Авессалом. Начало - Виталий Радченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Валерка, спасибо, дружище! Ну а что он рекламировать собирается?
– Эй, полегче! – Ройзман явно не был готов к столь бурной реакции счастливого менеджера. – Копыта с костюма сними – Бриони все-таки! Говорит, ресторан хочет. Что-то экзотическое, я пока в подробности не вдавался. Сам все разузнаешь, если что, я помогу. Все, работай.
– Сева, ты чего такой мутный? – Лена с трудом перекрикивала шум музыки в переполненном клубе. Как всегда, по субботам в «Граффити» собиралась масса народа послушать живой блюз-рок. Сегодня играли «Long Day» – любимцы минской публики в общем и Лены Гавриловой в частности.
– Я? Мутный? Неправда, я просто… я задумчивый…
Лена неожиданно направила на парня объектив дорогущей «зеркалки», быстро сделала несколько снимков и расхохоталась, рассматривая результат на электронном экране видоискателя.
– Полюбуйся-ка на себя, мыслитель!
На снимках вид у Авессалома и вправду был довольно глупый. Все опять шло не так, как он планировал.
– Ну, обычный я…
– Сева, мы же отдыхаем! Ну-ка, пойдем поближе к сцене! Вставай, вставай! – Лена схватила его за руку, но Авессалом удержал ее.
– Погоди, Лен, успеем. Я хотел… хотел с тобой поговорить…
– Поговорить? В самом деле? – Лена картинно сложила руки под подбородком и комично приподняла брови. – Я слушаю, Сева.
– Лена… – собрался с духом Авессалом
– Сева?
Авессалом с ужасом почувствовал, что его «заклинило». Все заготовленные фразы словно испарились. Чтобы спасти ситуацию, он, взглянув на фотоаппарат девушки, ляпнул первое, что взбрело в голову.
– Ам-м… Чем ты сейчас занимаешься? Я имею в виду, над чем работаешь?
– Над чем работаю? – Лена, казалось, не замечала замешательства парня. – Снимаю гандбольную команду. Мужскую. Они такие смешные, ухаживают все время, причем все одновременно. Куда только ни приглашали – вечеринки, тренировки, а вчера так вообще в сауну звали.
– И давно тебе стали нравиться спортсмены? – помрачнел парень.
Лена рассмеялась.
– Мне разные мужчины нравятся. Спортсмены, музыканты, – она лукаво взглянула на него, – рекламщики…
– Ох, Ленка! – он расплылся в улыбке. Ну, вот сейчас – самое время!
– Лена, я вот что хотел сказать…
– Минуточку внимания! Прошу абсолютной и непререкаемой тишины! – музыканты закончили первое отделение и на сцене неожиданно появился странный тип в старых джинсах и нелепом свитере. Публика в зале оживилась.
– Опаньки! Гоша явился! Жарь, Гоша! Гоша! Гоша! – за соседними столиками засвистели и приветственно зааплодировали.
– Сева! Смотри, какой тип! – Лена схватила камеру и сделала несколько снимков.
Стоящий на сцене мужчина снял со стойки микрофон, взъерошил и без того растрепанные волосы, придав себе слегка комичный и пафосный вид.
– Дорогие друзья, гости и прочие присутствующие! Сегодня, как, впрочем, и каждый раз, вы являетесь свидетелями рождения истинного искусства в виде моей несравненной поэзии. Итак, тишина! И внемлем, внемлем, внемлем…
– Это еще что за придурок? – раздосадованно пробормотал Авессалом.
– Тс-с… давай послушаем!
Мужчина глубоко вдохнул и, подняв очи горе, нараспев принялся декламировать, очевидно, свежесочиненные строки:
В чем истина, спроси поэта,Когда все рушится вокруг.Когда глаза не видят светаИ предал самый лучший друг.
Когда любовь тебя приводитНе на альков, а на алтарь,Когда спасенье пулей входитВ твой лоб. Но пробудится Тварь.
Когда искал богатства где-то,А оказался на войне…В чем истина? Спроси поэта.Он знает – истина в вине!
Гоша вдруг хитро усмехнулся и поднял невесть откуда взявшуюся в его руке рюмку с водкой.
– Моей же трепетной душе, она открылась в «Бульбаше»! Ваше здоровье, дамы и господа!
В зале захохотали, вокруг грянули дружные аплодисменты. Очевидно, подобные выступления Гоши были привычной частью программы клуба. Тот картинно раскланялся, одним махом выпил содержимое рюмки и стал пробираться мимо тесно расположенных столиков по направлению к бару.
– Сева, ты что-то хотел мне сказать? – Лена, щелкнув на прощание пару раз нелепого поэта, громко требовавшего в баре пива, отложила фотоаппарат в сторону.
– Лена! – Авессалом глубоко вздохнул, – Мы с тобой… Ну, я имею в виду, что мы с тобой давно… уже можно сказать, давно…
– Да, Сева? – Лена, улыбаясь, смотрела ему прямо в глаза.
– Я и подумал, что ты… то есть мы… мы могли бы…
– Мы могли бы, Сева…
– У меня есть, знаешь, крупный заказ, причем очень скоро… Я думаю, что могу заработать прилично… Снять квартиру… И тогда мы могли бы… Ты могла бы… Ох, черт! – злосчастный поэт, нетвердой походкой пробиравшийся мимо их столика внезапно споткнулся о чью-то ногу и рухнул на Авессалома, окатив его пивом.
– Ах, боже мой, молодой человек, простите поэта! Верьте, я не специально, исключительно вследствие прилива вдохновения слегка утратил координацию! – Гоша схватил салфетку, чтобы вытереть изрядно подмоченную пивом фигуру парня.
– А под ноги смотреть не пробовал? – злобно процедил Авессалом, с трудом вырываясь из липких объятий горе-поэта.
– Как, под ноги смотря, увидишь ты, что впереди судьба тебе готовит? Иль, может быть, закрыть совсем глаза, чтоб не узреть того, что вскоре будет? – продекламировал Гоша, видимо нисколько не расстроенный происшествием.
– Байрон хренов, – пробормотал Авессалом, усаживаясь обратно и пытаясь как-то вытереть одежду и руки. Идеальный момент для разговора был безнадежно упущен.
Взгляд его упал на часы. Стрелки показывали 20:25.
– Ленок, прости, бежать надо, это тот заказ, о котором я говорил…
Лена подала ему свежую порцию сухих салфеток и усмехнулась.
– Да-да, тот самый заказ, который поможет тебе снять квартиру, где мы «могли бы». Я поняла. Беги, Сева, беги – спортсменом станешь. А сейчас иди-ка сюда, – девушка притянула его лицо обеими руками к себе и звонко чмокнула в щеку. – Ты же помнишь, мне нравятся спортсмены!
Смущенный и радостный, Авессалом, прихватив портфель, стал пробираться к выходу из клуба. Народ тем временем опять начал требовать на сцену музыкантов. Разгоряченные музыкой и спиртным посетители не обращали на него никакого внимания. Парень скользнул взглядом по столикам и вдруг на мгновение замер – у самого выхода, в полумраке сидел тот самый мужчина из метро. Незнакомец, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания. Склонив голову, он внимательно изучал меню.
Авессалом пулей выскочил из клуба. Хорошее настроение, поднявшееся после неожиданного, пусть даже и в щеку, но все же поцелуя от Лены стремительно улетучилось. Что за чертовщина происходит? Он же не параноик, в самом деле! Чего этот тип преследует его весь день? Возможно, следовало бы вернуться обратно и выяснить отношения на месте? Но с другой стороны, вдруг ему все показалось? И к тому же в клубе было темно, и он вполне мог ошибиться. Но он же не струсил? Нет, конечно! Наверное… А с другой стороны, раз он так нужен этому типу, пускай тот сам выйдет, тогда и…
– Эй, эй, минуточку! Молодой человечек! – чья-то рука схватила его за плечо и развернула на месте.
Он отшатнулся, инстинктивно прикрываясь портфелем. Но вместо мрачного крепыша увидел ухмыляющегося во весь рот поэта.
– Вы уже уходите? Точно? – Гоша дохнул в лицо парню мощной волной перегара.
– А вам-то какое дело? – Авессалом опять отшатнулся назад, на этот раз брезгливо. – Пустите меня, иначе…
– Иначе что? Неужели ударите поэта? – Гоша комично выпучил глаза и развел руки в стороны, давая понять, что такой поворот событий абсолютно нереален, по его мнению. – А может, нам по маленькой прямо тут? За дружбу, так сказать, между различными системами?
– Извините, я спешу, и нам с вами разговаривать не о чем, – Авессалом развернулся в сторону проспекта, намереваясь уйти. Но избавиться от настырного поэта так просто ему не удалось. С неожиданной для пьяного ловкостью тот опередил парня и снова преградил ему дорогу.
– А если подумать? Там и музыка, и девчушка у тебя – ой какая штучка! Куда спешить-то? Может, и идти никуда не надо? Накати с поэтом по маленькой, ну что тебе стоит? Ну? И все будет хорошо!
Опешив от такой наглости, Авессалом на секунду застыл. Гоша, истолковав замешательство парня по-своему, ухмыльнулся и обнял его одной рукой, увлекая обратно в клуб.
Окончательно он пришел в себя уже в вагоне метро. Руки его дрожали. Авессалом снова и снова вспоминал перекошенную от удара в челюсть физиономию Гоши и крики прохожих и охранников клуба, растаскивающих их в разные стороны.
– Эй, парень! Ты полегче! Ты что творишь?
– Все нормально, нормально, молодые люди, поэт снова в строю!
