Через все преграды - Николай Осинин

Мать промолчала. Посмеиваясь над беспричинным, по его мнению, испугом, Сережа оделся, натянул тапочки.

В это время где-то не очень далеко и как будто под землей грозно и коротко рокотнул гром. От его глухого раскатистого удара вздрогнул дом, в окнах жалобно дзинькнули стекла.

«Вот несчастье, дождь будет! — с огорчением подумал Сережа. — А тут еще тревога, папа занят. Пропала рыбалка».

Гром прогремел снова и снова. В соседней комнате резко затрещал телефон. Ольга Павловна поспешно вышла туда, и мальчик услышал, как она, по-прежнему волнуясь, заговорила с кем-то:

— Да… Здравствуйте… Минут десять, как уехал. Постойте, скажите же мне, пожалуйста, что произошло? Из-за чего суматоха поднялась?

В ответ ей сообщили что-то такое, отчего она даже вскрикнула.

Откинув портьеру на двери, Сережа увидел, что мать замерла у стола, прижимая к груди телефонную трубку.

— Что случилось? — подскочил он к ней.

— Немцы перешли границу! — не глядя на него, произнесла она сдавленным шепотом. — Война, сынок, начинается!..

Война! Значит, не гром гремел, а пушки!.. — Сережа рванулся из дома…

Но по улицам не скакала конница, не мчались танки. Ни откуда не доносилось треска пулеметов, и нигде не гремели орудия. Было самое обычное утро — тихое, чуть туманное. Солнце еще не взошло, и цепь холмов на западе скрывалась в синеватой мгле. Город безмятежно спал. У мальчика даже мелькнула мысль, что кто-то глупо подшутил над мамой, сказав ей про войну. «Может быть, просто границу перешла группа диверсантов? — подумал он. — Как это вдруг — война?..»

Забравшись на свой наблюдательный пункт на чердаке, он заметил, что вдали, над дорогой, идущей в сторону границы, поднимается полоса серо-желтой пыли. Что там творилось — разобрать было невозможно. Для выяснения этого следовало немедленно побывать там.

Однако, едва он спустился со своего НП, как мать загнала его в квартиру.

— Из дома — ни шагу! — приказала она.

— Надо же уточнить обстановку! — пробовал он убеждать ее. — И вообще необходимо сориентироваться…

Но она вдруг стала удивительно несговорчивой и не хотела слушать никаких разумных слов.

Как будто спасаясь от кого-то, в комнату вбежала соседка со спящей девочкой на руках. Светлые волосы ее растрепались, на лице отражался крайний испуг и растерянность.

— Что же это делается! — задыхаясь, бросилась она к Ольге Павловне. — Наших только что бомбили!.. Убитые есть!.. А мой Федя там дежурит!

Ольга Павловна принялась ее успокаивать.

Сережа знал, что муж Людмилы Николаевны, старший лейтенант Исаев, служит у отца. «Значит, фашисты бомбили папину часть! — обожгла его догадка. — Где сейчас папа? Что с ним?»… В каком-то горячем видении мелькнула перед мальчуганом воображаемая картина боя… Прислуга у орудий перебита, лишь отец, истекая кровью, продолжает отбивать яростную атаку фашистов. Ясно: ему нужна помощь. Скорей, скорей!.. Разве можно в такое время сидеть дома и слушать горестные восклицания робких женщин. Надо действовать!

Пользуясь тем, что мать занялась соседкой, Сергей выскользнул в прихожую и потихоньку выкатил велосипед на крыльцо.

Первое, что он услышал теперь на улице, был воющий гул самолетов. Два звена их приближались к городу с запада. На большом расстоянии они походили на обычные наши СБ, только моторы их издавали какие-то неровные вибрирующие звуки, как шмели, залетевшие в комнату.

«Неужели фашисты? — без особого страха подумал Сергей, глядя на них. — Тогда почему их не сбивают?» Он вскочил на велосипед и, не спуская глаз с самолетов, покатил им наперерез в сторону дороги, которая привлекла недавно его внимание.

Проезжая мимо двухэтажного дома, мальчик на несколько секунд потерял их из вида. Не успел он выехать на открытое место, как мощный грохот громадным невидимым камнем прокатился через него по земле. Почудилось, что мостовая под колесами велосипеда закачалась, как лодка от удара морской волны. Повертев рулем, мальчуган неловко свалился на землю.

Опять грохнуло, на этот раз еще ближе и страшней, как будто совсем где-то рядом. Сережа вскочил на ноги, готовый встретить смерть лицом к лицу.

Но смерть была далеко. Когда третий раз ухнули взрывы, он выглянул из-за дома и с изумлением обнаружил, что самолеты бомбят участок дороги в нескольких километрах от города. Там в чистую утреннюю синеву неба поднималось клубящееся черное облако дыма. Оказалось, что и мостовая под ногами не качалась, а лишь слегка вздрагивала. Только впечатление, что взрывы катятся на город, как невиданной величины камни, не оставляло его, и всякий раз, когда катился такой камень, Сергей невольно приседал и втягивал голову в плечи.

Потом загремело еще где-то. Из домов выбегали полуодетые люди, недоуменно вертели головами, тревожно переговаривались по-литовски. Сережа хотел сообщить им потрясающую новость, но тут появилась его мать, и сообщить ничего не удалось.

Дома Ольга Павловна расплакалась и сквозь слезы задала ему головомойку, какой он ни разу раньше не получал.

Вскоре она ушла куда-то, взяв с него обещание не выходить на улицу.

Оставшись один, Сережа тотчас распахнул настежь окна. Теперь откуда-то из-за холмов ясно доносились глухие, бухающие звуки, как будто в той стороне играли в футбол. Сомнения не могло быть: это грохотали пушки. Мальчуган схватил с письменного стола отца длинную линейку и, размахивая ею, как саблей, заметался по комнате.

…Фашисты приближались. Их черные безликие массы двигались на город! Подавая команды своим невидимым войскам, Сергей Пахомов рубился с ними, как Александр Невский, как Чапаев, бросался в лихие кавалерийские атаки. Ура! Гром, бой, победа!..

Чудесная война, где убитыми падали только враги, внезапно оборвалась. К крыльцу с грохотом подкатил грузовик. В кузове на чемоданах и узлах сидело несколько женщин. Среди них Сережа увидел свою мать. Она почти на ходу спрыгнула с машины и вбежала в дом.

— Быстро собирай бумаги с отцовского стола, — сунула она Сергею чемодан. — Уезжаем…

По ее напряженному голосу и торопливым, лихорадочным движениям рук он понял, что не время расспрашивать о причинах такой спешки.

Через несколько минут чистая уютная квартира имела такой вид, как будто в ней побывали грабители. Повсюду валялись одежда, обрывки газет, фарфоровые безделушки, которые так любила Ольга Павловна.

С собой брали только самое необходимое.

— Мы еще вернемся сюда? — спросил Сергей.

Мать не ответила. Перед уходом она вырвала из какой-то брошенной книги лист чистой бумаги и, написав на нем несколько слов, положила на стол под чернильницу. Мальчик догадался, что это — для отца, который мог заглянуть домой. Значит, уезжали отсюда совсем, даже не повидавшись с ним!..

В машине Сергею сразу же нашелся дорожный приятель. Это был вертлявый белобрысый парнишка лет тринадцати, Илья Самохин. Розовые веснушки сливались у него на щеках и приплюснутом переносье в большое расплывчатое пятно. Под носом они были темнее, от этого казалось, будто у Ильи на верхней губе проступали усики.

Пока женщины помогали грузить вещи соседке Пахомовых Людмиле Николаевне, мальчуганы устроились возле кабины.

— Бой идет! — с суровым выражением произнес Илья вполголоса, кивнув головой на запад.

Сережа прислушался. Бухало не только в стороне холмов, но и слева, и справа…

— Наши пушки бьют, — со значительным видом уточнил он. — Там мой папа.

— И мой. — Илья с неудовольствием покосился на стоящую возле борта высокою костлявую женщину с такими же, как у него, светло-голубыми глазами и вылинявшими пятнами веснушек на лице.

— Если бы не мама, я бы тоже там был. А то — хотел, так она давай замахиваться, кричать как на маленького.

И уже в самое ухо шепнул новому приятелю:

— Все равно сбегу туда! Хочешь — вместе?..

Сережа вздохнул, вспомнив свою недавнюю вылазку на велосипеде.

— Нельзя. На кого же мы их бросим? Все-таки женщины, — качнул он головой в сторону матерей.

Когда выехали за город, шофер, высунув голову из кабины, предупредил:

— Внимательно наблюдайте за воздухом. Как покажутся самолеты — докладывайте.

Докладывать пришлось очень часто, немецкие бомбардировщики то и дело появлялись в небе. Шофер останавливал машину, женщины с детьми бежали в ближайшие кусты. Мальчикам это очень нравилось. Все точь-в-точь, как на фронте: тревоги, опасности, маскировка от противника, И оба немножко даже сожалели, что фашисты ни разу не бросили в их сторону бомбы, а то бы они показали, как ведут себя под бомбежкой настоящие мужчины.

Во время такой остановки мимо промчался еще грузовик с семьями военнослужащих. Сережа заметил на нем двух девочек-подростков. Одна из них смуглолицая, с длинными, темными косами, приветливо помахала им рукой. Другая, подстриженная по-мальчишески, с растрепанными рыжеватыми кудряшками, торчащими в разные стороны, показала язык.