Черный пепел на снегу (СИ) - Спасибко Яна Анатольевна

В деревне Агне провожали тяжелыми взглядами, полными ненависти, презрения и надежды. То и дело в спину летели злые шепотки. От самосуда этих людей останавливало только то, что она была единственной, кто возможно, сможет помочь.

— А чернявая-то здорова…

— Это она ее спасла а на наших детей болезнь навела?…

— Лучше б притопили ее вчера и все…

Агне привыкла к пересудам за своей спиной, но сейчас ситуация накалилась до предела. Для того, чтобы людской гнев вспыхнул неконтролируемым пламенем — было достаточно одной искры, и она судорожно думала о путях разрешения этого конфликта. Хоть бы не пришлось бежать. Зима на носу, без припасов и крыши над головой они с Богданкой в лесу не выживут.

Все дома в деревне были одинаковыми — длинные и узкие, они были наполовину вкопаны в землю, а крыша была густо устлана мхом, и располагались в совершенно хаотичном порядке, что делало невозможным поиски нужного дома без знания точного его расположения.

В дверях их встречала Нэл — жена Ульрика. Ее обеспокоенный взгляд, полный надежды был прикован к Агне.

— Вскипяти котел воды. — Вместо приветствия потребовала ведьма, проходя в дом.

Богданка, только зайдя, тут же скривила нос от нестерпимой вони. Хоть внешне это строение и было похоже на дом Агне, внутри все было совершенно другим: не было деления на комнаты, и в одном большом помещении жили и люди, и скот. Пол был устлан соломой, в которую гадили козы и куры, и которая выметалась в лучшем случае раз в месяц. Неудивительно, что они тут болеют.

Агне же, словно не замечая отвратительных запахов, постояла в дверях, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте и уверенно направилась к горе тряпья и соломы, в которой лежал больной ребенок.

То, что дело очень плохо — она поняла с первого взгляда. Болезнь была не похожа ни на одну, известную Агне. Она, конечно, посоветуется с другими ведьмами, но пока она им всем отпишет, пока эти письма дойдут, пока ведьмы соберутся — время будет упущено. Поэтому действовать придется сейчас. Наугад.

Полуторогодовалый мальчуган тяжело дышал и был мертвенно-бледен, на восковой коже ярко выделялись почерневшие вены. Ведьма села рядом с ним на колени и почувствовала исходящий от мальчишки жар.

— Не хорошо это… — Бормотала она себе под нос. Мысли о том, чтобы бежать или скрываться покинули ее голову, она бросила все свои силы на то, чтобы хоть как-то помочь ребенку. Когда Агне вспомнила, что все дети в селении в таком состоянии — ей стало дурно.

Она прикрыла глаза и положила ладонь на лоб ребенка. Первое что нужно узнать — это природу болезни — телесная или душевная. Но тело ребенка откликалось как полностью злоровое, а в душе ворочалось что-то маленькое и злое.

Она отдернула руку, словно обжегшись. Этого быть не может. Только дети, наделенные силой, уязвимы для отравления души и для бьюрдов[1]. Обычная ребятня никогда не интересовала этих тварей — слишком малые потоки энергии проходят через их тела.

Ребенок, наделенный силой, обычно не слишком сильно страдал от них — он становился вялым, глаза потухшими, его не интересовали больше детские шалости и забавы. Если рядом находился знающий взрослый — он быстро распознавал симптомы и избавлял детское тело от недуга еще до того, как начнутся изменения. Но даже если рядом никого не оказывалось, и ребенок сгорал в болезни, вызванной отравлением иной сущностью — этот процесс занимал месяцы, а то и годы. Нередки были и случаи самоисцеления.

Но чтобы так, за ночь…

— Приехал! Лекарь из замка конунга приехал! — В Дверной проем показался высокий нескладный подросток, и убедившись, что его все услышали, побежал дальше, разнося благую весть по всей деревне.

Агне никогда не имела дела с лекарями, только с ведьмами и ведунами, вроде нее. Про лекарей и доктрусов она лишь слышала, что они едут к ним из просвещённой центральной Европы или Азии, их привозили с собой послы, или они приезжали сами, дабы заниматься своим искусством вдали от конкуренции. О них ходило много слухов, как хороших, так и не очень. В любом случае, ведьма была обнадежена этой новостью — одной ей не справиться с недугом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Помоги мне встать. — Кивнула она Богданке, и опершись на ее руку, поднялась с колен. — Идем в медовый зал.

Когда они вышли на улицу, девочка сделала глоток свежего воздуха, и только тогда поняла, что в доме старалась дышать через раз, убиваемая вонью. Она посмотрела на свою новоиспеченную наставницу и мысленно содрогнулась — человек в таком состоянии должен лежать смирно и стараться не сдохнуть, а не рваться помочь другим. Больше в ее силе и знании девочка не сомневалась.

В медовом зале было жарко натоплено. Собравшиеся там мужчины выглядели настороженно и напряженно, и внимательно слушали лекаря, который с ногами забрался на стол, чтоб его было хорошо видно и слышно.

Чужак обладал достаточно низким ростом, едва доставая могучим нордам до плеча, и жидкой ухоженной бородкой. Он был щупл и суетлив, его руки, словно жили своей жизнью, постоянно что-то теребили — то бородку, то подол роскошного расшитого жемчугом и золотой нитью одеяния.

— Не стоит волноваться, — Вещал он с сильным картавящим акцентом. — Я обучен лучшими доктрусами Европы, и уверен, что проблема скоро будет решена! В первую очередь я сцежу дурную кровь, которая отравляет тела ваших детей…

— Ты же даже не видел их! — В удивлении, обычно очень спокойная Агне, не смогла сдержаться и дослушать речь выступающего до конца. — Как ты можешь уже предлагать лечение?

— Простите, а это у нас кто? — Щека доктруса нервно дернулась. — Я думал, почтенные норды не впускают в святая святых женщин и детей…

— Это Агне, наша ведьма. — Ярл недовольно хмурил брови. Ему тоже не нравилось предложение лекаря, но он упрвал на образование и опыт пришлого. Кроме того, если конунгу помогает лечение, назначенное этим человеком, то и им сойдёт.

Ярл Балдер в свое время был сильным и решительным воином и правителем, но, когда к нему подкралась старость, вместе с ней пришла осмотрительность и осторожность, которые порой граничили с паранойей. Он все реже доверял приближенным людям, ив особенности младшему брату, а его поступки все реже становились логичными и последовательными.

Къелл, долго наблюдал перемены, которые происходят с его братом, с горечью понимал, что отставка у ярла может быть только одна — смерть, и в меру своих сил поддерживал порядок в деревне, и оттягивая тот момент, когда его брату бросит вызов какой-нибудь юнец, самонадеянно считающий, что уж он-то справится с бременем власти.

— Ведьма, говорите? — Голос лекаря стал угрожающе вкрадчивым. — В просвещённых цивилизованных странах давно перестали верить их дремучим суевериям. А если эта женщина продолжает настаивать на том, что она владеет магией — нужно разобраться, откуда у нее эта сила. И сжечь. В Европе каждый ребенок знает, что все беды от ведьм!

Все присутствующие в зале уставились на Агне. В их взглядах читался немой вопрос и угроза.

— Я живу здесь уже больше десяти лет. — Так же, не повышая голоса сообщила она. — И за все это время ни словом, ни делом, ни умыслом не творила зла этим людям. Я забочусь о них, как могу.

— Странно, что они от такой заботы все не перемерли как мухи. — Лекарь выдавил из себя издевательский смешок. — Чем ты о них заботишься? Зельями из корений и собачьего хвоста? Непотребными танцами под полной луной?

— Довольно! — Не выдержал Къелл. — Агне здесь все знают как хорошего целителя и с хворямии идут в первую очередь к ней. Я думаю, вам стоило бы объединить свои усилия, и тогда…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Объединить усилия с ведьмой? — Распалялся лекарь. — Она уже поставила под сомнения опыт многих ученых мужей в лечении болезней. И после этого работать с ней? Она ж не умеет ничего, кроме как страху на вас напустить, посмотрите на нее! Она живет за ваш счет, и паразитирует на ваших людях!

— Гнать тебя за такие слова… — В голосе Къелла уже послышалась угроза.

— Здесь я решаю, кого и куда гнать. — Несмотря на преклонный возраст, ярл еще был способен был громогласно заявить о себе и о своей воле. — Это Агне сегодня ночью прогневала богов, и ее волей мы оказались в этой навозной куче.