Ловушка для самовлюблённых ослов. Авантюрно-любовный роман - Татьяна Брицун

Ну вот Фая удобно устроилась на мягком стуле, заказала себе большой капучино и наполеон. Она вспомнила, что у капучино очень интересная история. В XVI веке в Италии было общество монахов-капуцинов, а кофе считалось дьявольским напитком. И вот хитрые монахи, которые тоже очень хотели пить кофе, придумали кофе с молоком и назвали его «капуцино», так как молоко считалось Божественным напитком, оно уничтожало дьявола в кофе. И с той поры «капучино» – теперь его называют так – торжественно поплыл по планете, рецепт его продавался как большая ценность, а теперь оно было в любом кафе, и Фаина его обожала.

В кафе звучала приятная томная песня, какой-то француз обволакивал и ласкал своим голосом: «Лямур, амур, тужур, бонжур». Принесли французское пирожное и итальянское капучино, и ей стало казаться, что жить сейчас, сию минуту, так хорошо, как никогда: наполеон, целуя её в губы, услаждал своей нежностью, горячий кофе распалял кровь, и в нём действительно – так казалось Фаине – было что-то дьявольское, щёки её раскраснелись, и она сидела как румяное яблочко на верхней ветке, такое прекрасное, вкусное, но, увы, недоступное.

– Извините, девушка, – вдруг услышала она, – можно у вас приземлиться? А то всё занято.

Она подняла глаза от наполеона и увидела другого, практически клон императора Франции. «Ещё не хватало, – подумала она, – вот говорят же, что мысли материальны».

– Ну что ж, раз вы лётчик, то приземляйтесь, сейчас я уберу свою подругу, – сказала она и, забрав сумочку, рассмеялась.

– Простите, конечно, но как только ваша подруга придёт, я сразу же уйду, – сказал император. – А… я понял ваш юмор насчёт лётчика, – рассмеялся он и, поставив свой портфель под стол, подозвал официанта.

– А что, вы не лётчик? – разочарованно-иронично спросила Фаина. – Огорчили, я всю жизнь жду лётчика, до сих пор не замужем, и деток нет, и лётчика тоже.

Император внимательно посмотрел на Фаину и сказал:

– Разрешите представиться, Вадим, не лётчик, а авиаконструктор, даже начальник отдела! А вас как зовут, прекрасная незнакомка? Давайте знакомиться.

«Ну конечно, – подумала Фаина. – Как могли бы назвать Наполеона в новой реинкарнации? Только Вадимом».

– А заче-ем нам знакомиться? Вы только пришли, а я уже ухожу, у меня планы, так что я для вас лучше останусь, прекрасной незнакомкой, как у Репина. Или Крамского? Что-то я запамятовала.

– Крамского Фёдора, – уточнил Вадим и сказал спокойно: – Ну что же, очень жаль, всех вам благ.

Фаина, кивнув, рассчиталась и вышла из кафе, проходя мимо окна, где был её столик, она замедлила зачем-то шаг, но никто не позвал и не постучал по стеклу ей вслед. И тут она испытала некую досаду, непонятно откуда появившуюся. Внутренний голос спросил: «Что, привыкла к уговорам? А мужчина вроде бы хороший, воспитанный». Фаина на минутку задержала дыхание и ответила сама себе: «Ну, нет, мал золотник, да дорог, это не для меня! Мне ребёнка нужно, самого качественного и красивого. Наполеонов-Вадимов не хочу. Хотя за неимением?.. Нет, нет и ещё раз нет».

Глава третья

Фаина, выйдя из кафе, решила съездить в парк, побродить там среди деревьев, разложить мысли по полочкам. За окном авто мелькали дома, люди, солнце светило ласково, капель уже отстучала свою мелодию, воздух – сплошной озон. В общем, хорошо и мысли были благие. Чуть в стороне от парка стоял небольшой храм, Фаина покрыла голову платком, перекрестилась и нырнула в запах воска, молитвы, прекрасных ликов икон с печальными, смотрящими прямо в душу глазами, и что-то перевернулось в ней, одинокая слеза выкатилась, как из ниоткуда, и потекла по щеке, проложив дорожку прямо в сердце, которое вдруг забилось сильнее: тук, тук, тук.

Молитв, кроме «Отче наш», она наизусть не знала, поэтому подошла к Богородице, несмело посмотрела ей в глаза и стала просить своими словами, как сумела.

Молю тебя, родная Богородица.

Пошли мне ребёночка, доченьку или сыночка.

Можно и двойню, как ты сочтёшь нужным.

Это будет высшая награда для меня.

Может, я ещё не заслужила такое счастье.

Тогда испытай меня, я всё выполню.

Только не оставляй меня бесплодной.

Вразуми, научи, подскажи.

Как я должна поступить?

Где найти отца своему ребёнку?

Молю тебя во имя

Сына твоего Иисуса Христа!

Помоги. Аминь.

Она, склонив голову, стояла перед иконой, в руке ярким пламенем рвался огонь, как будто отвечал ей: «Всё исполнится!» Фаина перекрестилась, поклонилась в пояс Богородице, губы её тихо шепнули: «Спасибо тебе, дорогая, люблю тебя». И быстро вышла из храма.

Солнце ослепило её так, что потемнело в глазах, и ей вдруг показалось, что небо надвинулось на неё, а облако было белое, кружевное, похожее на лик Богородицы, и она улыбалась. Фаина легко и глубоко вздохнула и вдруг поняла, что её услышали и перемены не за горами!

Побродив по парку почти два часа, она продрогла. Весна весной, но сырость от паводка ещё давала о себе знать. Поэтому быстро пошла к машине и поехала домой, ни на что не отвлекаясь. Ночью ей приснился большой город, весь в огнях. Фаина сначала не поняла, что это за город, над которым она как бы парила, пока не увидела рубиновые звёзды, и тут же проснулась. «Москва – вот где нужно искать папу своей дочки», – решила она и тут же снова заснула.

Утром, работая на компьютере, она зашла в контакты, чтобы пообщаться с подругами. Говорят, когда много подруг, значит, нет ни одной на самом деле. У Фаины был такой характер, что, может, с ней и дружить было не очень комфортно, так как, лидер по натуре, она, не замечая, всем навязывала своё мнение: то есть или моё, или плохое. Иногда её брала досада: «Ну почему? Я же желаю им всем только хорошего и помогаю всегда. Самая любимая подруга Валя редко стала звонить, а сама всё терпит своего идиота, с которым давно развестись нужно». Но Фаина не могла осмыслить того, что для Вали главное, чтобы этот человек был с ней, и она всё готова терпеть, потому что любит его больше себя. И не нужно решать за людей их проблемы, если тебя не просят об этом. Написала Валюше сообщение: «Как ты, дорогая? Когда позвонишь и появишься?»

И стала нажимать на другие контакты, просто посмотреть, кто чем дышит. И вдруг открылся один представительный мужчина на фоне дорогой машины, стоящей у Кремля. Фая уже почти нажала дальше, но ей этот товарищ показался знакомым и она, просматривая его страничку, прочитала фамилию и воскликнула:

– Неужели? Батюшки! Так это же Славка из параллельного класса.

Он даже пытался за ней ухаживать в старших классах, но интереса к себе не пробудил, в её мыслях в те времена жил только Георгий.

«Вот это да, надо же, в люди вышел и как хорош собой: и высок, и статен, и при деньгах, судя по машине, если это, конечно, его машина, значит, умный и при должности, наверное. А что? Может быть, это провидение дало подсказку? Нужно подумать!» И она решила тут же написать Славке – или лучше Вячеславу, уже взрослый мальчик, – коротенькое приветствие. Зачем это ей было нужно, она ещё не решила, но можно пока навести мосты, а там видно будет.

Написала: «Привет, Вячеслав! Очень рада была узнать тебя и увидеть. Помнишь Фаину из параллельного класса? Напиши, как ты, где? Давно не общалась ни с кем из школы!»

Ответ пришёл сразу: «Фаина, привет, тебе тоже. Очень рад тебя услышать и увидеть, просто красотка стала. У меня всё в норме, работаю и живу в Москве, закончил вуз, своя фирма, недвижимость приобрёл, в общем, не жалуюсь. Как ты поживаешь? Наверное, уже детишек воз, у вас, девушек, это быстро».

Фаина не стала сразу отвечать, выключила компьютер и решила: «Возьму паузу. Как говорится: „Чем лучше артист, тем длиннее пауза“. Главное, что он заинтересовался мной и помнит».

Весь следующий день Фая примеряла на себя Вячеслава, как платье, которое не очень нравилось, но купить было необходимо. В глубине души она понимала, что вот так запросто лечь с первым встречным в постель очень непросто, нужна хотя бы симпатия или острая необходимость, но другого выхода не было. Ей не хотелось привязываться к отцу ребёнка так сразу, ей нужно было холодное сердце и не затуманенный любовью рассудок. Всё её естество жаждало ребёнка. Она понимала, что подошёл уже последний вагон, куда она должна была вскочить хотя бы на подножку. Рожать от банки со спермой, не зная человека совсем, она не могла и не хотела. Хочешь не хочешь, а он отец, и его гены будут жить в её дочери и проявляться. А доноры отбираются как? Там же не смотрят, какой у них интеллект, лентяй он или преступник. Чисто внешне оценивается, и показатели здоровья на первом месте. Так она думала и, может быть, была в чём-то права.

И потом ребёнок когда-нибудь спросит про отца. И что она ей скажет? Что у тебя его никогда не было, что была только слизь в баночке, и всё? Нет уж, увольте, здесь другая ситуация всё-таки, какие-то отношения будут с отцом ребёнка. Не важно, короткие или длительные, но будут, а значит, не будет мучить страх оказаться в неприглядном положении перед своей доченькой. Фаина вдруг заметила, что она уже даже готова назвать свою доченьку по имени и уже уверена, что она у неё скоро будет.