DOOM: Ад на Земле - Дэфид аб Хъю

– Давление падает так медленно, что мы не заметим, когда это станет опасным. Можешь придумать какую-нибудь хитрость, чтобы мы знали, когда настанет момент принять дозу чистого кислорода? – спросил я.

– Только бы в дозе не ошибиться, – ответила Арлин. – Мы как-никак на космической станции. Не думаю, что будет трудно найти барометрический датчик и аппарат возвратного дыхания.

Арлин вынула из кармана рубашки блокнот и застрочила.

– Хорошо бы еще поискать теплую одежду, Флай. Вместе с давлением станет падать и температура.

– А что же Солнце, разве оно не будет нас согревать? Ведь мы немногим дальше Земли.

– Нет, мы, считай, под Землей. Грунт, к несчастью, мощнейший изолятор.

В первый день Арлин и я, как ретивые скауты, стаскивали в мастерскую все, что требовалось для выживания. К сожалению, мы не могли отволочь эти необходимые вещи уровнем ниже и закрыться там в каком-нибудь помещении, что подарило бы нам лишний месяц. Невозможно было перетащить все эти тонны.

Арлин раздобыла изрядное количество еды, по большей части изготовленной уже здесь, на Деймосе, при активном содействии Института генетики. Налюбовавшись на «инкубатор» для выращивания монстров, с которым нам пришлось столкнуться на одном из уровней, я боялся теперь прикасаться даже к людским экспериментальным продуктам – выращенным на основе рекомбинантной ДНК овощам или лаборатор-но созданному «мясу». Но Арлин была не брезглива. Настоящему деликатесу, привезенной с Земли замороженной спарже, она предпочитала произведенные на Деймосе бобы и морковку.

– Ненавижу спаржу, – уверяла она.

– Прекрасно, а я ненавижу икру. – Эта склизкая гадость с детства вызывала у меня отвращение.

На второй день мы пошли в атаку на руководство № 101 по строительству космических кораблей, переводя его с технического языка на человеческий. Судите сами, что мы могли вынести из такой вот абракадабры.

«Система ЗДС обеспечивает надежное, бесперебойное поступление пакета необогащенных топливных элементов от сопла к разъемной панели и обратно. Она основана на протоколе плазменного потока (ПП) или пакета топливных элементов (ПТЭ). ЗДС использует разработанную Объединенной аэрокосмической корпорацией схему движения потока с реверсивной последовательностью. Эта схема определяет спецификации сопел, распылителей и внешних распылителей (разъемных панелей).

Примечание: смотри описание системы ЗДС обратного действия в разделе 38.12.

Активный и пассивный протоколы.

Основанные на протоколе ЗДС разъемные панели бывают «активными» и «пассивными». Протекающие в сопле процессы должны направляться в пассивные (внешнего распыления) разъемы и реагировать на запросы, являющиеся следствием процессов в тех же или иных узлах топливопровода. Процессы, протекающие на разъемной панели, генерируют запросы к активным соплам (направленного распыления) и отклоняются от расчетной подачи питания в пользу реверсивных (допустимых) путей прохождения топливного пакета.

ВСЕ СВЯЗИ МЕЖДУ СОПЛАМИ И РАЗЪЕМНОЙ ПАНЕЛЬЮ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УСТАНОВЛЕНЫ В СООТВЕТСТВИИ С ПРИНЯТЫМ АКТИВНЫМ ИЛИ ПАССИВНЫМ ПРОТОКОЛОМ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПРЕДПОЛАГАЕМОГО ПРОЦЕССА ПРОХОЖДЕНИЯ ТОПЛИВНОГО ПАКЕТА.

ВНИМАНИЕ! В случае несоблюдения протоколов активно-пассивной системы может произойти сгорание топливопровода с нежелательными последствиями».

Что-что, а заключительное предупреждение я был вполне в состоянии понять: если мы не сумеем разобраться, что имеется в виду под «активно-пассивными протоколами», то станем свидетелями довольно эффектного фейерверка.

Арлин понимала это даже лучше меня, поскольку посещала вечерние инженерные курсы. Я готов был предоставить в ее распоряжение руки и спину, если ей удастся перевести техническую тарабарщину на язык, доступный простому пехотинцу: «Эту штуковину сюда! А этот болт туда, Флай!»

– Вполне в твоем духе предоставить самое тяжелое женщине, – съязвила Арлин.

– Лучше напомни протереть карбюратор, когда я возьмусь за поршневые клапаны.

– Это не автомобиль, болван!

– Ах-ах! Жаль, в космосе некому слушать твои метафоры.

Как ни странно, подруга меня не пристрелила.

К сожалению, используемые на Деймосе ракеты – а следовательно, и запасные части – облегченного типа, не рассчитанные на дальние полеты и уж тем более на перевозку людей, даже одного человека, не говоря о двоих. Кроме того, не рассчитанные на преодоление земного притяжения.

Мы нашли пару обшивок вполне сносного диаметра, завалявшихся Бог весть с каких времен, верно, еще с тех, когда Корпорация и ведать не ведала о плазменных двигателях МДМ-44, – и в этом было наше спасение: мне казалось, я смогу запихнуть 44-ый в его более крупного собрата, втиснуть двигатель в одну из старых обшивок и, исхитрившись оторваться от Деймоса, плюхнуться куда-нибудь на Землю.

Главное – не взорваться. После того, как я поджарил на реактивном топливе нашего жучка-паучка, я стал относиться к РТ-9 с еще большим почтением. Это вам не салатное масло.

Арлин, примостившись на некоем подобии стула, пыталась превратить техническое руководство в нечто удобоваримое. Я оптимистически предполагал, что мы уложимся в десять дней.

Куда там!

Перевалив на третью неделю, мы столкнулись с первой серьезной проблемой. Это было безумие пытаться кое-как собрать части, половины из которых не хватало, в конструкцию, устройство которой мы плохо себе представляли. Поэтому я настоял на необходимости испытательного пуска двигателя, когда наконец доведу его до завершения. Времени у нас было в обрез, но от двигателя зависела жизнь или смерть. Поэтому ничего не оставалось, как сделать пробный запуск. Два дня мы без продыху возились с ним, и говоря «мы», я не преувеличиваю. Арлин обрадовалась поводу отлепиться от своего стула, и, кроме того, без дополнительных рабочих рук мне было не справиться.

В результате мы стали обладателями глянцевого красавца двух метров в длину и одного в поперечнике, то есть почти годного размера, чтобы его можно было запихать в шкуру ракеты старой модели. Всего несколько приблудных деталей там-сям, где, мне казалось, стоило добавить мощности или где не хватало положенных запчастей, отчего я вынужден был изобретать подмену. К двигателю подползали два десятифутовых кабеля, соединявшие его с коробкой переключений и блоком никелево-кадмиевых аккумуляторов в двадцать семь с половиной вольт.

Полдня я промаялся, сваривая стальные прутья в некое подобие каркаса почтовой ракеты. Мы закрепили внутри двигатель, надежно привернув его к перекладинам. В довершение всего я приладил спереди высокочувствительный манометр, чтобы определить силу тяги. Попрошу потом Арлин подсчитать, сможем ли мы выйти на орбиту.

– Молиться будешь? – спросила она меня перед запуском.

– А почему бы и нет? Не всегда же я воевал с монашками. Может, пара-тройка добрых дел мне и зачтется.

Арлин спряталась за переборкой, я потянулся, щелкнул выключателем и тоже нырнул в укрытие.

Раскаленный газ вырвался из выпускного отверстия со страшным ревом, и я сразу понял, что перебрал с мощностью, слишком щедро начинив двигатель.

Но я не мог его выключить! Это была всего-навсего экспериментальная модель, рассчитанная на работу до полного сгорания топлива – я не предусмотрел разъединительного клапана'

Каркас напрягся, скрежеща, словно раздираемый адскими муками дьявол, давая понять, что сейчас произойдет.

– Пригнись! – крикнул я Арлин.

Но без толку – она ничего не слышала за ревом двигателя и визгом рвущегося на свободу металла.

Прикрепленная намертво конструкция с ужасающим скрежетом, на секунду заглушившим даже шум двигателя, сорвалась с места. Мой превосходный, отлично работающий реактивный двигатель рванул вперед, разнеся вдребезги манометр и десяток коробок с бесценными запчастями, и врезался в ближайшую переборку, оставив после себя дымящуюся дыру..

4

Не было причин горевать по поводу разрушенной перегородки – база так и так доживала свои последние дни – и даже испорченных запчастей. Но вот потеря двигателя… Арлин осыпала меня проклятьями, но я их не слышал – так звенело в ушах. Мы еще счастливо отделались. Попади этот живчик в бак с горючим, нам был бы каюк.

– Признайся, Флинн Таггарт, какую чертовщину ты сотворил с бедными монашками? – спросила Арлин, бросив на меня мрачный взгляд после того, как мы погасили огонь и собрали остатки двигателя.

– Могла бы выбирать выражения после всего, что выпало на нашу долю!

Мм оба стали немного дергаными, обходясь почти без сна – что такое четыре часа в сутки да еще по очереди. Однако нас больше не пытались прикончить пауки, бесы не швырялись гаечными ключами и никакие князья ада не устраивали пожаров похуже того, что мы только что затушили. Мы чувствовали себя почти на отдыхе.