Ржавчина - Наталья Изотова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бродягам некогда было выяснять, что этот человек здесь ищет — достав карманные ножи, они двигались к нему, а Айзек изо всех сил забарабанил в дверь. Раз ему дали этот адрес — значит, откроют! И уже не имело значения, ремонтники или мусорщики, лишь бы успели.
За дверью слишком долго не было слышно ни звука, и, когда надежда на спасение уже почти покинула Айзека, над его головой внезапно ярко вспыхнул фонарь. Скрипнули петли, металлическая створка отворилась, и на пороге появился хмурый мужчина в бронежилете, с каким-то старым огнестрельным оружием в руках, одним своим видом обратив бродяг в бегство. Айзек и сам невольно вжался в стену, а затем, опомнившись, неловко кашлянул и распрямился.
— К нам? — коротко бросил незнакомец.
Айзек уверенно кивнул, хотя до сих пор терялся в догадках, куда же врач его послал.
— Заходи, — махнув здоровенной рукой и пропустив неожиданного гостя, мужчина с оружием плотно прикрыл за ним дверь.
Глава 3
От щелкнувших за спиной замков по спине пробежал озноб — и вновь пришлось успокаивать себя глубоким дыханием.
Ступая практически внутрь купола, Айзек и представить не мог, что его ждет. Ведь никто из живущих в городе не знал, какой он ширины, что находится за его пределами. «Опасный мир, смертельные враги», — передавали люди друг другу слова, которые уже потеряли смысл и любую конкретику, стали пугалкой для детей. А взрослые просто смирились с тем, что жизни за чертой города нет.
Но жизнь, по крайней мере в куполе, была. По короткому коридору Айзек прошел к следующей двери в небольшую комнату, где за столом сидел пожилой мужчина в очках и пиджаке.
— По какому вопросу? — спросил он строго, глядя поверх золотистых дужек и отчего-то заставляя нервничать больше громилы-охранника.
— По вопросу работы, — бесцветно отозвался Айзек.
Еще один колючий взгляд — и мужчина нажал на спрятанную под столом кнопку. Пару минут ничего не происходило, а затем потайная панель на стене отъехала в сторону, и за ней показалась кабина лифта, где Айзека уже ждали. Он послушно вошел и отправился за своим провожатым.
В городе не было метро. Считалось, что он стоял на непробиваемой скальной породе, и это служило дополнительной защитой там, где не доставал купол. И действительно, когда створки открылись, и Айзек оказался в узком и темном коридоре, по широкой дуге убегавшем в обе стороны, камень обступил его со всех сторон.
«Какая-то… дикость и древность», — пронеслось в голове, пока он шагал по скользкому полу, под нависавшими глыбами, словно в пещере. Ни о какой отделке стен не было и речи, а провода, протянувшиеся к тусклым светильникам на потолке, просто болтались над головой. Работать в таком месте, особенно после чистенького офиса, желания не возникало.
Айзек хотел бы взглянуть на их сотрудников, но коридор, как назло, оставался безлюден. Да и путь они проделали небольшой: всего через пару поворотов мужчина, встретивший соискателя в лифте, отворил перед ним дверь с надписью «Директор». Айзек замешкался на секунду — в своей компании он общался с начальником отдела, врачом и менеджером по персоналу, а высокопоставленное начальство видел только по праздникам. И, пока он застыл на пороге, из кабинета выскочила девушка, разъяренно отпихнула Айзека с пути и быстро зашагала прочь по коридору.
«Наверно, уволили», — спокойно и понимающе подумал тот и шагнул внутрь. Учитывая, что у них женщин вообще в компанию не принимали, Айзек решил, что это какая-нибудь уборщица.
В небольшой комнатушке, где едва помещался стол и несколько стульев, находилось два человека. Один занимал рабочее место и был идентифицирован Айзеком как директор, второй сидел в уголке и не собирался уходить.
— Соискатель, — уточнил провожатый и удалился.
Айзек поздоровался с обоими присутствующими, представился и по жесту директора опустился на стул напротив него.
— Так что вас к нам привело? — поинтересовался начальник. — Именно к нам.
— Врач на прошлом месте работы посоветовал, — отозвался Айзек и протянул ему конверт со своими документами, предусмотрительно спрятанный во внутренний карман пиджака.
Директор лишь мельком глянул на название компании и причину увольнения. Затем передал документы сидевшему в углу мужчине и обреченно вздохнул.
— Присылают нам поломанных…
Что-то больно кольнуло в груди, но Айзек и глазом не моргнул — он привык к жестким проверкам. Иной причины для подобной грубости этого малознакомого человека он не нашел.
— Несмотря на то, что моя производительность упала на треть, она всё ещё остается довольно высокой, — спокойно, с достоинством ответил он. — А остальные параметры и вовсе не пострадали. У меня отличное здоровье, я могу гарантировать вам ещё двадцать пять лет бесперебойной работы и хорошую производительность.
Директор поморщился, будто эта короткая речь пришлась ему не по нраву.
— Думаю, вы нам не подходите, — уверенно ответил он.
— Могу я узнать причину отказа? — сдержанно поинтересовался Айзек. Его он действительно почти не задел — не очень-то и хотелось работать в таком месте.
— Вы всю жизнь занимались обработкой данных, а нам это совершенно не нужно, — недовольно, будто уже не желая тратить на него время, пояснил директор, и эти слова показались самыми странными во всем диалоге. Ведь обработка — это чуть ли не единственная, самая сложная роль! Можно ещё, конечно, руководить различными процессами, но там и школьник справится. — Нам требуются морально крепкие люди с хорошим воображением.
— Воображением? — переспросил Айзек, не веря своим ушам. — Творческие?
— Нет. А, кроме того, способные легко влиться в коллектив. Судя по вам… и вашей биографии, вы не способны быстро заводить друзей.
— Я имею опыт работы в группе, — заверил Айзек, уже сам не понимая, зачем он продолжает этот разговор. Нет никакого смысла убеждать этого человека в своем профессионализме, если они оба не заинтересованны в сотрудничестве. А попытки тешить свою гордость — глупость и прямой путь к поражению.
— Вот видите, мы даже не можем понять друг друга, — устало резюмировал директор и протянул руку к мужчине в углу, чтобы забрать документы.
— А что означает «эмоциональный индекс — 2»? — внезапно подал голос тот.
Айзек уже ничему не удивлялся. Видимо, в этом странном месте не знали даже основных критериев таких, как он, вычислителей.
— Проще говоря — невозмутимость, — он ощутил легкое удовлетворение от необходимости пояснять такие вещи. — Эмоции пагубно влияют на процесс обработки и на сознание в целом. У меня их нет, почти.
— Два балла темперамента и восприимчивости из десяти, значит? — хмыкнул мужчина в углу. —
