У мечты должны быть крылья - Юлия Кривопуск

В университете царил сумбур. Систему преподавания, формировавшуюся десятилетиями, требовалось враз сломать и перевести на демократические рельсы. Преподаватели пытались на скорую руку накропать новый курс лекций. Оставив бесплодные попытки, возвращались к старым, отработанным методам образования. И терялись под напором студентов, жаждущих перемен и не желающих изучать устаревшие, по их мнению, науки. Преподаватели не знали, что преподавать. А студенты просто не хотели учиться — во всеобщей неразберихе им было весело.

Сашка во всём этом не участвовал. Он расслаблялся за партой и закрывал глаза, дабы не раздражать их зря. Глаза созданы, чтобы созерцать прекрасное, а не орущих сокурсников.

Сашка был красив. Папенькины гены сделали своё дело. Парень унаследовал от отца и мощный торс, и совершенные черты лица. В отличие от своих товарищей, Сашка любил сдавать экзамены. Во-первых, он продолжал много читать и много знал. А во-вторых, преобладающим большинством преподавателей были женщины. Сашка смотрел им в глаза. Не стесняясь. Просто говорил и смотрел. Женщины тушевались. Все. И молодые, и пожилые. Сашка засекал время. Через полминуты женщины переставали слышать, что говорил красавец студент. А ещё через пять минут ставили в зачётку «отлично».

Однокурсницы просто были скучны для Сашки. Они падали к его ногам, как скошенная трава. Он перепробовал их всех. В студенческом общежитии всегда находилась свободная койка. Некоторые из студенток приглашали его к себе домой. Сашка приходил — почему нет? Иногда даже знакомился с чьими-то родителями. И быстро забывал об очередной подружке, когда появлялась новая.

Были только две вещи, которых он никогда не допускал — беременность (за этим он следил всегда сам) и секс у себя дома. Дома не было места — они с матерью жили в однокомнатной квартире.

Так прошли для Сашки пять студенческих лет. В МГУ, слава богу, была военная кафедра, поэтому в армию он не попал. Страну все эти годы трясло, лихорадило, крючило и корёжило. Кто-то там кого-то убивал, делил какую-то собственность, захватывал какую-то власть. Сашка во всё это не вникал. А когда вышел из стен родного вуза, вдруг осознал, что надо вступать в жизнь и идти зарабатывать деньги.

Почему-то он оказался к этому не готов.

Шёл 1996 год. Имея диплом журналиста, Сашка сумел устроиться в одну небольшую газету. Получил скромный оклад в три с половиной миллиона рублей минус налоги.

А дальше надо было проявлять себя: бегать, искать материал, выпрашивать интервью, предлагать новые идеи. В общем, как говорят, «крутиться». И не просто «крутиться», а вкалывать день и ночь. У журналистов, как известно, ненормированный рабочий график. Сашке это не нравилось. Работать должен трактор — он железный.

В университете его научили потреблять знания — и только. Работать — не научили. А еще молодой выпускник МГУ умел сдавать экзамены женщинам.

Но в газете эти его умения никому не были нужны.

Мать начала роптать. Ей не нравилось, что повзрослевший сын живёт с ней в одной комнате. Сашке тоже это не нравилось — без студенческого общежития оказалось, что ему некуда водить женщин. Но перспектива жить без матери пугала. Парень был большим мальчиком и понимал, что, кроме неё, тарелку с вкусным ужином на стол никто не поставит.

Деньги стали для Сашки больным вопросом. Мать требовала, чтобы сын отдавал ей часть зарплаты. Он не хотел. Трёх миллионов едва хватало ему на собственные нужды: проезд до работы, обед в столовой и покупку кое-какой одежды. А ещё была голубая мечта — машина. И совсем уж нереальная голубая мечта — квартира. Пусть небольшая, однокомнатная, но обязательно с ремонтом. Потому что жить без ремонта — это всё равно что жить в хлеву. А в хлеву должна жить скотина, но никак не Сашка. А когда будут квартира и машина, можно жениться. Чтобы жена ставила на стол тарелку с вкусным ужином. Тогда мать пилить перестанет.

Мысли о еде напомнили Сашке, что он голоден.

Как и обещал брат, холодильник оказался пустым. Пустотой зияли и кухонные шкафчики — не было даже чая и сахара. Тоскливо оглядев сие хозяйство, московский гость решил, что в поисках пропитания лучше всего воспользоваться советом и идти в кафе.

Парень вышел из подъезда, пересёк двор и, провожаемый внимательными взглядами бабулек на лавочках, повернул к морю. Тёплый летний ветер подул в лицо, и Сашка понял, что идёт в нужном направлении. Откуда ещё в приморском посёлке может дуть ветер? Только с моря. Но пока перед глазами возникла лишь асфальтовая дорога, ведущая вверх. Вожделённой глади видно не было. «Что это за курорт такой, до моря никак не доберёшься, — мелькнула ворчливая мысль. — Теперь вот ещё в гору идти».

Улица, по которой шёл журналист, была довольно пустынной. Лишь несколько редких прохожих так же, как и он, отдуваясь, тяжело шагали вверх.

Преодолев подъём, Сашка оказался на перекрёстке. «Улица Ленина», — гласила табличка на одном из домов. «Значит, я в центре посёлка», — догадался парень.

Самая большая и широкая улица любого российского населённого пункта почти всегда носит имя Ленина. Что поделаешь — наследие советского прошлого.

Дом с табличкой не имел ничего общего с пятиэтажкой, в которую брат поселил Сашку. Небольшое, двухэтажное кирпичное строение с остроугольной коричневой крышей, со ставенками на окнах и цветочными ящиками на балконах кокетливо выглядывало из-за раскидистых дубов. И дальше, насколько хватало взгляда, стояли невысокие, будто сказочные, домики, утопающие в зелени. Сашка невольно остановился. Вот где он хотел бы жить! Распахивать оконные ставни и вдыхать запах моря. Домик мечты, домик из сна. Можно даже обозначить его как несбыточная голубая мечта номер три. Машина, квартира и домик у моря. Что ж, список желаний пополнился. Где бы ещё золотую рыбку найти? Сашка грустно усмехнулся.

А море уже шумело где-то, совсем близко. Уже отчётливо слышался рокот прибоя, и, наконец, когда деревья расступились, синяя масса пенной воды, искрящаяся и переливающаяся, оглушила и ослепила его. Парень даже остановился и на миг зажмурился — таким ярким ему показался этот мир воды, солнца и прозрачного, дрожащего воздуха. Мир, наполненный криками чаек и мягким шумом волн, мир широты пространства и ощущения простора и свободы.

Неужели он добрался до моря!

Все обитатели мегаполисов рано или поздно начинают страдать от тесноты. Проведя ночь в крошечной квартире, городской житель выходит на улицу и попадает в давку общественного транспорта или автомобильную пробку. День его протекает в узком пространстве офисного помещения, где на комнату в двадцать метров приходится четыре-пять рабочих столов его коллег.

Битком набитые вагоны метро, очереди в супермаркетах, толпы на автобусных и трамвайных остановках. Места отдыха тоже всегда полны людей. Хочешь посидеть с девушкой в кафе — подожди, пока освободится столик. В театрах и кинозалах практически всегда аншлаг. Летом на немногочисленных городских пляжах — тех, которые еще можно посещать с минимальным вредом для здоровья, — в солнечные дни яблоку негде упасть.

Теперь вы понимаете, что ощущает обитатель мегаполиса, выбравшись на простор?

Сашке хотелось прыгать и орать от счастья. Так ведёт себя собака, которую отпустили с поводка и дали порезвиться вволю. Он набрал полную грудь воздуха, желая заорать, что есть мочи, и… выдохнул. Что поделаешь — цивилизованный человек не может вести себя, как дикарь. Покосился по сторонам — не заметил ли кто его щенячьего восторга, и степенно пошёл вдоль по набережной.

Так вот почему улицы посёлка пустовали — все люди переместились на побережье. Широта морского простора оказалась не более чем пейзажем, на фоне которого суетная жизнь продолжала свой бег. Вся набережная была уставлена пластиковыми столами, стульями, деревянными скамейками и широкими зонтами, под которыми жевала, потягивала пиво и тупо смотрела пустыми глазами в пространство многочисленная людская толпа. Невероятное количество людей расположилось на пляже под палящим солнцем. Тётки сверкали целлюлитными ляжками, бегали и визжали дети, маялись от безделья отцы семейств. Но Сашка не смотрел на них. Забыв о голоде, он торопливо спустился по ступенькам, ведущим с набережной на пляж, скинул одежду и ступил в море.

Тут же спиной ощутил женские взгляды, направленные в его сторону, и досадливо повёл плечами. Сейчас ему было не до этого — очень уж хотелось искупаться.

И Сашка нырнул в тёплые волны. Вынырнул и, сильными гребками рассекая воду, поплыл от берега.

Раньше мать вывозила его на море каждое лето. Работая в системе «Интурист», она имела такую возможность. Сашка объездил всё черноморское побережье: Ялту, Севастополь, Геленджик, Сочи. Но после развала Союза путёвки давать перестали, а потом и вовсе уволили мать по сокращению.