Дантон - Анатолий Левандовский

Людовик подходит все ближе. Вот он поравнялся с тем местом, где стоит Жорж. Глаза монарха лениво скользят по голубым мундирам и на мгновение останавливаются на необычном лице молодого провинциала.

Затем королевская чета исчезает в темной пасти ворот.

Да, все было именно так.

Так оно и запомнилось на всю жизнь.

Но обряда коронации Жоржу все же увидеть не довелось. Хотя он пробился почти к самым воротам собора, дальше ходу не было: шеренга гвардейцев стояла нерушимо, как стена. О том, чтобы прорваться сквозь эту преграду, не приходилось и думать. Жорж несколько раз пытался, став на носки, подняться над общим уровнем голов. Но из этого также ничего не вышло. Все равно алтарь был слишком далеко, да и стоять в подобной позе долго было невозможно.

Наконец Жорж устал и успокоился. Плетью обуха не перешибешь. Оставалось примириться, вдыхать удушливый аромат ладана, .слушать ненавистное гудение колоколов да терпеливо ждать конца церемонии.

И по мере того как проходили унылые часы ожидания, юноша все чаще возвращался мыслью к вопросу: а зачем, собственно, он сюда так рвался? Что ему за дело до коронации, короля и всей этой сутолоки?.. Теперь впереди долгий путь, неприятности в коллеже, объяснения с дирекцией. И главное – даже не набрал материала для праздничного реферата: ведь не писать же, в самом деле, о том, как простолюдины поносили Австриячку!..

Молодой король также не задержался в Реймсе. На следующий день после коронации он отправился в Париж. Здесь он выслушал торжественную обедню в соборе Нотр-Дам, после чего посетил коллеж Луи-ле-Гран, патронами которого считались французские монархи. И приветствовал его от лица воспитанников коллежа некий хрупкий юноша, по имени Максимилиан Робеспьер…

Так, в эти июньские дни 1775 года произошли две символические встречи, которые сами по себе, в отрыве от будущего, не имели никакого значения.

Разумеется, будущего не могли знать ни двадцатилетний Людовик, ни шестнадцатилетний Дантон, ни семнадцатилетний Робеспьер.

Ни один из них не имел ни малейшего понятия о том, как и когда пересекутся их жизненные пути.

По окончании коллежа Дантон продолжал жить в Труа. Он собственными средствами заканчивал образование, много читал и одновременно подрабатывал, помогая в делопроизводстве родственникам.

В столице Шампани их было несколько, в том числе два прокурора, судебный пристав и два священника. Особенно любил Жорж навещать своего дядю Николя, кюре из Барбери, небольшого местечка в полутора лье от Труа. Гостя здесь всегда ожидали вкусный обед и заботливые наставления. Последние, впрочем, для Жоржа были бесполезны. Он твердо решил отказаться от духовной карьеры. Колокольный звон остался для него ненавистным на всю жизнь.

В эти годы он неоднократно бывал и в родном Арси.

Милый Арси, крошечный городок, задремавший вдали от большого мира под шелест старых дубов и вязов!

Юноша мечтал: разбогатев и добившись славы, он обязательно вернется сюда и будет жить здесь, в кругу близких, с матерью, отчимом и сестрами…

Но для этого нужно было стать великим адвокатом, потрясти сердца соотечественников, приобрести состояние и независимость.

Для этого нужно было завоевать Париж. Только Париж.

Путь в Арси лежал через столицу.

Окончательное решение Дантон принял в 1780 году. После смерти отца оставалась его доля наследства, которой он мог располагать по своему усмотрению. Но что ему были эти крохи, ему, который мечтал о большой карьере и большом богатстве?

Он, не задумываясь, передал свою долю господину Рекордену, дела которого к этому времени сильно пошатнулись. А сам немедля отправился в новое путешествие, в город гигантских возможностей, на поиски головокружительной карьеры.

Полный бодрости и надежд покидал двадцатилетний юноша родные места. Его путь от Арси до Парижа обошелся ему дешевле, чем прогулка из Труа в Реймс: владелец дилижанса, в котором он отбыл, старый друг семьи Дантонов, ничего не взял за проезд.

Ну, разве не было это хорошим предзнаменованием?..

Увы! Жоржа Дантона Париж принял с черного хода. Вместо широких улиц его встретили узенькие переулки, вместо дворцов – трущобы, вместо веселых сибаритов – мрачные, измученные труженики, вместо успеха – серенькое прозябание.

Дилижанс доставил путешественника на крохотную грязную улочку Жофруа-ль'Анье, где помещался постоялый двор «Черная лошадь». Его владелец, бравый Лайрон, шампанец по происхождению, принимал по преимуществу земляков. Каждому из них были обеспечены плохонькая комната и дешевый стол. Трактирщик не отказывал им также в протекции и добрых советах.

Именно Лайрон порекомендовал Жоржу обратиться к прокурору парламента, господину Вино, проживавшему неподалеку от «Черной лошади» на улице Сен-Луи.

Господин Вино долго и не без интереса рассматривал физиономию своего посетителя. Затем предложил ему сесть.

Работа?.. Гм… Собственно, ему не нужны служащие. Его штат укомплектован. Разве что по переписке бумаг… Вот перо и чернила. Пусть молодой человек покажет свое искусство.

Жоржа бросило в пот. Он писал так отвратительно, что и сам едва разбирал свой почерк! Но он быстро овладел собой, небрежно отодвинул письменные принадлежности и встал.

– Я приехал сюда, – сказал он, – не для того, чтобы стать переписчиком.

Господин Вино вздрогнул от неожиданности, поднял брови и заново оглядел молодого человека. Потом улыбнулся.

– Люблю наглость, – заметил он. – В нашем деле без нее не обойтись.

И Дантон остался у прокурора в качестве клерка.

Конечно, это был не рай. Но это были квартира и стол, а возможно и тропинка к лучшему будущему. Кроме того, у прокурора была молодая жена, которая отнюдь не отвергала стихов и комплиментов напористого арсийца…

Дантон не подозревал, что в нескольких кварталах от его нового пристанища, в конторе другого прокурора, господина Нолло, служил таким же, как и он, клерком такой же, как и он, полный надежд провинциал, по имени Максимилиан Робеспьер.

Впрочем, пока это имя, как и имя Дантона, еще никому и ничего не говорило.

По долгу службы Жорж вскоре переступил порог Дворца правосудия.

Он был ошеломлен.

Сколько шуму и толкотни!

Кругом снуют хлопотливые люди в черных одеждах. Они о чем-то сговариваются друг с другом, спорят, кричат. Между ними там и сям мелькают продавцы брошюр и листков. Растерянные клиенты стараются кого-то поймать, что-то выведать…

Вот на трибуне появился какой-то грязноватый субъект. Он орет с такой силой, что, кажется, стены сейчас треснут…

Дантон откашлялся и хмыкнул.

Ну, с этим он бы смог потягаться. У него луженая глотка, способная выдержать любой искус. Жаль, что здесь выступать ему пока не придется…

Во Дворце правосудия новичок услышал великих юристов Троше и Тарже, познакомился с Дюпором, Панисом и Билло-Варенном. Двое последних, как и он, были клерками.

С какой радостью он встретил здесь своего старого приятеля и однокашника по коллежу, арсийца Жюля Паре!

Паре также прибыл в столицу на поиски своей судьбы. Он не имел работы и с завистью смотрел на более удачливого товарища…

Первое время Дантон жил по-спартански.

Его могучее тело требовало большой физической нагрузки. Шумных улиц центра он избегал, но зато фехтовал, играл в мяч, ежедневно по нескольку раз плавал в Сене.

Если случалось прихворнуть, то и здесь находилось дело. Как-то во время болезни Дантон просмотрел всю «Энциклопедию» – замечательный труд просветителей XVIII века. Он штудировал д'Аламбера, восхищался Бюффоном, хорошо усвоил идеи Монтескье, Руссо и Дидро. Последний был ему особенно близок.

Впрочем, человек практической складки, Жорж Дантон не очень увлекался философами и философией.

Единственной роскошью, которую он себе позволял, был театр. От театра экономный провинциал не мог отказаться. Расин, Корнель и Мольер были его кумирами.

Толкаясь в парламенте и постепенно познавая скрытые пружины жизни, Дантон начал понимать, что без диплома ему ничего не добиться. Но как достать этот проклятый диплом? Сдать экзамен в Сорбонну? Днем работать, а ночи просиживать над учеными трактатами? И так несколько лет подряд!

Нет, на это он теперь не пойдет. И без того уже упущено слишком много времени.

Прислушиваясь к толкам судейской братии, Жорж узнал, что легче всего диплом адвоката получить в Реймсе. Там на это дело смотрели, по-видимому, проще, чем в Париже. Поговаривали даже, что дипломы там запросто продавались и покупались…

Не откладывая дела в долгий ящик, Дантон распрощался с господином Вино, приобрел место в почтовой карете и укатил в Реймс.