Приворот - Елизар Федотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«И все пять стихий за свидетелей будут,
В единстве двоих заключится союз…»
Закончив помешивания, Екатерина взяла чашу двумя руками и подняла её на уровень глаз, ни на секунду не переставая произносить выученные слова.
«И будет лишь так!
Аминь. Аминь. Аминь!»
Как только финальная часть заговора слетела с её уст, она, зажмурившись со всей силы, поднесла чашу к губам и, борясь с одолеваемым отвращением, сделала глоток, осушив её примерно на половину. Оставшаяся часть крови предназначалась для Павла. И где, если не на вечеринке, у неё появится возможность подмешать её ему?
— Да ты, я погляжу, совсем отчаялась.
Внезапно раздавшийся смеющийся голос так перепугал Екатерину, что она, вскрикнув, вскочила на ноги, роняя из рук чашу, которая падая умудрилась сбить одну из свечей.
Катя осмотрелась по сторонам, но в комнате кроме неё никого больше не было. На цыпочках подойдя к двери, она тихонечко приоткрыла её. В квартире было темно и тихо, только лёгкое похрапывание отца доносилось из родительской спальни. Но она была готова поклясться чем угодно, что слышала голос! Даже её сердце всё ещё бешено колотилось из-за испуга от него! Или всё же почудилось?
И тут она заметила, что чаша с её «заговорённым эликсиром» валяется перевёрнутой на полу.
— Нет, нет, нет, нет! — то сперва схватившись за голову, да так, словно она уже собирается вырвать не парочку волосинок, а устроить себе настоящие проплешины, то бросившись на пол в надежде, что со стенок ещё удастся собрать пару капель, которых, если повезёт, всё же будет достаточно, словно в едва слышном крике продолжала повторять Катя.
— Ой да перестань ты, эта бурда всё равно не сработает.
Девушка замерла. Снова тот же голос. Неприятный холод пробежал по спине, а сердце застучало с удвоенной силой. Она же ведь точно была одна.
— Кто здесь? — решила спросить Катя чуть ли не заикающимся голосом.
Последовал смех. Приятный, мелодичный и, судя по всему, женский.
— Ну, как минимум — ты. Но теперь возможно, что и я.
Катя захлопала глазами, не понимая полученного ответа. Её окно было зашторено плотной занавеской, а единственным источником освещения служили три оставшиеся свечи, создавая зловещий полумрак, но она продолжала водить взглядом из стороны в сторону в тщетной попытке найти источник этого голоса.
— Я не понимаю…
— А что тут понимать? Вроде и так всё ясно, — продолжал посмеиваться голос.
— Я умом тронулась, да? Совсем уже ненормальной стала?
— В какой-то степени можно и так сказать. Те, кого вы обычно называете «нормальными», с нами общаться не могут. Но норма — это ведь не «правильно» или «неправильно», а просто некое большинство. Ну и что, если ты от этого большинства вдруг отличаешься?
Сидя на своей пятой точке, Екатерина была готова вот-вот разрыдаться. Она разговаривала с каким-то голосом, судя по всему, в собственной голове и совершенно не понимала, что происходит.
— Но, но, но! Давай-ка без соплей, деточка!
— Тогда объясни, кто ты, или что ты! И почему я тебя слышу!
Повисла тишина, в которой отбиваемые, словно отбойным молотком, удары сердца Кати, казалось, сотрясали всё её тело.
— Эй… — осторожно позвала она. — Ты ещё здесь?
И снова ничего. Неужто она и взаправду настолько заигралась с этими колдовскими обрядами, что её воображение взяло вверх над рассудком? Настороженно посидев еще немного на полу, Катя решила, что странный голос всё-таки пропал. Она поднялась, включила свет и вновь осмотрелась. Естественно, никого кроме неё в комнате не было.
— Да что ж со мной такое-то?
Этот риторический вопрос остался без ответа, а сама она принялась наводить порядок. Кате было крайне обидно, что то, к чему она так долго готовилась, пошло прахом из-за её собственного разыгравшегося воображения и неуклюжести. Поколебавшись немного, она всё же соскребла всю оставшуюся кровь со стенок чаши и как смогла, поместила её в новый, чистый контейнер. Навряд ли там выходило хоть пару капель, но бросать всё сейчас и отступать она тоже смысла не видела. Лучше она будет пытаться и проигрывать, чем ничего не делать вовсе.
Когда же её голова наконец оказалась на мягкой подушке, а сознание уже переступало порог во владения Морфея, когда невозможно отличить явь от обволакивающего тебя морока, ей словно бы кто-то легонечко прошептал на самое ухо:
— Сладких снов, деточка.
***
Всё последующее утро настроение у Екатерины было ни к чёрту. Просыпалась она тяжело, будто бы и вовсе не выспавшись, а голова больше напоминала скатанный ватный комок, по чьей-то причуде водруженный ей на плечи заместо собственной. Потом умудрилась опоздать на автобус, ушедший у неё прямо из-под носа, а в метро, для полноты картины, благополучно отдавили ноги. За последнее ей, разумеется, принесли извинения; утренние часы пик — место, где подобное происходит отнюдь не по злому умыслу, но легче Кате от этого не становилось. И лишь сумев добраться до университета и увидев сидящего в аудитории Павла, Катя ощутила на её затянутом серым небе первые солнечные лучики.
— Так вот он какой, твой ненаглядный. Есть конечно красавцы и покрасивее, но и этот вроде ничего.
Сумка выскользнула и рук Кати, ударившись об пол, привлекая внимание одногруппников. Она вновь услышала появившийся вчера вечером из ниоткуда голос. Понимая, что сейчас она выглядит крайне странно, Екатерина подняла упавшую сумку и поспешила занять своё обычное место.
— Ты, конечно, забавно пугаешься, но советую привыкать, ты мне приглянулась.
— Ты ведь просто моё воображение? — стараясь не разжимать губ, прошептала Катя.
— Что ты там бубнишь под нос? И вообще, с добрым утром! — поприветствовала её уже находящаяся за партой Наташа.
— А, да, привет, — помахала ей рукой Катя, а также заодно и сидящим за ними Свете с Полиной.
— Что-то она сегодня страннее обычного.
— И не говори.
— В порядке я, не говорите глупостей, — попыталась улыбнуться своим подругам Катя, но настороженное выражение до конца не покинуло её лицо. Она внимательно прислушивалась ко всему происходящему вокруг, опасаясь вновь оказаться застигнутой врасплох этим странным голосом.
— Я не воображение, деточка, — хихикнула невидимая собеседница, — а та, кто может тебе помочь.
— С чем помочь?
— Кому помочь? — выгнула бровь Наташа.
Катя в испуге прижала ладонь ко рту. Одно дело — слышать чей-то голос, и совершенно другое — начать прилюдно с ним общаться.
— Никому. Прости, мысли вслух.
— Ла-а-а-дно… — с сомнением протянула Наташа, но
