Помни - Дини Ши

Велисаар резким движением смахнул слезы с ресниц. Для него цена была слишком высока. Какое ему дело до проклятой планеты и ее жителей, не сумевших приспособиться к слишком быстро меняющемуся миру, не способных выжить в хаосе изменений, вызванном магией кайли? В конце концов, они ведь вместе создавали и этот мир, и эту младшую расу... не слишком удачную, к слову сказать! Иттри, кайли и сантхи, три Старшие Расы, энергия, воплощенная в материю физических миров и тел, создатели Законов... они все приложили к этому руку, но где же истина? Порядок и устойчивость Этравена, хаос изменений кайли или невмешательство сантхи, предпочитавших просто наблюдать? А, может быть, самосозерцание и самосовершенствование зеленоглазых иларов, предпочитающих ставить эксперименты над собой и своим миром, а не над созданными расами? На данный момент Велисаару было глубоко наплевать - лишь одна судьба, лишь одна жизнь из миллиардов Старших и Младших интересовала его.

"Наривьель..." Тонкие белые пальцы вновь отыскали холодную сталь клинка. "Наривьель... мое дыхание, мой драгоценный демон... разве я не свободен? По какому праву они принуждают меня? Наривьель, любимая... любимый... я знаю, ты никогда не будешь счастлив в этом искусственном раю, в этой ловушке что приготовил для пойманных душ Светлый Совет Этравена! И будь я проклят, если когда-нибудь осмелюсь причинить тебе боль... О, я буду проклят уже за то, что думал об этом... за то, что позволил себе усомниться... усомниться хотя бы на миг..."

Тонкая сильная рука обвила его талию, и Велисаар невольно вздрогнул, ненадолго оторвавшись от мрачных мыслей. Наривьель, его друг и любовник, одетый лишь в короткую юбку из серебристой ткани, нахмурившись, заглянул ему в глаза. Велисаар обернулся, и его свободная рука зарылась в черные шелковые кольца длинных волос Наривьеля, скользнула по бархатной обсидианово-черной коже, все еще слишком горячей после недавно завершившейся трансформации. Лучистые золотые глаза обожгли его немым вопросом. Велисаар мягко улыбнулся в ответ, но тут же помрачнел.

- Что случилось, Вел? - в мелодичном голосе кайли прозвучала тревога.

- Ничего, - темные брови сошлись на переносице, тонкие белые пальцы продолжали неосознанно ласкать оружие. Самый грандиозный проект в истории Этравена... самое страшное предательство... - Я... хочу подарить тебе кое-что, Вьель, - проронил Велисаар, освободив вторую руку из плена его волос - так приятно было перебирать эти мягкие пряди... ради чего он должен от этого отказаться?!

Он вытянул руку, и над его ладонью возник цветок - одна из бесподобных орхидей Илара, воссозданная из цельного кристалла голубого льда Этравена и защищенная его силой. Ослепительно прекрасная... и мертвая. Безжизненное совершенство... Сверкнули белоснежные зубы, изящная даже в мужской ипостаси черная рука легла поверх его протянутой руки... исчезло защитное поле, дрогнули нежные лепестки, обретая изумительный лазоревый оттенок с кобальтово-синими тонкими прожилками, затрепетали под ветром темно-зеленые листья, и в воздухе разлился тонкий аромат.

- Словно твои глаза, шанни, - прошептал ласковый голос у его уха, и теплое дыхание обожгло бледную кожу. - Такая красивая... и такая нежная.

- Обреченная умереть, - хрустальные капли задрожали на ресницах иттри и скатились на щеки, - как ты, любовь моя... как я...

- О чем ты говоришь? - мгновенное напряжение волной прошло по их телам. - Вел?.. Что... что с тобой?

- За эту жажду жизни и изменений я должен был убить тебя, - прошептал Велисаар, - но я не могу...

Стилет взлетел и опустился... золотые глаза в ужасе распахнулись... и не было даже крика - лишь мертвая тишина, каскад взметнувшихся каштановых волос, брызги крови на белоснежных одеждах и изломанное тело у его ног... широко раскрытые сапфировые глаза и лазоревый цветок, купающийся в крови...

- Велисаар! - Наривьель упал на колени, протянул руки... и отдернул, не смея коснуться его. - Что ты наделал?! Зачем?! - его душа рванулась следом - догнать, вернуть - что ему такая рана, он исцелит ее, он делал и не такое! но нашла лишь пустоту и разрушение на месте знакомого тепла и любви, на месте силы и нежности...

- Я... предал тебя... я... почти... подчинился...

Последний вздох сорвался с побелевших губ и затих. Дрожащие темные пальцы в последний раз скользнули по бледной щеке, запутались в разметавшихся волосах, сердце пропустило удар... окровавленный металл, вырванный из тесного плена, сверкнул радужным бликом и остановил его навсегда, прочертив алый след на черном бархате кожи ...

...- Шанья...

- М-м? - она обернулась, и Равьен невольно залюбовался игрой света на черной, как ночь, гладкой коже, прозрачной волной волос, рождающей слабые радужные отсветы, серебром глаз...

Льдисто-голубые глаза встретились с серебряными, и ее улыбка заставила его сердце забиться чаще. Равьен на мгновение прикрыл глаза, спасаясь от нежности этого взгляда, от охватившего его желания...

- Шанья... стань мужчиной, - прошептал он. - Пожалуйста.

- Равьен? - тонкие брови удивленно изогнулись, но тело уже начало меняться... как легко их тела принимают иную форму... - Что случилось? - чуть более низкий голос, жаркие фиолетовые сполохи на коже, ореол силы, но все та же грация и неуловимая пластика движений... все то же серебро волос и глаз... и все те же доверие и любовь... Шанья, Шанья, кем я стану без тебя?

- Я люблю тебя, Шанья... - это ему только кажется или голос его действительно дрогнул?

Улыбка в ответ - чуть удивленная, тень непонимания в глазах... его пальцы, до боли стиснувшие рукоять кинжала... так сложно убить кайли в честном бою, но любая рана, нанесенная этим кинжалом, несущим в себе программы изменения реальности - заклинания, как называют их кайли, убьет его любовь так же верно, как если бы он растерзал это гибкое тело на части... это тело и эту душу, которая живет в его душе. Совет снабдил их подходящим оружием и оправданиями - мантрой о долге перед Универсумом и младшими расами... и нерушимой установкой, программой-убийцей в подсознании, не позволяющей уклониться от этого долга.

Он шагнул ближе, борясь с собой, но срок приближался... На его висках выступили капли пота, сердце колотилось как бешеное... рука сама потянула клинок из изукрашенных ножен - подарка Шаньи...

- Что с тобой, Равьен? - обеспокоенный голос долетел до него сквозь накатывающие на сознание волны дурноты. - Зачем мне этот морфинг?

- Потому что я... я... - он покачнулся, и Шанья мгновенно оказался рядом.

- Ты - что?

- Я... не могу... убить женщину...

- Равьен?..

Темно... как же здесь темно... нечем дышать... Неважно, мужчина или женщина... изменчивый демон... его драгоценная Шанья... разве мог он нанести удар?! Ноги Равьена подкосились, Шанья подхватил его... так непривычно быть сильнее... лезвие кинжала скользнуло по его руке, оставив глубокий разрез... зачем все же Равьен достал его? Впрочем, неважно, рана заживет... Пальцы потерявшего сознание Равьена разжались, и смертоносный клинок со звоном ударился о мраморные плиты. Шанья успел сделать еще два шага и осторожно опустить Равьена в кресло, прежде, чем странное оцепенение охватило его тело. Он попытался выпрямиться, держась за кресло - и упал на колени. Перед глазами все плыло, в ушах стоял звон, рана на руке горела огнем...