Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав граждан и права на социальное обеспечение - Е. Сыченко

Таким образом, несмотря на классическое для романо-германской системы права непринятие судебного решения в качестве источника права, решения ЕСПЧ, содержащие как конкретные нормы, подлежащие исполнению в конкретном деле, так и толкование Европейской конвенции, мы отнесем к источникам Российского трудового права и права социального обеспечения.

2. Практический аспект обязательности практики Европейского суда по правам человека

Практический аспект нами выделен по двум причинам. Первая связана с очень редким применением практики Европейского суда Российскими судами, а вторая – с изменением отношения Конституционного суда РФ к решениям Европейского суда и возникшей коллизией между Конституцией РФ и Конвенцией.

Кратко остановимся на анализе применения российскими судами практики ЕСЧП. Фактически, Конституционный суд можно назвать единственным судебным органом умело применяющим толкования ЕСПЧ, ссылающимся на решения, вынесенные, как против России, так и против других стран. Согласно Докладу Конституционного суда РФ ссылки на решения Европейского суда содержатся в 80 Постановлениях и 91 Определении[23].

В других судах России Европейская Конвенция и правовые позиции ЕСПЧ применяются чрезвычайно редко. Исследования влияния решений ЕСПЧ на российскую практику рисуют довольно неприглядную картину неосведомленности судей о решениях Европейского суда и об их нежелании использовать толкования ЕСПЧ[24].

В этом контексте представляет особый интерес дело «Праведная против России»,[25] рассмотренное Европейским судом в 2004 году. Заявитель обратилась в суд с жалобой на нарушение Россией ее права на «судебное разбирательство» и принципа правовой определенности. Праведная Л. А. оспаривала правомерность пересмотра решения суда о применении при назначении ей пенсии повышенного коэффициента. При пересмотре дела и последующей отмене решения, вынесенного в ее пользу, Верховный суд РФ посчитал новое разъяснение Министерства труда и социального развития вновь открывшимся обстоятельством и отказал в удовлетворении требований истицы на его основании. ЕСПЧ усмотрел в действиях суда РФ нарушения ст. 6 Конвенции.

Пенсионный фонд РФ выпустил Письмо от 7 июня 2005 г. № КА-09-26/5848 «О правовом значении постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе “Праведная против Российской Федерации”[26] в котором отмечалось, что нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, установлены в процессе судопроизводства по делу конкретного заявителя – Праведной Л. А., поэтому Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 ноября 2004 года не может быть применено при рассмотрении других судебных дел в Российской Федерации. Одновременно Пенсионный фонд направил запрос в Верховный Суд РФ. ВС РФ письмом от 12 сентября 2005 г. разъяснил, поскольку Европейский Суд по правам человека правильности применения пенсионного законодательства в отношении самой Праведной Л. А. и других пенсионеров не обсуждал, то решение Европейского Суда по правам человека по делу «Праведная против Российской Федерации» на других пенсионеров не распространяется. Как справедливо отмечает Султанов А. Р.[27], Верховный суд в данном письме упустил важный момент: не была подчеркнута недопустимость пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в отношении всех пенсионеров, когда таким обстоятельством является принятое Разъяснение Пенсионного фонда РФ.

Таким образом, даже Верховный суд РФ порой воздерживается от должного применения практики ЕСПЧ и внедрения ее в российскую правовую систему.

Мы можем с сожалением констатировать, что российские суды не склонны использовать практику Европейского суда в принятии решений, хотя она может обеспечить тщательно разработанные и «готовые к употреблению» основы рассмотрения некоторых категорий дел (например, дел о дискриминации). Таким образом, российская практика лишается ценнейшего опыта и по существу Европейская конвенция начинает рассматриваться лишь как основание для подачи жалобы в Европейский суд, что, безусловно, умаляет ее значение. Как отмечал бывший глава Европейского Суда Л. Вильдхабер, Конвенция ничего собой не представляет, если ее рассматривать в отрыве от деятельности национальных судов, поэтому первостепенное значение в деле защиты прав человека имеют максимальные усилия судебных органов по реализации Конвенции[28].

Редкость применения практики ЕСПЧ судами была отмечена Конституционным судом и была обоснована национальной правовой традицией непринятия судебного прецедента как источника права, а также отсутствием официального перевода решений ЕСПЧ на русский язык[29].

В этом контексте интересно упомянуть опыт НПО «Сутяжник» по продвижению стандартов ЕСПЧ в судебную практику России. Юристы НПО «Сутяжник» постоянно и настойчиво ссылались на практику ЕСПЧ в исках, подаваемых в суды г. Екатеринбурга. Хотя в начале этого опыта национальные суды часто игнорировали обращения истцов к правовым позициям Европейского суда, но дальнейшие решения по аналогичным вопросам уже содержали информацию об аналогичных решениях ЕСПЧ, правовая позиция которого была учтена судом[30].

Опыт НПО «Сутяжник» убеждает нас в том, что спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Если мы признаем за решениями и правовыми позициями ЕСПЧ статус источника права – необходимо изучать его и ссылаться на него при обращении как в судебные, так и исполнительные органы власти. Только таким образом теоретическая обязательность подходов ЕСПЧ к защите прав человека может стать практической. От этого может выиграть не только сторона конкретного дела, но и вся правовая система. Применяя в национальных судах практику ЕСПЧ можно обеспечить более эффективную защиту прав при рассмотрении споров в первой инстанции, избежав таким образом долгого обжалования и возможных в последующем санкций со стороны Европейского суда.

Обратимся теперь к анализу практических последствий изменения отношения Конституционного суда к решениям ЕСПЧ. До 2012 года Председатель Конституционного суда Зорькин В. Д. многократно подчеркивал особую важность практики Европейского суда для Российской правовой системы, называл прецеденты ЕСПЧ источником Российского права[31]. Выступая на Международных форумах Председатель КС РФ подчеркивал, что Конституционный Суд в своей практике опирается, в том числе, на Конвенцию и ее толкование Страсбургским Судом, что правовые позиции Европейского Суда, сами прецеденты Европейского Суда признаются Российской Федерацией как имеющие обязательный характер[32].

Упомянутое дело К. Маркина против России изменило абсолютную готовность Конституционного суда следовать правовым позициям ЕСПЧ. С принятия решения по данному делу Палатой ЕСПЧ, в котором позиция Конституционного суда по вопросу непредоставления мужчинам-военнослужащим отпуска по уходу за ребенком, была раскритикована и названа «предрассудком», Конституционный суд стал более скуп в оценке значения Европейского суда. С 2010 года любые высказывания о месте практики ЕСПЧ в российской правовой системе непременно сопровождаются словами «если не противоречит Конституции». Эта тенденция отчетливо прослеживается в Докладе Конституционного суда, подготовленного для Европейского конгресса Конституционного судов, а также в последних публичных выступлениях и статьях Зорькина В. Д.[33]

Кроме того, в одном из последних выступлений Председатель КС РФ высказал следующую мысль: «Национальные суды, как это следует из Конституции (статьи 15 и 120), обязаны при обосновании своего решения учитывать то толкование Конвенции, которое дал Европейский Суд по правам человека, поскольку Россия обязана исполнять постановление данного Суда в рамках участвующих в рассмотрении дела лиц и в отношении конкретного предмета спора, рассмотренного ЕСПЧ»[34]. Полагаем, что таким образом Зорькин В. Д. подчеркнул обязанность судей узко подходить к практике Европейского суда, ограничивая обязательность юрисдикции ЕСПЧ лишь конкретным делом. В дальнейшем Зорькин В. Д. отметил, что «Российская Федерация вправе не учитывать решение Европейского Суда в случаях и в частях, противоречащих конституционным ценностям, защищаемым ее Основным Законом».

Таким образом, даже в конкретном деле обязательность решения ЕСПЧ не может быть абсолютной. Возникают вопросы: как широко можно толковать конституционные ценности? Означает ли позиция Председателя КС РФ, что все Российские судьи, постольку, поскольку применяют нормы Конституции РФ, могут игнорировать решения ЕСПЧ, посчитав их противоречащими конституционным ценностям?