Том 3 - Агата Кристи

– Заплатите по счету, Гектор, – распорядился он. Голос у него был хрипловатый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.

Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы покидали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматривал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:

– Все готово, мистер Рэтчетт.

Старик что-то буркнул и вышел.

– Что вы думаете об этой паре? – спросил Пуаро.

– Они американцы, – сказал мсье Бук.

– Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понравились?

– Молодой человек показался мне симпатичным.

– А тот, второй?

– Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?

Пуаро помедлил с ответом.

– Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, – сказал наконец Пуаро, – у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь – понимаете меня? – настоящий хищник!

– Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.

– Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!

– У вас богатое воображение, старина, – сказал мсье Бук.

– Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.

– Вы про этого почтенного американца?

– Да, про этого почтенного американца.

– Что ж, – сказал мсье Бук жизнерадостно, – возможно, вы и правы. На свете так много зла.

Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и виноватый.

– Это просто невероятно, мсье! – обратился он к Пуаро. – Все купе первого класса в этом поезде проданы.

– Как? – вскричал мсье Бук. – Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе как едет группа журналистов или политическая делегация.

– Не могу знать, сэр, – почтительно вытянулся швейцар. – Но купе достать невозможно.

– Ну ничего, – обратился мсье Бук к Пуаро. – Не беспокойтесь, мой друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас одно купе – купе номер шестнадцать. Проводник всегда придерживает его. – Он улыбнулся и взглянул на часы: – Нам пора.

На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального вагона, облаченный в коричневую форму:

– Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.

Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной табличке которого значилось: СТАМБУЛ – ТРИЕСТ – КАЛЕ.

– Я слышал, у вас сегодня все места заняты?

– Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать именно сегодня.

– И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он мой друг, так что можете отдать ему купе номер шестнадцать.

– Оно занято, мсье.

– Как? И шестнадцатое занято?

Они обменялись понимающими взглядами, и проводник – высокий мужчина средних лет, с бледным лицом – улыбнулся:

– Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.

– Да что тут происходит? – рассердился мсье Бук. – Уж не конференция ли где-нибудь? Или едет делегация?

– Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди решили выехать именно сегодня.

Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.

– В Белграде, – сказал он, – прицепят афинский вагон и вагон Бухарест – Париж, но в Белград мы прибудем только завтра вечером. Значит, вопрос в том, куда поместить вас на эту ночь. У вас нет свободного места в купе второго класса? – обратился он к проводнику.

– Есть одно место во втором классе, мсье…

– Ну так в чем же дело?

– Видите ли, туда можно поместить только женщину. Там уже едет одна немка – горничная нашей пассажирки.

– Как неудачно! – сказал мсье Бук.

– Не огорчайтесь, мой друг, – утешил его Пуаро. – Я могу поехать в обыкновенном вагоне.

– Ни в коем случае! – Мсье Бук снова повернулся к проводнику: – Скажите, все места заняты?

– По правде сказать, одно место пока свободно, – не сразу ответил проводник.

– Продолжайте!

– Место номер семь в купе второго класса. Пассажир пока не прибыл, но остается еще четыре минуты до отхода поезда.

– Кто такой?

– Какой-то англичанин. – Проводник заглянул в список. – Некий А. М. Харрис.

– Хорошее предзнаменование, – сказал Пуаро. – Если я не забыл еще Диккенса, мистер Харрис[9] не появится.

– Отнесите багаж мсье на седьмое место, – приказал мсье Бук. – А если этот мистер Харрис появится, скажете ему, что он опоздал: мы не можем так долго держать для него место, – словом, так или иначе уладьте это дело. И вообще какое мне дело до мистера Харриса?

– Как вам будет угодно, – сказал проводник и объяснил носильщику, куда нести багаж. Потом, отступив на шаг, пропустил Пуаро в поезд. – В самом конце, мсье, – окликнул он, – ваше купе предпоследнее.

Пуаро продвигался довольно медленно: чуть не все отъезжающие толпились в коридоре. Поэтому он с регулярностью часового механизма то и дело извинялся. Наконец добравшись до отведенного ему купе, он застал там высокого молодого американца из отеля «Токатлиан» – тот забрасывал чемодан на полку.

При виде Пуаро он нахмурился.

– Извините, – сказал он. – Боюсь, что вы ошиблись. – И старательно повторил по-французски: – Je crois que vous avez une erreur.

Пуаро ответил по-английски:

– Вы мистер Харрис?

– Нет, меня зовут Маккуин. Я…

В этот момент за спиной Пуаро раздался виноватый, пресекающийся голос проводника:

– В вагоне больше нет свободных мест, мсье. Господину придется ехать в вашем купе.

С этими словами проводник опустил окно в коридор и начал принимать от носильщика багаж Пуаро.

Пуаро позабавили виноватые нотки в голосе проводника. Наверняка ему пообещали хорошие чаевые, если он больше никого не впустит в купе. Однако даже самые щедрые чаевые бессильны помочь, если речь идет о приказе директора компании.

Закинув чемоданы на полку, проводник вынырнул из купе:

– Все в порядке, мсье. Ваше место седьмое, верхняя полка. Через минуту поезд отправляется. – Он кинулся в конец коридора.

Пуаро вернулся в купе.

– Где это видано, чтобы проводник сам втаскивал багаж! – заметил он весело. – Сказать – не поверят!

Попутчик улыбнулся. Он, судя по всему, справился с раздражением, видно, решил, что следует отнестись к этой неприятности философски.

– Поезд, как ни странно, набит до отказа, – сказал он.

Раздался свисток дежурного, потом долгий тоскливый паровозный гудок. Мужчины вышли в коридор.

На перроне прокричали:

– En voiture!

– Поехали, – сказал Маккуин.

Но они не тронулись с места. Свисток раздался вновь.

– Слушайте, сэр, – сказал вдруг молодой человек, – может, вы хотите ехать на нижней полке – знаете ли, удобнее и все такое… Пожалуйста, мне совершенно все равно, где ехать.

«Приятный молодой человек», – подумал Пуаро.

– Нет, нет, что вы, – запротестовал он, – мне бы не хотелось вас стеснять…

– Право, мне совершенно…

– Но мне неловко…

Последовал обмен любезностями.

– Я проведу здесь всего одну ночь, – объяснил Пуаро. – В Белграде…

– Понятно. Вы сходите в Белграде?

– Не совсем так. Видите ли…

Вагон дернуло. Мужчины повернулись к окну – стали смотреть, как мимо них проплывает длинный, залитый огнями перрон.

«Восточный экспресс» отправился в трехдневное путешествие по Европе.

Глава 3

Пуаро отказывает клиенту

На другой день Эркюль Пуаро явился в вагон-ресторан к обеду с небольшим опозданием. Встал он рано, завтракал чуть не в полном одиночестве, потом все утро изучал записи по делу, из-за которого его вызвали в Лондон. Своего спутника он почти не видел.

Мсье Бук – он уже сидел за столиком – приветственно помахал рукой, приглашая своего друга занять место напротив него. Вскоре Пуаро понял, за какой стол он попал, – его обслуживали первым и подавали самые лакомые блюда. Еда тут, надо сказать, была удивительно хороша.

Мсье Бук позволил себе отвлечь внимание от трапезы лишь тогда, когда они перешли к нежному сливочному сыру. Мсье Бук был уже на той стадии насыщения, когда тянет философствовать.

– Будь у меня талант Бальзака, – вздохнул он, – я бы обязательно описал вот это! – И он обвел рукой ресторан.

– Неплохая мысль, – сказал Пуаро.

– Вы со мной согласны? Кажется, такого в литературе еще не было. А между тем в этом есть своя романтика, друг мой. Посмотрите – вокруг нас люди всех классов, всех национальностей, всех возрастов. В течение трех дней эти совершенно чужие друг другу люди неразлучны – они спят, едят под одной крышей. Проходит три дня, они расстаются с тем, чтобы никогда больше не встретиться, и каждый идет своим путем.