Темный дом - Максим Хорсун

– Чтоб тебя!.. – ругнулся Садовников. Он сплюнул, оттолкнулся от теплого грунта и рывком сел. – Так ведь и кирпич отложить, блин, можно!

Перед глазами все еще стояло собственное лицо. Неудивительно, что с эдакой рожей он постоянно попадает в переделки.

А вообще, это все Зона. Очередной ее фортель. Ходишь сюда снова и снова, но каждый раз – как впервые. Некоторые аномалии брошенной гайкой не выявить.

Садовников поднялся. С сомнением посмотрел на стену сорняков перед собой. Из зарослей доносился звук, будто кто-то осторожно пробирается через поле, двигаясь туда же, куда направлялся Садовников.

Идти этим путем расхотелось. Сталкер решил обойти заросли и попытать счастья на участке, похожем на пустырь.

Дальше растительность резко пошла на убыль, даже почва – и та стала другой: пересушенной, сыпучей. Трость втыкалась в нее, как в песок, и Садовникову показалось, что он забрел на окраину пустыни. И что вздыхающая под натиском ветра лесопосадка – последний оазис, за которым он увидит лишь уходящие к горизонту барханы.

На пустыре он сразу определил две «комариные плеши» и наметил их границы гайками. Повсюду попадались пятна засохшей «зеленки», в таком виде эта дрянь была безобидна, но сталкер все же старался на нее не наступать.

Садовников уже пересек половину пустыря, когда сердце екнуло, и навалилось пренеприятное дежавю.

Когда-то он уже стоял посреди точно такой же пустоши, и точно так же неподалеку шумела тайга. Случилось это тринадцать лет назад и не здесь, а километров на двадцать к северу. И тогда он был не один.

Зона решила исправить этот недочет. По пустырю пронеслась быстрая тень, словно от стаи ночных птиц или низкого облака. Тень замерла недалеко перед Садовниковым, тьма в ее сердцевине забилась, будто сердце, и в этой пульсирующей черноте проступил человеческий силуэт.

Мрачный, если бы он был жив, оценил бы, каким способом Зона пытается сделать воспоминание о нем материальным.

– Эй, Шустрый! – обратился к Садовникову силуэт уже подзабытым голосом покойного друга и наставника. – Дай, не впадлу, гайку, у меня закончились.

Тогда он сказал Мрачному, что пойдет впереди. Но далеко ускакать не удалось: «хватайка» едва не сделала его одноногим. Поскольку в Искитиме уже был сталкер с погонялом Хромой – в каждой Зоне Посещения, наверное, есть охотник на артефакты с такой же кликухой, – то Садовникову пришлось перекреститься из Шустрого в Костыля.

Он погрозил призраку палкой:

– Сейчас кому-то гаек накидаю! Пропади!

Призрак захохотал, а потом исчез: слился с ночью, оставив Садовникова обливаться холодным потом.

Сталкер сел, вцепился в трость обеими руками до хруста в костяшках пальцев.

Зона положила на него глаз и решила, как говорил Садовников, «поиграть». Это хреново, это – почти приговор. Все путем, когда незаметно, как вор, проникаешь на территорию Посещения, берешь, что нужно, и так же – по-тихому – выбираешься за Периметр. Когда же Зона начинает «играть», то сталкер превращается в лабораторного хомяка, вынужденного пробираться через лабиринт со смертельными ловушками, каждая из которых нацелена именно на него.

Надо понимать положение вещей правильно: сейчас период спада активности Зоны, самая-самая окраина запретной территории, и тут – бац! – начинают происходить процессы, которые могли иметь место разве что возле водохранилища, возле Моря, к которому в здравом разуме не приблизится ни один сталкер.

Вообще, Садовников не мог не признать, что события, начиная с нелепого задания и по сей момент, выстраиваются в ряд – логичный в своей нелогичности и даже невозможности.

Неприятное предчувствие, что за этой связкой может последовать что-то масштабное и крайне опасное, появилось и исчезло: нужно было как-то выкручиваться сейчас, ну а потом… потом – суп с котом. Доживем – увидим.

Садовников навалился на трость, встал. Поджилки все еще тряслись. Гайки валились из пальцев под ноги, но – что делать? Для сталкера поход в Зону – не подвиг, а работа. Тем более, от него не требовали добыть «ведьминого студня» или живой «зеленки».

Задание, на первый взгляд, проще пареной репы. Легкие деньги, как говорится.

Но в этом-то и подвох. Кроме того, Садовников упорно не понимал, для чего мог понадобиться такой хабар. Разве что – подарить человеку, которому желаешь тихой и необъяснимой смерти.

Сначала ему попалась старая ель. На половину высоты ее ствол был лысым, а верхушка – коричневого цвета. Потом встретилась ель с серебрящимися от бесчисленных нитей «паутины» лапами. Ель кривая, ель сухая, ель рыжая, словно проржавевшая, ель, покрытая видимыми в свете ультрафиолетового фонаря пятнами, которые не сулили ничего хорошего.

Наконец, очередная гайка привела к сосняку, находящемуся чуть в стороне от лесопосадки. Это была группа молодых деревьев, тесно жмущихся друг к другу. Там наконец Садовников обнаружил то, за чем его послали. Он несколько раз обошел вокруг стройной сосны, водя фонарем и до боли в глазах всматриваясь в темно-зеленую хвою. Пошвырял в лапы гайками. Потом вынул из рюкзака ножовку и начал пилить ствол.

За работой Садовников не сразу услышал, как усилившемуся ветру стал вторить чей-то голос, добавляя от себя ноты тоски и обреченности. Когда сталкер спохватился, ощущение чужого присутствия стало столь же четким, как если бы кто-то похлопал его по плечу.

Садовников развернулся, сжимая ножовку двумя руками, будто саблю. Он очень редко брал в Зону оружие и дома хранил пистолет, скорее, на всякий пожарный. Но теперь за короткий миг сталкер успел трижды обругать себя за то, что сегодня оставил пистолет в тайнике.

Поначалу сталкер увидел пару тускло светящихся глаз, изучающих его с вершины соседней сосны. Потом он различил белесое, покрытое не то шерстью, не то пухом туловище. Остроконечные уши, торчащие над круглой головой, неприятно походили на рога.

Вроде большого кота, но не кот… Если бы это существо встретилось Садовникову в Искитиме, он, быть может, даже не обратил на него внимание, приняв за чьего-то раздобревшего на сухих кормах домашнего питомца. А в Зоне котов не было. В Новосибирской Зоне вообще, черт возьми, ничего живого не было! Не считая, конечно, сталкеров и шатуна. Впрочем, не факт, что шатун – живой. Может, шатун – это аномалия бродячая, «нестационарная», как говорят яйцеголовые.

А здесь – реальная глазастая тварь! Расселась, как у себя дома, и нагло пялится на сталкера.

– Хабар… хабар… – послышалось с верхушки сосны, и призрачные глаза алчно сверкнули, точно отразили свет падающей звезды.

Садовников опустил пилу, шмыгнул носом и отступил. Череда ненормальностей продолжалась, как продолжался и крысиный бег по лабиринту Зоны под пристальным вниманием стоящего за ней нечеловеческого сверхразума. Его снова угораздило напороться на то, с чем другие сталкеры еще не сталкивались. Вообще, участь первооткрывателей в Зоне чаще всего незавидна. Их тела так и остаются на месте, где было совершено открытие. Можно идти по Зоне и рассуждать: вот кости Васьки Кавказца – он открыл «серую зеленку», вот мумия Женьки Седого – он впервые обнаружил «гнилую картошку», и так далее.

«Мираж. Фантом, как и призрак Мрачного, – лихорадочно размышлял Садовников. – А может – мутант. Как в Чернобыле. Нет. То, что плетет „серебристую паутину“. Недаром – брюшко круглое, как у паука. Или нет. Пришелец. Хозяин Зоны. Хотя нет. Мелковат. В любом случае – я попал».

– Хабар-хабар! – прозвучало требовательно.

– Да где ж я тебе его возьму… – развел руками сталкер. Не за «черными брызгами», «браслетами» и «обручами» его сюда принесло, в рюкзаке имелся только джентльменский набор для работы.

– Хабардал! – взвизгнул обитатель Зоны.

Сталкер убрал ножовку в рюкзак. Подумал: «Была не была!» – выковырял из ультрафиолетового фонарика батарейку и бросил ее под сосну, облюбованную существом.

– Хабардал! – обрадовалось существо и заскребло когтями по коре. – Хабар-хабар! – повторило оно воодушевленно.

Садовников пожертвовал ему пару одноразовых перчаток, пакет с сублимированной вермишелью, завалявшийся в рюкзаке, а затем – скрепя сердце – батарею от мобильника.

Мелкий бес стал спускаться с дерева, по пути истончаясь и теряя объем. К подножию сосны соскользнула едва заметная серая тень, словно существо переместилось из трехмерного мира в плоский мир длины и ширины.

Перчатка, «мивина» и две батареи исчезли, даже следов на опавшей хвое не осталось.

Садовников почесал затылок. А что, если сталкеры охотятся за артефактами, оставшимися после Посещения, а этот обитатель Зоны – за вещами, оставленными сталкерами? Возможно? А почему – нет… если возможны Зона и само Посещение?

Такой себе сталкер-наоборот. Человек найдет «этак» или «пустышку» и счастливый прет в Искитим, чтоб загнать находку, а глазастое существо подхватит оставленную сталкером зажигалку или брошенную гайку и тащит это барахло в сердце Зоны. У каждого свои сокровища.