Смех среди зеркал - Денис Гильманов

Часть команды, нуждающаяся в протезировании, совсем не поняла, о чем идет речь, люди с зачатками интеллекта поняли частично. Упростив подачу и развивая свою мысль дальше, ученый продолжал: «Мы с вами едим, чтобы жить, а живем, чтобы есть. Это замкнутый круг, и выйти из него мы сможем, только когда «вода в лужах кончится». Давайте уже сейчас все вместе искать источник новой жизни». Ученый говорил запутанно и непонятно, его было так же сложно понять, как и рецепты особо продвинутых врачей. Но это, по его мнению, и был тот самый рецепт больному потребительской болезнью обществу. Чтобы сделать свою мысль совсем уж доступной, ученый добавил: «Топлива в звездолете хватит ровно на 24 часа, после чего двигатели должны синхронизироваться с силой нашей мысли. Если этого не произойдет, мы погибнем». Все одновременно подняли головы и посмотрели на таймер, отсчитывающий время полета. 23.59. Понимание вдруг стало всеобщим, а общее понимание это уже первый шаг к общей цели. Но время неумолимо. Звездолет задергался, как машина без бензина, в преддверии свободного падения. Ничто так не объединяет команду, как желание остаться в живых: вибрация прекратилась, и звездолет лег на правильный курс.

Неэквивалентный обмен

Анастасия Петровна специально, а может, случайно, то и дело забывала свой возраст. Бывало, спросят ее в поликлинике или в магазине: «Сколько вам лет, бабуля?» Тут на выручку всегда приходил паспорт и давал необходимую подсказку, чем и приводил Анастасию Петровну в слегка депрессивное состояние. Как только о реальном возрасте удавалось забыть, жизнь начинала сверкать и переливаться, словно ее фамильные бриллианты, трепетно носимые под слоями одежды. К сожалению, приступы осознания возраста со временем становились все более продолжительными и насыщенными. Она уже могла без помощи паспорта определить свой возраст, причем с точностью до минут. Эти самые минуты, как паразиты, въедались в ее некогда прекрасное тело и высасывали остатки былой молодости. Она неминуемо старела.

Мужа своего Анастасия Петровна не помнила; давно это было, говорила она всем. А как давно и, собственно, как было, она никогда не рассказывала. Ее уже достаточно взрослая дочь имела пятерых детей и мужа. Жили все дружно в роскошной двухкомнатной хрущевке на пятом этаже дома, не видевшего капитального ремонта со дня постройки. Дети часто болели, без конца пропускали садик и школу, поэтому находиться дома было не просто нескучно, а прямо-таки невыносимо. Поэтому Анастасия Петровна очень любила гулять, начиная с раннего утра и до позднего вечера. Таким образом она избегала проблем, которые все время преследовали многодетную семью во главе с неработающим мужем. Дочь целый день крутилась как белка в колесе и, приходя домой в одно время с Анастасией Петровной, начинала крутиться дальше, но уже в круговороте домашней работы. Лишь когда все ложились спать, она заканчивала все дела и засыпала прямо на выходе из рабочего режима. Утро ее заставало спящей в самых необычных позах в разных частях квартиры, но никто этого так и не узнал, потому что она всегда вставала раньше всех.

В семье Анастасии Петровны «неожиданно» наступили трудные времена. Есть стало совсем нечего. Анастасия Петровна начала уходить еще раньше и приходить еще позже, туго застегивать свои одежки и спать не раздеваясь. Дочь от полнейшей безвыходности осмелилась попросить материальной помощи для семьи на возмездной основе, но Анастасия Петровна вынуждена была ответить отказом, несмотря на пронзительный плач голодных детей. Идея покинуть не только пространства квартиры, но и родной страны была как никогда близка к своему воплощению, пришло время распаковывать свой капитал и упаковывать чемоданы.

Фамильные драгоценности, очень дорогие до кризиса, даже с потерей половины докризисной цены принесли Анастасии Петровне неприлично большую сумму. Она знала точно, что лучшие инвестиции нужно делать в себя, и прямиком отправилась в самую дорогую и престижную омолаживающую клинику. Ремонт тела отнял у нее три месяца и двадцать процентов вырученных за драгоценности средств. Выходя из клиники, Анастасия, вместе с возрастом расставшаяся и с отчеством, почувствовала, как свежий воздух буквально подхватил и принялся ласкать ее омоложенное тело. В кармане приталенного пальто лежал новый заграничный паспорт с аккуратно вложенным в него авиабилетом бизнес-класса до Нью-Йорка в один конец. Но судьба в самый последний момент передумала и поменяла билет, выдав его так же в один конец, но в другом направлении. Потерянные навыки хождения на высоких каблуках сыграли с Анастасией злую шутку: не удержав равновесие, она угодила под проезжающий тринадцатый трамвай, который на глазах изумленных прохожих еще долго волочил по рельсам ее омоложенное, но совершенно бесполезное для общества тело.

Собачий паспорт

Огнями благополучия и солидным пособием по безработице манила близлежащая холодная страна. Наш герой не боялся северных морозов и страстно желал быть ее гражданином со всеми вытекающими из этого состояния преференциями. Получение вида на жительство, а потом и паспорта северянина было связано с некоторыми финансовыми затратами. Или, как принято сейчас говорить, нужны были серьезные инвестиции. В деньгах наш герой был несколько стеснен, точнее, он был весьма прижимист. Доставшийся ему по наследству предприимчивый ум подсказывал, что должен быть и бюджетный вариант решения данного вопроса.

В северной стране каждая собака имеет свой личный биометрический паспорт. Если собака умирает не своей смертью, полиция начинает соответствующее расследование причин ее гибели. Собака – полноправный член северного государства. И самое главное, получение такого паспорта для собаки занимает всего 2 месяца, в то время как человеку нужно прожить в северной стране не менее 5 лет, прежде чем получить заветный документ. Этот факт, конечно же, не мог не учесть пытливый ум нашего героя.

Задача в одно действие: нужно всего лишь стать собакой. Это не составляло труда для нашего героя. Жизнь свою он считал собачьей, а отсюда вывод напрашивался сам собою: он и есть собака, и придумывать больше ничего не надо. Главное было – поверить в себя. И он поверил. Осталось только добраться до органа, выдающего собачьи паспорта северной страны.

Визу долго не давали. Карантин, наложенный на въезд в северную страну, еще не кончился. Попал наш герой в него по дурости: был заподозрен в краже нижнего белья в магазине. Перепутал отделы и был пойман после долгого нахождения в примерочной отдела кружевного женского белья для пожилых дам.

Наконец, виза была в руках, точнее в мохнатых лапах. Труднее всего было притворяться на границе человеком, ведь въезжал он в северную страну, что называется, нелегально, по человеческому паспорту. Слава богу, все прошло гладко. Никто не заметил подмены. Хотя на секунду ему показалась, будто таможенник догадался, что он собака, но из вежливости промолчал. Наверное, очень любил собак и не сдал исключительно из солидарности.

Немного порезвившись на газоне северной страны и пожевав травки, наш друг отравился в собачье консульство. Ничто больше ему не мешало, и он мог уже не притворяться человеком и свободно ходить в свободной северной стране вместе с северными оленями на четырех лапах. Увидев стадо оленей, он, было, пожалел, что не один из них, но вовремя вспомнил, что оленям паспорта не дают.

Синдром Мюнхгаузена, или для тех, кто в Бане

Как выживать бизнесу в условиях стремительно падающего в бездонную пропасть потребительского спроса? Ответ очевиден. Оказывается, бизнес у нас в стране недостаточно натренирован, такой, понимаете, хилый от рождения, и еще вдобавок ленивый. Бизнес должен регулярно посещать бизнес-тренинги! Накачивать или прокачивать все группы мышц, а потом, весело поигрывая ими, вытащить из пропасти потребительский спрос. Это напоминает барона Мюнхгаузена, вытаскивающего себя за волосы из болота, да еще вместе с конем. В данном случае под конем мы должны понимать тонущий бизнес. Несмотря ни на что, бизнес-тренинги очень популярны и, со слов бизнес-тренеров, чертовски полезны и необходимы. И тренеров тоже можно понять, потому что услуга бизнес-тренинга тоже нуждается в потребительском спросе.

Нужно ли учить бизнес жить? Еще в период меркантилизма, задолго до «невидимой руки Адама Смита», один из купцов сказал то ли королю, то ли герцогу слова, которые впоследствии повторил Смит, – “laisser-faire”, что в переводе с французского означает «позвольте делать» или, другими словами, не мешайте. Конечно, это все по большей части относится к государству, точнее к государственному вмешательству. Вряд ли можно спорить о необходимости и желательности проведения обучения для развития бизнеса, но совершенно очевидно, что не стоит доводить до крайностей. Зачем обучать бизнесмена, как надо, к примеру, масштабировать бизнес? Ведь масштабирование бизнеса – это критерий, по которому в принципе можно определить, бизнес это или нет. И для этого совет совершенно не нужен. А если человека начинают учить, как ему развить еле теплящийся бизнес в условиях падающего потребительского спроса, то это может привести только к его скорейшей кончине. Можно придумать что угодно, вопрос упирается лишь в ресурсы, в первую очередь, денежные. Все мы знаем, что можно взять кредит или заем на развитие бизнеса. Но именно на развитие, и это ключевое слово. Это желание бизнес должен выказать сам, не нужно его насиловать изнуряющими тренировками. Бизнес сам шепнет на ушко шелестом купюр о том, в каком направлении он хочет развиваться и масштабироваться.