Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре - Сенченко Игорь

Исторические хроники свидетельствуют, что после первого размыва Ма’рибской плотины (середина II в.) произошло переселение обитавших в округе племен на север и на юго-восток полуострова. Впоследствии Ма’рибскую плотину прорывало еще несколько раз. Когда это случилось в 450 г., отмечает в своем сочинении «История арабов» блистательный российский востоковед А. Е. Крымский (1871–1942), то, «выставив 20 тыс. рабочих», царю удалось поправить запруду. В 542 г. ее опять размыло. Восстановительные работы заняли 58 дней. После первого разрыва плотины одни из йеменитов, во главе с шейхами Бакром, Мударом и Рабиа’, ушли из родных земель и обосновались сначала в Северной Аравии, в Хиджазе. Затем некоторые из них «отодвинулись» в Месопотамию. Прожив какое-то время в Двуречье, крупная ветвь племени ’азд мигрировала в Сирию. Поселившись у реки Гассан, эти йемениты стали именовать себя со временем гассанидами. Легендарное царство, основанное ими (царство Гассанидов), просуществовало 500 лет. Сделавшись вассалами Римской империи, гассаниды верно служили ей на восточных рубежах ее обширных владений. Йемениты, пустившие корни в Месопотамии, заложили в Хире царство Лахмидов, подвластное персам (12).

Исторические миниатюры. Яркими страницами в истории Древнего Йемена арабские хронисты называют времена правления химйаритов и сабейцев, а черными — годы царствования Зу Нуваса.

Зу Нувас печально прославился жестокими гонениями на христиан, их поголовным, зверским, можно сказать, истреблением в Наджране (центр христианства в Аравии). «Опрокинувшая» его Абиссиния оставила свой след в памяти народов «Острова арабов» попыткой «сокрушить Ка’абу», предпринятой Абрахой, наместником негуса Абиссинии в Йемене. Мекканская экспедиция Абрахи вошла в анналы истории Аравии как «вторжение абиссинцев в Хиджаз со слонами» (570 г.).

В христианском Наджране, где в 25 г. до н. э. побывала 11-тысячная римская армия во главе Элием Галлом, префектом (наместником) Египта, проживала, к слову, большая еврейская колония. И что интересно, отношение к евреям в Наджране, над которым так жестоко в свое время надругался Зу Нувас, писал французский путешественник Джозеф Халеви, посещавший Наджран в 1870 г., было, пожалуй, самым доброжелательным, чем где-либо еще в Аравии (13).

Насчет того, как пришло христианство в Наджран, бытует следующее предание. Некто Файмиун, повествует Ибн Хишам, «приверженец веры Иисуса», странствовавший по Сирийской пустыне, «от одной деревни к другой», попал в плен к бедуинам; и оказался в рабстве, в Наджране, «вместе с последователем своим», Салихом. «Строго блюдя заветы Иисуса», скрытно вставал по ночам и совершал молитвы. И когда делал это, то место, в котором он ютился, озарялось светом и «освещалось без светильника». В ответ на соответствующий вопрос своего хозяина, однажды заставшего его за этим занятием и удивленного увиденным, поведал ему о «следуемой им вере». В состоявшемся затем откровенном разговоре сказал, что от той пальмы, которой, как божеству, поклоняются жители Наджрана, нет, дескать, по его мнению, «ни вреда, ни пользы». Пальма эта, заявил он, — всего лишь дерево. И как все другое на земле, «живое и неживое», она подвластна воле Господа, который «в силах сделать с ней, если возжелает, все, что захочет». Проговорив всю ночь, раб и хозяин, бывший, кстати, шейхом одного из племен Наджрана, договорились о следующем. Если случится так, что Бог, в которого верует Файмиун, как-то «покажет над пальмой свою силу», то население Наджрана «примет веру Иисуса».

С наступлением утра встал на колени Файмиун, и, помолившись, призвал Господа помочь ему обратить наджранцев в истинную веру. Творец, услыхав слова Файмуна, «ниспослал на землю ураган», дотоле в тех краях неведомый. Налетел он на Наджран, вырвал пальму с корнем, и забросил высоко в горы. Хозяин Файмиуна видел все происшедшее собственными глазами. И когда он, человек в Наджра- не авторитетный и уважаемый, известил соплеменников о том, кто и почему сокрушил их священное дерево, то тогда жители Наджрана и «уверовали в Иисуса, и приняли новую веру». Так, дескать, христианство, по словам Ибн Хишама, и пришло в Аравию (14).

Случилось это где-то в году 445-м, рассказывает в своих «Записках о мученичестве св. Арефы (’Арафы) и других с ним в городе Негране» (Наджране) архимандрит Арсений. И оговаривается, что Симеон Метафраст (византийский писатель и государственный деятель, автор свода житий святых, ум. ок. 960) полагал, что христианство туда было привнесено «Феофилом, епископом, посланником императора Констанция» (337–361), направленным им в Аравию «около 344 г.» (15). Той же точки зрения придерживался и Филосторгий (ок. 368-ок. 439), автор «Церковной истории». На Феофила, отмечает он, отправленного «около 350 года» к народу, жившему в Аравии, близ океана, император возложил важную миссию. Цель ее состояла в том, чтобы «завязать мирные сношения» с тамошним народом, «гомеритами, называвшимся некогда савеями», и «выхлопотать разрешение на постройку церкви». Дабы «путешествующие купцы римские», находясь по делам торговым в «землях благовоний», могли иметь возможность для «христианского назидания». Имелась у Феофила и «достаточная к тому сумма». В числе подарков, взятых с собой Феофилом, император Констанций «назначил 200 лучших лошадей каппадокийских». Несмотря на козни и «упорство евреев», «сильных в той стране», посольство Феофила имело «великий успех». «Владыка гомеритский» (царь химйаритов), «пораженный святостью Феофила, склонился к христианству», и «распорядился построить три церкви». В том числе в столичном граде своем, Зуфаре (Зафаре), и в Адене, где проживало много торговцев римских. Побывал Феофил и в Наджране, «граде великом и многонаселенном».

Масштабные преследования и избиения христиан устроил в Йемене Зу Нувас, химйаритский царь, рожденный наложницей- иудейкой (правил 517–525). Приняв иудаизм и взяв еврейское имя Иосиф (Йусуф у арабов), он подверг христиан насилиям и притеснениям. Войдя с войском в Наджран, предложил общине христиан сделать выбор: «между его верой, иудаизмом, и смертью». Наджранцы предпочли смерть, повествует Ибн Хишам. Тогда Зу Нувас приказал вырыть глубокий ров посредине города, и сжег их там, «предав прежде пыткам». Число христиан, павших от рук Зу Нуваса в Йемене, составило более 20 тыс. чел. (16)

Зу Нувас, «еврей, беззаконнейший и кровожаднейший из всех людей народа гомеритов» (химйаритов), как о нем отзывается архимандрит Арсений, развязал «бесчеловечное гонение на всех чтите- лей имени Христа» в Йемене, были ли то греки или персы, римляне или эфиопы. Вначале организовал побоище христиан в Зафаре. Ставя об этом в известность одного из «царей арабов на границах Западной Месопотамии» и призывая его поступить также, информировал его о том, что, овладев царством химйаритским, захватил в Зафаре «всех веровавших в Христа, грозя им смертью, если не сделаются евреями… Избил 180 священников, которых нашел. Вместе с ними истребил и эфиопов, которые оберегали церковь, а церковь обратил в синагогу.». Затем «двинул войско» в направлении «христолюбивого Наджрана, чтобы разорить его» (518 г.).

Окружив город, Зу Нувас выслал глашатаев, дабы возвестили они, что тот, кто не станет «порицать Распятого, тот погибнет от огня и меча». Кто же «будет одних мыслей» с ним, «отрекшись от Троицы, как ее называют ученики Галилеянина, тот удостоится почестей многих и преимуществ великих» в царстве его. Оповестили наджранцев глашатаи и том, как обошелся Зу Нувас с не принявшими его предложение христианами Зафара и Адена: «предал огню и мечу», и их самих, и монахов; церкви же христианские во всех его владениях, «сжегши и разрушивши до земли, обратил в прах».

Многие дни, пишет в своих «Записках» архимандрит Арсений, держал Зу Нувас в осаде наджранцев (смысл названия Наджран — Оплот неодолимый). «Всех живших в предместьях выгнал; одних погубил, других раздал в рабы вельможам своим и военачальникам». Когда же город взять не смог, то объявил его жителям, что хотел бы «решить дело миром». Пообещал им «вреда никому не чинить» и «к оставлению чтимой ими веры не принуждать». Что явился, дескать, в Наджран лишь с одной целью: для «сбора подобающей дани, взимаемой, по обычаю, с каждой души, живущей в городе», в размере «один елкас» (около 3 рублей серебром). Ежегодная дань с Наджрана, составляла, по подсчетам архимандрита Арсения, «130 талантов золотом» (около 519 тыс. рублей серебром).