Ленты поездов - Александра Антоновна Котенкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомец, больше не произнося ни слова, подхватил меня на руки, что я едва успела обхватить его шею руками и вновь очароваться. Его голубые глаза молча выстрелили, и пули насквозь пробили мою душу, опалив кожу вокруг… Тогда я поняла, что с первого взгляда была обречена на любовь к нему – добродушному незнакомцу, очаровавшему меня в одну минуту, в минуту, когда я упала от бессилия и никто не хотел мне помочь, кроме него…
– Как Вас зовут? – очарованная благородством молодого человека, спросила я, продолжая беспардонно впиваться в него взглядом, чтобы запомнить каждую деталь его портрета.
– Егор. А Вас? – искренняя, но сдержанная улыбка растеклась по его лицу, и я сразу же подумала о том, как она ему идёт, как она украшает его, как он становится словно бы другим человеком. И все мои мысли были только об этом…
– Ника, – я смотрела на него, а сама будто погружалась в другой мир, где нет ни шума людей, ни звуков птиц, нет никаких отвлекающих пейзажей и боли – а есть только Егор.
Его глаза нанесли мне в нашу первую встречу все возможные раны, но я отчаянно закрывала на них глаза: я уже тогда начала, утопая в любви, в её предвкушении, отрекаться от себя. А сейчас, смотря в эти два глубоких моря напротив, я понимала, как это было глупо хлебать эту воду, задыхаться ею, тонуть в ней… Тогда я благодарила Бога за то, что он позволил нам познакомиться. Сейчас я попросила бы его о том, чтобы эта встреча никогда не происходила, чтобы его глаза никогда не оставались шрамом в моей памяти, чтобы, будучи очарованной, я не разочаровалась. Жаль, в тот день я руководствовалась первыми, случайными и одномоментными чувствами и шла к Егору, как к свету маяка.
Целый день мы провели вместе: Егор проводил меня на такси до института, откуда спустя пару часов забрал, встретив меня, измученную историей философии, с коробкой, в которой лежала пара новой обуви. Если бы знала, что это случайное знакомство на самом деле закончится болью – я бы непременно сохранила эту коробку и уложила в неё своё сердце, чтобы оно не разбилось от жестокого равнодушия, чтобы я не искала его осколки в каждом уголочке своего тела. Но на моих ногах красовались кроссовки, а в душе – радость, я просто не могла думать ни о чём другом и согласилась на прогулку, которую Егор предложил, вручая мне подарок: «Хочу, чтобы в них ты сходила со мной на свидание. Прямо сейчас». Мы исходили запрятанные уголки города, ранее совершенно не известные, обсудили сотни тем, прежде совсем не интересные, и нехотя расстались под окнами моего дома, когда ночь издавала свои последние вздохи. Мы неумело, будто раньше этого никогда не делали, обнялись и, выдохнув из лёгких всю грусть, сказали друг другу: «До скорой встречи». Моё сердце словно пронзило стрелой счастья, потому лучезарная улыбка не сходила с моего лица даже, когда я укуталась в одеяло, как в кокон, и когда по небу уже катился диск солнца, предвещавшего новый день. Мои глаза поддавались соблазну подушки, но самой мне сильно хотелось вернуться к Егору и продолжить нашу прогулку, ведь казалось, что ещё не все темы попали под обстрел наших обсуждений и что ещё не все переулки попали под стук наших ног. За окном лил дождь, но испортившаяся погода ничуть не умаляла моего желания вновь услышать его голос, а свежие воспоминания, впившиеся своими лезвиями в кожу, лишь только усиливали его и зверски грели мою душу не только в то утро, но и в ту осень…
Сейчас в моих руках – власть, потому что, вспоминая каждый момент вместе, я могу проанализировать нашу историю, почти ушедшую в прошлое, и наконец понять, когда наши чувства стали не светить, а гаснуть, не отражать, а поглощать… Это прозвучит странно, но сейчас я понимаю: именно во время нашей самой первой встречи мы уже шли к расставанию.
После случайного знакомства и долгой прогулки мы не позволяли внезапно нахлынувшим чувствам взять верх над временем и, полностью отразив любые удары этого соперника, избавиться от него: мы совершенно медленно изучали друг друга, по кусочкам, по пазликам, по бусинкам.
Именно здесь и произошёл наш первый сбой, (если обойти вниманием наше знакомство), сбой, как этим летом произошёл между мной и городом моей мечты…
Санкт-Петербург – город, в котором было собрано так много воспоминаний, запечатлевшихся во время двух предыдущих поездок, и ожиданий, как бусинок на нитку, – вдруг не смог застегнуться со мной. В момент, когда я осознала это, в момент, когда перед моими глазами тихо разбивались волны Невы так же, как и мои мечты о любви с этим городом, мне стало невероятно грустно… Мне стало не по себе от того, что это украшение было самым ожидаемым и любимым для меня в его отсутствии, а сейчас, когда оно у меня в руках, в ушах и перед глазами, оно меня отталкивало. Так же было с Егором: я была очарована, хотя он ничем не очаровывал меня. И всё это не потому, что город или этот человек плохой. Нет, ни города, ни люди не бывают плохими. Всё это было потому, что я оказалась другой для них двоих.
Но мы медлили, тщательно изучали друг друга, буквально сами растягивались во времени, поэтому это для нас осталось неочевидным. Лишь на пятую встречу, которая состоялась через полтора месяца после знакомства, мы поняли, как нужно прикоснуться друг к другу так, чтобы объятия были настоящими, не вынужденными, а непринуждёнными. И только через полгода решительность в нас набрала силу – и мы сплели наконец наши руки в крепкий, неразрывный жгут, когда сидели на скамейке в городском парке, наблюдали, как в вышине парят птицы, и хотели к ним… и были среди них. Наши энергии, сплетаясь, дарили столько эмоций и столько тепла, что за спиной вырастали такие же крылья, которые способны разрезать воздух своей силой и согреть в объятиях своей теплотой. Но подобные шаги друг к другу, подобные исследования этих прикосновений растягивались на несколько встреч. И спустя ещё полгода наши чувства друг к другу достигли пика и сорвались наконец в реальность: перестали нами умалчиваться, но раскрылись совершенно безмолвно, лишь одним импульсом, который позволил двум образам слиться в один.
Я смотрю на Егора сейчас
