Это была их игра, они играли в нее при каждом свидании.
– А как зовут женщину, ту, на которой он так великодушно женился?
– Лидия, – бесстрастно ответил Джейк.
– Ах да, Лидия. Лидия – и все, у нее ведь не было фамилии? Мне всегда любопытно было, скрывается она от кого, что ли.
Присцилла вынула пробку из хрустального флакончика с духами и слегка подушилась – за ушами, шею, запястья, грудь.
– Я слышала, они разводят лошадей на ранчо и все у них хорошо.
– Да, хорошо. Моя мать живет на их земле. И мой братишка, и Мика.
– Тот ползунок?
– Он уже большой. Стал отличным лошадником. Я мало таких встречал.
– А что сталось с ребенком мистера Коулмэна? Ну, Лидия еще кормила его до их свадьбы.
Джейк помолчал, со сдержанным гневом взглянул на Присциллу.
– Ли, – ответил он наконец. – Они с Микой – два сапога пара. От них всегда много шуму.
Присцилла оглядывала себя в зеркале, приглаживая волосы.
– Стало быть, дочь Коулмэнов взрослая, выходит замуж?
– Не больно она взрослая. – Джейк нежно улыбнулся. – Последний раз, когда я видел ее, у нее еще были косички и она донимала Ли и Мику, упрашивала взять ее укрощать строптивого жеребца.
– Сорванец?
Присцилла была довольна. Она помнила, какими телячьими глазами смотрел Джейк на Лидию Коулмэн. Все мужчины в поселке обожали Лидию, хотя их жены встретили ее с неприязнью. Не будь Лидия замужем за Россом Коулмэном, Присцилла безумно завидовала бы ей. Приятно думать, что дочь Лидии – долговязая девчонка, нескладный подросток, сорванец.
– Но, видно, она изменилась, раз выходит замуж, – продолжал Джейк.
Присцилла подняла веер и повернулась перед зеркалом, прихорашиваясь.
– Ну как?
Платье с большим декольте, отделанное такими же кружевами, что и перчатки, едва прикрывало грудь. Просвечивали подкрашенные соски. Спереди юбка доходила до носков черных атласных туфелек и ниспадала коротким хвостом сзади. Турнюр подчеркивал осиную, по моде, талию.
Циничные синие глаза дерзко ощупывали Присциллу.
– Роскошно. Я всегда говорил – очаровательней шлюхи не сыскать.
Джейк заметил, как гневно вспыхнули серые глаза. Он негромко рассмеялся, поймал Присциллу за руку, усадил рядом с собой на качалку. Веер выскользнул из ее рук, мягко опустился на пол. Перо сбилось набок. Но она не сопротивлялась. Джейк лег на нее.
– Ты предлагаешь мне весь вечер, так, Прис? Пора дать тебе, чего просишь.
Он прижался к ней. Губы Присциллы жадно раскрылись. Ее девочки не преувеличивали. Он знал свое дело. Каждая клеточка ее тела откликнулась на этот поцелуй. Она изогнулась, прильнула к Джейку, крепкому, мускулистому, ее пальцы перебирали густые белокурые волосы. Опытная, уверенная рука проникла ей под платье, гладила бедра, кожу над кружевными подвязками и теплую, трепещущую плоть. Колени ее раздвинулись, она прошептала: «О Джейк, Джейк, да, да, да…» Он всунул свободную руку между их телами, Присцилла подумала, что он хочет расстегнуть брюки. Джейк покачал у нее перед носом карманными часами, проверил время. Она как дура уставилась на него.
– Извини, Прис. – Он притворно поцокал языком. – Боюсь, не поспею на поезд.
Разъяренная, она сбросила его с себя.
– Ублюдок!
Посмеиваясь, Джейк поднялся с качалки.
– Ну разве можно так со старым-то другом…
Выдержка изменила Присцилле. А с ней это случалось нечасто.
– Ты просто куча навоза! Тупая деревенщина! Ты что, в самом деле вообразил, что я хочу переспать с тобой?!
– Ну да, в самом деле. – Он подмигнул ей и направился в гостиную. – Жаль разочаровывать тебя.
– Я теперь недостаточно хороша для вас, мистер Лэнгстон?
Он обернулся.
– Ты достаточно хороша. Слишком хороша. Ты лучшая. Поэтому я не хочу тебя. Потому что ты лучшая шлюха в штате.
– Но ты только со шлюхами и спишь.
– Да, но если я незнаком с ними, я могу обманывать себя. Могу притворяться, что только я бываю в этой спальне. А ты всегда была шлюхой, сколько я тебя знаю. Дюжины мужчин перебывали в твоей постели. Неромантично как-то получается.
Присцилла позеленела от злости. Джейк увидел, какой страшной она может быть.
– Из-за брата, да? Ты ни разу не был со мной со дня его смерти. Ты не смеешь!
– Заткнись.
Голос его был таким безжизненным, что она испугалась и отступила, хотя не смягчилась до конца.
– Ты все тот же деревенский дурачок из Теннесси. О да, говорить ты стал получше. Нрав у тебя бешеный, мужчины уважают тебя. И баб ты научился ублажать. Но в душе ты все тот же Бубба Лэнгстон, глупый деревенский парнишка.
Джейк остановился на пороге. Его глаза больше не светились лукавством. Они были холодны и суровы, кожа на скулах натянулась, морщины по бокам рта залегли глубже.
– Нет, милочка. Он давным-давно пропал, сгинул.
Гнев Присциллы прошел, она прищурилась.
– Я докажу, что ты все еще хочешь меня. Обещаю. Однажды ты позволишь себе вспомнить, что было между нами. Мы были детьми тогда. Горячими, необузданными, жадными. Это могло бы повториться. – Она откинула голову, положила руку ему на грудь. – Я возьму тебя снова, Джейк.
Джейк помнил, слишком хорошо помнил первый раз, когда они были вместе. Тот день неизгладимо отпечатался в памяти. Он оттолкнул ее руку.
– Не рассчитывай.
Он закрыл за собой дверь, постоял с минуту, задумавшись. Вечер был в полном разгаре, работа кипела вовсю. Едва одетые девицы сновали по гостиным и игорным залам, приставая, соблазняя, выставляя свой товар напоказ. Некоторые глазели на Джейка выжидающе, затаив дыхание.
Он улыбнулся, но поощрять их не стал. Не то чтоб не хотелось. У него несколько недель не было женщины. К Присцилле он не прикоснется, но не деревянный же он. Ее нагота, запах возбудили его.
Еще стакан виски? Партию в покер? Часок в одной из постелей наверху? Забыться ненадолго?