Тринадцать на пути к Альфа Центавра - Джеймс Баллард

— Вот наша Станция, — сказал Френсис, — мы видим ее через камеру, установленную на носу космолета. Вести прямые наблюдения рискованно, так как излучение некоторых звезд опасно для зрения. Непосредственно под Станцией можно видеть большую звезду. Это Солнце. Из его системы мы стартовали полвека назад, Сейчас мы так удалились от него, что оно едва различимо, но весь его облик глубоко внедрился в твое подсознание. Вот откуда приходит в твои сны огненный круг… Сколько мы ни делаем для того, чтобы удалить его из нашей памяти, подсознание хранит его для любого из нас.

Доктор Френсис отключил экран. Звездная мозаичная картина мигнула и исчезла.

— Социальный уклад, существующий на Станции, очень устойчив. С тех пор как мы стартовали, сменилось три поколения, но естественная жизнь — рождения, браки, новые рождения — шли как на Земле. Ты сын своего отца, и перед тобою стоят особенно важные задачи, решение которых требует высокого интеллекта, спокойствия и терпения. Даже ничтожное отклонение от этих требований может вызвать катастрофу. Программа образования задает лишь общее направление, пунктирную линию твоей будущей деятельности. Но все детали ты обязан продумывать сам.

— А вы останетесь с нами вечно?

Доктор Френсис встал.

— Увы, мальчик, нет. Вечно не живет никто. Уйдут из жизни и твой отец, и капитан Петерс, умру и я. А пока пойдем-ка на занятия. Через три часа ты проснешься и не узнаешь себя.

Возвратившись снова к себе, доктор Френсис в изнеможении оперся о стену каюты. Его пальцы ощупывали массивные заклепки, поставленные там, где металл начал ржаветь. Он снова включил телевизионную камеру и бесцельно, неохотно, тупо смотрел на последнее из того, что он демонстрировал Абелю: вид Станции через носовую телекамеру. Он уже приготовился переключиться на какую-то новую картину, как вдруг обнаружил непонятную темную тень, скользнувшую по поверхности корабля. Он настороженно наклонился поближе к экрану, но тень уже промелькнула и исчезла среди звезд, Доктор переключил клавиши, и экран превратился в шахматную доску с клетками пять на пять. Верхняя линия показывала рубку, автонавигатора пульт управления с приборами, бросающими слабый свет на капитана Петерса, застывшего перед звездной картой.

Затем на экране возник Мэтью Гренджер, начавший свой повседневный осмотр космолета. Мелькали лица обитателей Станции. Большинство из них выглядели удовлетворенными своим бытом, но какими-то не вполне здоровыми. Каждый из них не меньше трех часов проводил в тренировочном зале под светом кварцевых ламп. Лица были загорелыми, но безвольными. Вероятно, это было следствием того, что где-то на периферии сознания у них гнездилась мысль, что то небольшое жизненное пространство, в котором они родились и живут, станет для них и местом смерти. Если бы не ежедневные гипновоздействие и гипноучеба в сочетании с ультразвуковым облучением, они давно превратились бы в лишенные воли манекены.

Доктор Френсис отключил экран: наступила пора удалиться в спальный контейнер. Ширина люка была около трех футов, находился он на уровне его пояса. Часовой механизм застыл на цифре ноль: доктор Френсис перевел его на двенадцать часов вперед,

Оказавшись в кабинете полковника Чалмерса, доктор отогрелся, сев поуютнее, и подробно рассказал о главных событиях минувшего дня. Он был вполне удовлетворен.

— Я был бы рад, Пол, — промолвил он в заключение, — если бы у тебя появилась возможность самому повстречаться и побеседовать с нами. Словесная дуэль с такими яркими личностями, как Гренджер или Петерс, — это совсем не то, что телевизионное наблюдение за ними.

— Согласен, что это замечательные люди и все остальные — тоже, и глубоко печально то, что они там замурованы совсем зря.

— Абсолютно не зря, — возразил Френсис. — Любая крупица информации, полученная с их участием, станет драгоценной, когда запустят первые космолеты. "Да, если их только запустят когда-нибудь", — пробурчал Чалмерс, но доктор, не ответив, продолжил: — Несколько тревожат меня лишь Зенна и Абель. Возможно, стоит ускорить их свадьбу. Не возмущайся, девушка в свои пятнадцать лет уже вполне созрела, а для Абеля этот брак может стать очень полезным, он обретет душевное равновесие, перестанет столько размышлять.

Чалмерс недовольно поморщился.

— Идея, может быть, и достаточно интересная, но брак между детьми пятнадцати и шестнадцати лет… Ты что, Роджер, не понимаешь, какой скандал поднимется? Судебные власти, всякая пуританская общественность поднимет дикий визг…

Френсис отмахнулся от его слов.

— А для чего ставить их в известность? Абель создает нам крупные проблемы. Мальчишка чересчур сообразителен. Представь, он самостоятельно догадался, что Станция — это космический корабль, только не мог это точно сформулировать. После того как мы приступили к медленному снятию психоблокады, он будет узнавать все больше и больше, и помешать этому будет нелегко. И вполне возможно, особенно при вашем разгильдяйстве, что он все поймет, Ты видел ту тень на экране монитора? Чертовская удача, что Петерса не хватила кондрашка.

Чалмерс согласился.

— Я приведу их в чувство, Роджер. Но пойми и ты, что ошибок полностью избежать нельзя. Парни, работающие снаружи купола, работают на износ, и ты это знаешь. И знаешь, что их работа такая же важная, как у тех, кто трудится внутри.

— Я знаю это. Самое неприятное в нашем деле то, что нынешний бюджет совершенно не отвечает задачам сегодняшнего дня, Ведь он не изменяется уже полвека. Здорово было бы, если бы генерал Шорт сумел привлечь внимание официальных органов к нашей работе, выколотил бы для нее дополнительные ассигнования. Он как будто настойчивый человек. — Чалмерс скептически сморщился, но Френсис стоял на своем. — Трудно сказать, что происходит, возможно, ленты стареют, но их воздействие сейчас не так эффективно, как раньше. Может быть, это вынудит нас решиться на значительные ограничения. Мне уже пришлось форсировать развитие Абеля.

— Правильно. Я видел это на мониторе. Ребята из групп обеспечения совершенно вымотались, особенно те, что здесь рядом с нами. Двое из них такие же безумные, как и ты, Роджер, будто из кипятка выпрыгнули. Сейчас они составляют программы на следующие три месяца. Ты же знаешь, какая это титаническая ответственность. И все равно ты должен провести консультации, прежде чем принять такое важное решение. Все-таки Станция — это не твоя экспериментальная студия.

Френсис со смирением выслушал нотацию. Он робко пытался оправдаться:

— Извини, что я так поступил, но положение было критическое. Другого выхода и не было.