Наша амнистия - Ф. Кон

Предстояло решить вопрос о квартире. Это была нелегкая задача.

Квартира, из которой выходят десять полицейских во главе с жандармом, неизбежно должна обратить на себя внимание не только жильцов всех соседних квартир, но и всего околотка. Скрыть от населения Варшавы факт увоза десяти смертников из тюрьмы власти не смогут, если бы даже и захотели. А как только по городу разнесется весть об увозе их поддельными полицейскими, нетрудно будет сопоставить этот факт с уходом из квартиры неизвестно откуда и как появившихся в ней полицейских.

Ясно, что обнаружение этой квартиры может дать охране нить, по которой она доберется до клубка, и тогда последует замена одних смертников другими.,

Поэтому вопрос о квартире был серьезнейшим вопросом, от которого зависел удачный исход всего этого рискованного и опаснейшего предприятия.

Нам удалось его решить только благодаря тем охранным мерам, какие принимала в то время полиция в связи с военным положением. Одной из этих мер было распоряжение о том, чтобы во всех домах с проходными дворами были и днем и ночью открыты только одни ворота.

— Квартиру надо будет устроить в одном из домов с проходным двором, — предложила Анна.

Я не понял, в чем суть этого предложения.

— Через закрытые ворота можно будет их незаметно выпустить, а ключ к этим воротам надо сделать завтра, же, сняв предварительно с замка восковой слепок.

Она знала такую квартиру на Иерусалимской улице, на первом этаже. Ход в нее вел прямо из ворот.

— А хозяева?

— Свои люди, вполне благонадежные. Я этим займусь завтра с утра и слесаря заодно с собой захвачу.

Она была неутомима. На следующий день она сообщила мне, что уже все устроено, и предложила самому проверить, отвечает ли эта квартира своему назначению.

Я проверил. Лучшего нельзя было желать. Анна радовалась, как ребенок, подробно рассказывая, как ловко можно будет через задние ворота незаметно выпустить одного за другим всех «полицейских».

— Дворник, понимаете, в тех воротах. Через эти ворота никто не ходит.

Она чуть не прыгала от радости.

— Ну, давайте теперь рассмотрим, что еще нужно, — сразу перешла она к делу.

— До проникновения в тюрьму все налажено, но вот обратный путь их для меня не ясен.

Мы занялись этим вопросом и сразу наткнулись на новое затруднение.

— Сдадут их, — мы иначе, как «они», не говорили о смертниках, — наши поместят их в тюремной карете. Но ведь кучер-то тюремный! Что с ним делать? Когда он заметит, что конвойные указывают путь не по направлению к цитадели, он может остановить лошадей на первом же перекрестке, где стоит цепь солдат, и тогда все провалится: и наши погибнут и освобожденные.

Мы уже ранее решили каждому из «полицейских» дать запасной револьвер для освобожденных, но вооруженное сопротивление двадцати человек, когда весь город был наводнен солдатами и казаками, заранее обречено на неудачу.

Я предложил усыпить кучера соответственно приготовленными папиросами, так как обезвредить кучера нужно было без малейшего шума.

— А если он не курит?.

— Пригрозить.

— А если он не испугается, зная, что на каждом углу у него вооруженная защита?

Мы вызвали на совещание Марцелия, будущего «старшого». 

— Пустое! Двадцать человек уж как-нибудь справятся без шума с одним.

Ни меня, ни Анну этот ответ не удовлетворил.

— В этом деле все детали должны быть предусмотрены.

— Ладно. Мы обсудим этот вопрос сами. Можете быть спокойны. Положитесь на нас. Что-нибудь придумаем. Это не так уж трудно. Меня беспокоит другое: куда мы их повезем?

— За город, — ответили мы с Анной в один голос.

— За город-то за город, но куда именно? Ведь место-то должно быть закрытое. Карету в открытом поле оставить нельзя, да и этого злополучного кучера надо будет запрятать в таком укромном месте, чтобы он не скоро оттуда выбрался.

Марцелий был прав. Мы об этом раньше не думали.

— У вас есть какие-нибудь предложения по этому поводу? — обратился я к нему с вопросом.

— Нет. Думал, думал, но ничего не мог придумать.

На нас навалилось новое затруднение. Неужели из-за этого лопнет все предприятие?

— Нужно найти выход, — прервала Анна молчание.

— Отложим этот вопрос до утра, авось за ночь что-нибудь придумаем.

— А пока обсудим дальнейшие моменты, — предложила Анна. — Тюремная карета прибывает на место...

— ...В нее мы вталкиваем кучера, — перебил ее Марцелий. — и запираем на ключ. Пока откроют дверцы и его освободят, мы все-таки выиграем немного времени. 

— Верно. Но там же «полицейским» предстоит превратиться в штатских,

— Это легко: под полицейской формой каждый будет одет в штатское.

— Это-то легко, но с оружием что вы сделаете?

Это был трудный вопрос. Прохожих, в особенности ночью, в то время по нескольку раз обыскивали. Обнаружение оружия решало судьбу человека.

Допустить, чтобы люди после увоза заключенных из-за двадцати револьверов попали в руки жандармам, было по меньшей мере дико. Выход из этого напрашивался сам собой: как ни дорого для партии оружие, но придется его бросить.

Но такое решение было решением без хозяина.

— Мы об этом уже говорили, — сообщил Марцелий, — но публика единогласно отвергла это: так прямо и говорит: «Оружия не дадим».

Со стороны рабочих, тосковавших по оружию и приобретавших его по временам с большим риском и жертвами, такой ответ был вполне понятен. Но для нас ясно было, что платиться жизнью за сохранение оружия, которого все же не сохранишь, нельзя.

— Придется уговорить их.

— Уговаривал... Никакие доводы не действуют. Говорил о дисциплине, но и это не подействовало. И слушать не хотят!

Новое затруднение... Сколько таких затруднений еще предстоит решить впереди!

— Ладно, — решила Анна. — Чем рисковать всеми, рискнем одним. Освобожденных придется везти за город. Когда установим место, куда их повезем, то туда же должен притти один из рабочих этого района, живущий вне городской черты, и забрать все револьверы к себе, а оттуда мы их уж как-нибудь сплавим. Давайте дальше. Для каждого из освобожденных нужна квартира, где он сможет привести себя в приличный вид: переодеться, побриться. На этих квартирах должны уже ждать железнодорожники и моментально, первыми поездами — все равно товарными или пассажирскими — направлять их до границы. Прежде чем жандармы хватятся, они должны быть если не на самой границе, то во всяком случае далеко. Квартиры уже намечены, железнодорожники подобраны, костюмы приготовлены. Я купила уже и бритвенные приборы.

— А «полицейские»?

— Кое-кого, по крайней мере на время, тоже сплавить придется. Даже представить себе нельзя, какую кутерьму поднимут после этого жандармы! Пойдут повальные обыски и аресты... Только ни в чем не заподозренные могут остаться.

Мы долго еще обсуждали все эти детали.

Было ясно, что везти заключенных придется за город, и мы с Анной ранним утром отправились на разведку.

День был ясный. На небе ни облачка. Ранняя прогулка за город воркующей парочки ни в ком не могла вызвать подозрения. Город только что просыпался; мы встречали по пути рабочих, идущих на фабрики и заводы, и крестьянские телеги со всякой живностью, направляющиеся в центр города. По мере приближения к окраине мельчали здания, а затем пошли огороды: гряды картофеля, капусты, моркови, свеклы. Немного поодаль от дороги стоял деревянный забор. В тот момент, когда мы подошли к забору, распахнулись ворота и выехала телега, нагруженная огурцами. Сидевший на телеге человек остановил лошадь, закрыл ворота, а затем через узкую калитку сбоку вновь вышел и аккуратно запер калитку на замок. Анна схватила меня за руку.

— Вот, вот!.. Смотрите!

Да, это было то, что нам нужно.

В тот момент, когда мы подошли к забору, распахнулись ворота и выехала телега.

Человек сел на телегу, хлеснул{1} кнутом, и телега покатилась по направлению к городу, а мы медленно подошли к забору.

— И недалеко...

— И вначале то же направление, что и в цитадель.

Забор был высокий, плотный, нигде ни щелочки. Мы осмотрели его со всех сторон. Но этот осмотр нас мало обрадовал.

— Только бы внутрь проникнуть, — волновалась Анна. — Ворота запираются изнутри... повидимому, перекладиной, которую можно будет сдвинуть. Но как проникнуть внутрь? Ведь это какая-то крепость!

В одном месте к забору плотно прилегало дерево, ветви которого над забором свешивались по ту сторону огорода, Я указал на него Анне. Вход в крепость был найден.

— Но там может быть цепная собака. Она поднимет лай, и тогда...

— Кто же из наших живет в этой местности? — напрягала Анна, память. — Погодите, погодите... Да Стефан живет тут недалеко! Да, да, пойдемте к нему.