Руки, полные дождя - Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появились псы Сета, ему казалось, он слышал Цербера за спиной, но не был уверен. Когда последний нападавший наконец-то рассыпался, Сет перевёл дыхание и обернулся к Гадесу.
Тот присел на корточки, аккуратно касаясь пальцами асфальта, на котором образовался белый налёт от убитых тварей. Цербер в облике огромного добермана обнюхивал землю.
Псы Сета сновали рядом, но по его команде исчезли, слились со мраком вокруг.
– Что за хренотень была?
Гадес невозмутимо пожал плечами:
– Твой словарный запас, Сет, неизменно меня восхищает.
– Лучше расскажи, что это было.
– Понятия не имею.
Поднявшись на ноги, Гадес отряхнул колени. Порыв прохладного ветерка, пронёсшийся по переулку, тут же заставил Сета пожалеть, что он не оделся теплее.
– Я думал, какие-то твои друзья из Подземного мира, – сказал Сет.
– А похожи? Нет, не знаю, кто это. Думаю, мы случайно оказались на их пути, они хотели полакомиться божественной силой. Или кровью. Откуда мне знать?
Гадес помолчал, но Сет был с ним давно и хорошо знаком: тысячи лет научили его понимать друга.
– Думаешь, они здесь из-за Кроноса?
– Скорее всего. Не все чудовища присоединились к пантеонам. Некоторые затаились и вылезли из тёмного угла, когда почуяли, что с Кроносом покончено. Он был тем ещё уродом, но Кронос – это время. Когда убиваешь время, будут последствия.
С этим стоило разобраться, но Сет не видел возможности сделать это прямо сейчас. А если так, то нет смысла пытаться с ходу решить проблему. Тем более с напавшими они справились.
Аккуратно сложив нож, Сет убрал его в карман. В конце концов, он давненько не сидел с Гадесом. Поэтому сказал:
– Пойдём бухнём.
2
За стенами шум захватчиков и покорённого города. Но здесь, в усыпальнице, полумрак и вязкая тишина. Она проникает сквозь кожу тяжёлым запахом мирры, нагретых на солнце смол и древних таинств, которые оставались рядом с жителями Кемета.
Они верили в богов. Знали, что те шагают рука об руку с ними – и даже не подозревали, насколько правы.
Последняя великая царица этой земли лежит среди цветастых тканей, ожидая смерти. Яд уже забрал двух служанок, и теперь струится по её венам, жаждет наконец-то захватить и её. Остановить сердце, чтобы его обладательница не стала живым трофеем.
Гор – бог не только ясного неба, но и царской власти. Фараоны считаются его воплощением на земле.
Считались, поправляет он себя. Время этой земли уходит с последними вздохами её царицы.
Гор не сожалеет. Он искренне считает, что стоит двигаться дальше, а не стоять на месте. Он хорошо приспосабливается к меняющемуся миру людей. Но сейчас ему… сложно.
– Я могу это сделать.
Гор поднимает голову на стоящего за царицей Анубиса. Они не так часто пересекаются с братом, но в этот день не могли не явиться оба.
– Нет, – отвечает Гор. – Ты знаешь, это моё дело.
Он ненавидит убивать. Вот так, торжественно и ритуально, ему это претит. Но именно он, покровитель царской власти, должен забрать последний вздох царицы. Поэтому Гор склоняет колено и касается её руки. Веки вздрагивают, и когда она смотрит в разные глаза бога, голубой и зелёный, то понимает, кто перед ней.
Наклонившись, Гор целует её, касается кончиками пальцев места над левой грудью женщины и легонько выпускает силу, поторапливает яд. Ударив в последний раз, сердце царицы останавливается, а её последний вздох замирает на губах бога.
Гор отстраняется, хотя не поднимается на ноги. Он смотрит, как Анубис мягко улыбается призрачному силуэту. Его колкий старший брат преображается, когда надо провожать мертвецов. Он уводит царицу на ту сторону.
Единственный раз, когда они сделали это вместе.
– Я вернусь, – пообещал Анубис. – Скоро.
Тогда Гор проворчал, что уже пару тысяч лет не маленький и способен подождать. Теперь же старательно отгонял беспокойство и уверял себя, что это попросту глупо.
Он снимал квартиру в тихой части Хаммерсмита. Платить приходилось втридорога, зато недалеко от апартаментов Сета, где зачастую все собирались. К тому же Гора устраивало небольшое жилище – его сдавала милая женщина средних лет, строго указавшая если и водить девиц, то хотя бы не устраивать бурных оргий.
Как и все люди, она не могла внешне определить, сколько же лет Гору, у всех богов возраст слишком неопределённый. А он не стремился врать или утолять любопытство. Внёс плату за несколько месяцев, как полагается, и забрал ключи.
Бо́льшую часть времени Гор проводил либо в клубе Сета, либо занимаясь делами. Оказалось, что и в Лондоне можно продолжать яхт-бизнес. Хотя Сет ехидно предлагал пойти барменом к нему в клуб и сменять Анубиса.
Братья были разными. И дело вовсе не в том, что это Гор казался старшим, будучи и ростом повыше, и в плечах пошире.
Анубис родился в Дуате, египетском царстве мертвецов, диковатый, не особо умеющий общаться или сдерживать свою силу. Когда он впервые увидел мир людей, то искренне им восхитился – и полюбил. И постоянно ругался с отцом: Осирис хотел, чтобы принц мёртвых проводил большую часть времени именно в Дуате.
Гор не мог там долго находиться, тот мир буквально выпивал его силы. Слишком живой, воплощение чистого неба и пульсирующей жизни, он легко находил общий язык и с людьми, и с богами.
Они с братом редко общались за прошедшие сотни лет, но в последнее время неплохо ладили. По крайней мере, Гору хотелось в это верить.
Он слонялся по квартире, ожидая возвращения Анубиса. Не то чтобы в его распоряжении оказалось много пространства: одна комната со старым продавленным диваном, для которого Нефтида передала парочку цветастых пледов, смежная с ней спальня да крохотная кухня.
Гор подошёл к батарее и выкрутил ручку, надеясь ещё немного прогреть комнату. Многие боги с юга не могли привыкнуть к местному климату. Анубис мёрз, когда его уж слишком одолевали мертвецы. Гор – просто от холода. Поэтому натягивал на рубашки свитера и готовился оплачивать баснословные счета за электричество.
Но осень в Лондоне ему нравилась.
За окном густилась тьма, капли равномерно барабанили по стеклу, и Гор направился в спальню. Зажёг маленькую лампу и гирлянду, вившуюся в изголовье кровати. Её принес Анубис, заявив, что с ней куда уютнее.
Не торопясь, Гор перестелил постель, стараясь не смотреть на часы и не прикидывать, сколько уже нет Анубиса. Тем более в
