Правда о «Зените» - Игорь Рабинер

Со временем весь город стал болеть за «Зенит». А что делать, если все другие ленинградские команды в высшей лиге не появлялись? Может быть, и сейчас в городе есть небольшое число людей пенсионного возраста, которые искренне болеют за «Динамо» — и ходят на матчи второго дивизиона из чувства детской привязанности. Но вряд ли таких больше ста человек…

Считаю, что для такого города одна команда — это хорошо. Хотя бы потому, что она легко может собрать полные трибуны, тогда как в Москве с ее пятью (а с учетом области — семью) командами это гораздо сложнее. А как празднуют в Санкт-Петербурге большие победы — разве это можно сравнить с чем-то еще? Конечно, Москва вдвое больше Питера по населению, но столько клубов — все же многовато. И, полагаю, плохо для отечественного футбола. Хотя бы потому, что очень редко чемпионом России становится команда не из Москвы, и это обедняет футбол.

Московские клубы обладают огромным преимуществом, которого сами не осознают — они вдвое реже отправляются на выезды. «Зенит» проводит 15 матчей в гостях, тогда как клубы из столицы выезжают за пределы Московской области всего девять раз. Пора бы подключить к решению этого вопроса федеральную антимонопольную службу (смеется). Конечно, это шутка.

С Ивановым в этом вопросе согласен Александр Розенбаум:

— Одна команда в Питере — это очень хорошо. Потому что даже для самих игроков, не говоря уже о болельщиках, любовь к клубу ассоциируется с любовью к городу. А город в себе надо носить, любить, как говорится, не себя в городе, а город в себе! Пусть сейчас это чувство несколько размыто из-за обилия легионеров в «Зените», но даже наши иностранцы в самых восторженных тонах говорят о Санкт-Петербурге и его отношении к ним. Другое дело, что у футболистов на фоне такой всеобщей любви есть опасность заболеть «звездной болезнью» — и воспитательных мер в Питере порой нужно применять больше, чем где бы то ни было. Но тут уже дело за мудростью руководителей клуба и команды. И если сами игроки неверно воспринимают то, что вокруг них происходит, тренер должен периодически бить их по голове. Не в буквальном, конечно, смысле…

В том, что Санкт-Петербургу достаточно одной футбольной команды, с Ивановым и Розенбаумом согласны не все. Скажем, Андрей Аршавин говорит:

— Я не против того, чтобы в Санкт-Петербурге появилась вторая сильная команда. Уверен, что это не было бы плохим фактором, в том числе и для самого «Зенита».

Даже в самом Питере кое-кто считает, что наличие второй сильной команды сделает взгляд петербуржцев на свой главный клуб более трезвым и объективным. А народный артист России Сергей Мигицко уверен:

— Я за то, чтобы команд было больше. Питер заслуживает этого. В моей родной Одессе, городе гораздо меньшем, чем Санкт-Петербург, в годы моей юности было две команды — «Черноморец» и СКА. Они были одинаково популярны и боевиты, народу на обе ходило полным-полно — а уж что творилось, когда они встречались между собой! Питеру и питерцам такого противостояния или, как теперь говорят, дерби, возможно, не хватает. И поспорить на трибуне стадиона, на работе или в институте не с кем. Все болеют за «Зенит».

Но людей с таким мнением, как у Мигицко, — меньшинство. Монополия же «Зенита» даже многих питерских журналистов превращает в оголтелых болельщиков, не желающих видеть и знать ничего, кроме обожаемой команды. Это легко заметить и в ложе прессы «Петровского», где от свиста иных моих коллег порой закладывает уши, и на пресс-конференциях. Чего тогда требовать от простых болельщиков?

С другой стороны, в том же — и прелесть питерской футбольной лихорадки, и непохожесть невской атмосферы на какую-либо другую. А разве может быть что-то важнее самобытности? Когда я еду в Санкт-Петербург, то всякий раз стремлюсь туда не просто на конкретный матч, а чтобы в очередной раз почувствовать единую, всепоглощающую любовь к родной команде. И пусть там меньше аналитического отношения к своему детищу — какая разница? Оставим критический взгляд для избалованной обилием клубов Москвы. А за Питером сохраним право на безоговорочное обожание. Ведь на самом деле прекрасно, что в двух крупнейших городах России болеют так по-разному. Это только подчеркивает яркость и непохожесть друг на друга Москвы и Санкт-Петербурга.

Шоумен, ведущий популярных юмористических телепрограмм Михаил Шац так говорит о любви своего родного города к «Зениту»:

— В 89-м году я по комсомольской путевке был в круизе по Средиземному морю, и остановились мы в Неаполе. В то время там играл Диего Марадона. Заходишь в любой маленький магазинчик — и видишь на стенах два изображения. Вот Мадонна — а вот Марадона. В Питере к каждому игроку «Зенита» относятся так же, как в Неаполе — к Марадоне. Тот же уровень преданности!

В Москве болеют по-другому, и это тоже хорошо. Мне вообще нравится разнообразие: Москва одна, Питер другой. У Санкт-Петербурга всегда был своеобразный менталитет, этот город больше склонен объединяться одной идеей. В том числе любовью к «Зениту». Мне кажется, это одна из черточек, определяющих его лицо. А Москва, как настоящий мегаполис, более разрознена.

Непохожесть двух городов еще и в том, что в Северной Пальмире — по крайней мере, до недавних пор — во всем видели зловещую «руку Москвы». Дескать, именно объединенная столичная футбольная мафия из года в год, из десятилетия в десятилетие не дает «Зениту» добраться до главных высот. Похожее, кстати, я слышал в Риме, где в аналогичных злодеяниях обвинялась триединая «шайка-лейка» из «Милана», «Интера» и «Ювентуса». В Милане и Турине, равно как и в Москве, в ответ на подобные разговоры не злились, а лишь посмеивались…

Вице-премьер Иванов в беседе со мной произнес на эту тему целый монолог, который, по-моему, многое объясняет:

— Могу судить на эту тему достаточно обоснованно и объективно. Моя жена — коренная москвичка, сам я — коренной ленинградец. До женитьбы мы много ездили друг к другу, и оттого у нас в семье есть лозунг: «Да здравствует Бологое!». И могу вам со всей ответственностью и большой долей уверенности сказать: точка зрения о «руке Москвы» — в основном паранойя.

Откуда она взялась? От питерского ощущения особости. Плюс некоторой исторической обиды. Была столица Российской империи, стала областным центром. Или, как выразился поэт, «великим городом с областной судьбой». Конечно, думаю, что сегодня таких обиду жителей Санкт-Петербурга не может и не должно быть. Им грех жаловаться (смеется) Но раньше-то ситуация была иной.

Помню, как в 96-м или 97-м году я приезжал к матери в Питер. И сейчас иногда езжу, когда бывает возможность — она, слава богу, жива. Тогда, в середине 90-х, контраст между Москвой и Питером был жутчайший. Даже визуальный. Что такое в ту пору был Санкт-Петербург? Темень. Разбитые дороги. Грязные вонючие подъезды. Кругом трамвайные рельсы. Едешь на машине — и смотришь, чтобы в тебя не врезались на перекрестке с темной улицей, где стоит мигающий или не работающий светофор. И одновременно пытаешься не провалиться в яму на собственной машине. Тихий ужас! Питер тогда и сейчас — это земля и небо. Поэтому сейчас обиды на Москву, думаю, сошли на нет. Зато одно преимущество осталось: в Питере гораздо чище и грамотнее русская речь. Это я вам говорю как дипломированный филолог, поживший и тут, и там.

Надо понимать, что у моего родного города и его людей — непростая судьба. Взять хотя бы то, что моя мама родилась в городе Петрограде, большую часть жизни прожила в Ленинграде, а теперь живет в Санкт-Петербурге. Если вдуматься — только у нас такое возможно! Вы представляете Лондон или Париж, который бы в течение жизни одного человека трижды менял бы название? Это необъяснимо, запредельно! Слава богу, вернулись к историческому названию. И надеюсь, никогда больше его не поменяют.

Розенбаум, в чьем репертуаре есть прекрасные песни не только о Питере, но и о Москве, полагает:

— Москва — Питер — надуманное противостояние. У каждого из городов — свое неповторимое лицо, но зачем противопоставлять их друг другу? Кстати, коренные москвичи очень любят Питер, а коренные питерцы с большим уважением относятся к Москве. И чем выше интеллектуальный уровень людей — тем больше этих любви и уважения. Истерию же нагнетают в основном те, кто недавно приехал в эти города. И хочет доказать в первую очередь самому себе, каким их патриотом является.

Шац:

— Мы ведь и чемпионами столько лет не были, считаю, именно из-за нашего менталитета. Знаменитая фраза Властимила Петржелы: «"Зенит" никогда не будет чемпионом» отражает его очень четко. Петржела вообще как губка впитал в себя питерское ощущение жизни, потому и стал абсолютно своим человеком в этом городе. И в психиатрической клинике он недавно лечился недаром. Заряженность на победу, четкость плана, схема, уверенность в себе — это немножко непитерское. Наш город не любит простоты, он обожает сомневаться в себе, философствовать. Это город вольнодумия, мятежей, революций и фронды, но не планомерного движения к результату. И если он сейчас пришел, то потому, что город все же постепенно меняется. Не исключаю даже, что менталитет «Зенита» изменился под влиянием Москвы, откуда с некоторых пор руководят клубом. Меньше стало самокопания, вместе с финансовым благополучием появилась уверенность и собранность.