Кинжал Челлини - Джеймс Чейз

Я знал, что мне не следует прикасаться к этим деньгам и двадцатифутовым шестом. Тревожный звоночек предупреждал меня о том, что этот торговец женской наготой считает Флойда Джексона простофилей. То, что его рассказ про кинжал Челлини, артистку стриптиза, страдающую сомнамбулизмом, пудреницу в сейфе — ложь, догадался бы и ребенок. Мне следовало послать Гормана куда подальше. Теперь я жалею, что не сделал этого. Я мог избежать многих неприятностей, в том числе — обвинения в убийстве. Но стремление получить десять сотенных жгло мою душу; я решил, что сумею извлечь выгоду из ситуации и выйти сухим из воды. Если бы я не сидел на мели и Редферн не преследовал бы меня, я бы принял иное решение. Но что толку говорить об этом теперь?

Я ответил Горману согласием.

Глава вторая

Поняв, что я клюнул, Горман принял все меры к тому, чтобы я не передумал. Он предложил мне тотчас отправиться к нему домой. Не стоит заезжать на мою квартиру, сказал Горман; он обещал предоставить мне все необходимое для ночного туалета. Внизу стоит машина, живет он рядом, там есть спиртное, еда и условия для спокойного делового разговора. Похоже, он собирался держать меня под колпаком, чтобы я не мог воспользоваться телефоном, проверить правдивость его истории, сообщить кому-то о нашей договоренности. Услышав о предстоящей выпивке, я согласился поехать к нему.

Но перед тем, как отправиться к Горману, мы обсудили вопрос оплаты. Он хотел вручить мне деньги после завершения операции, но я не соглашался. Наконец я вытянул из него две сотни и уговорил Гормана расстаться еще с парой таких же банкнот до выполнения работы. Остальное я получу, когда передам ему пудреницу.

Желая продемонстрировать Горману, как мало я ему доверяю, я вложил две купюры в конверт, написал на нем адрес моего банка и по пути бросил его в почтовый ящик. Если он попытается надуть меня, до этих денег ему уже не добраться.

Возле подъезда стоял «паккард» устаревшей модели. Большие размеры были его единственным достоинством. Я рассчитывал увидеть нечто под стать бриллианту — черное, сверкающее, обтекаемое, и эта колымага удивила меня.

Я подождал, пока Горман втиснется на заднее сиденье. Он не сел в автомобиль: он надел его на себя. Мне показалось, что шины лопнут под тяжестью Гормана, но они выдержали. Убедившись, что сзади свободного пространства почти не осталось, я сел рядом с водителем.

Мы выехали из города по бульвару Ошиен-Райз и покатили в сторону предгорья.

Мне не удавалось разглядеть физиономию водителя. Натянутая на нос шоферская кепка скрывала часть его лица. Он сидел, склонившись над рулем и глядя прямо перед собой. Всю дорогу он молчал.

Попетляв по предгорью, мы свернули в долину и оказались на грунтовой дороге, вдоль обочин которой тянулись густые заросли. Мне не приходилось бывать здесь прежде. Нас окружал мрак.

Скоро я оставил попытки запомнить наш маршрут; мысль о двух сотнях долларов, брошенных в почтовый ящик, грела мне душу. Кое-что я уже вырвал у этого хищника.

Я не тешил себя иллюзиями в отношении этой работы. Меня наняли, чтобы я обчистил сейф. Несчастная артистка стриптиза, напуганная злым миллионером, кинжал Челлини — все это было липой. Я не поверил ни единому слову Гормана. Он хотел завладеть чем-то лежавшим в сейфе Бретта. Возможно, пудреницей. Эта вещь была нужна ему позарез; свою фантастическую историю он придумал как легенду на тот случай, если я его заложу. У него не хватило смелости открыто заявить мне, что я должен обворовать Бретта. Но платил он именно за это. Я взял у него деньги, но это еще ничего не значило. Он назвал меня хитрым и ловким. Возможно, он прав. Я решил временно подыгрывать ему, но я не собирался идти на авантюру, не поняв, чем она может закончиться. Во всяком случае, я успокаивал себя подобными мыслями.

Мы добрались до края долины. Воздух был влажный, над землей стелился туман. Он поглощал свет автомобильных фар, сильно ухудшая видимость. Из мрака доносилось кваканье лягушек. Луна, затянутая мглистой пеленой, казалась лицом мертвеца, а звезды — бриллиантами, приклеенными к небосводу.

Автомобиль въехал в узкие ворота. С обеих сторон дорогу обступала живая изгородь. Наконец я увидел повисшие в воздухе освещенные окна. Было так темно, что контуры дома не различались. Мертвящая тишина и безветрие нагоняли тоску, которую можно испытать, сидя в «одиночке» Сан-Квинтона.

Фонарь, сваренный из стальных прутьев, вспыхнул над входной дверью; автомобиль остановился, хрустнув гравием. Вход в дом украшали каменные львы. Передняя дверь была прошита медными гвоздями и, казалось, могла выдержать удары стенобитного орудия.

Водитель вылез из машины, подошел к задней дверце и помог Горману выйти. Свет фонаря упал на лицо шофера. Его крючковатый нос и узкие губы показались мне знакомыми. Я уже где-то видел этого человека.

— Убери машину, — рявкнул Горман. — И приготовь нам сэндвичи, только не забудь сперва вымыть руки.

— Хорошо, сэр, — отозвался водитель, метнув в Гормана взгляд, способный свалить человека с ног. Я понял, что он ненавидит Гормана. Это меня обрадовало. В подобной игре всегда полезно знать, кто на чьей стороне.

Горман открыл дверь, втиснулся в образовавшийся проем. Я последовал за ним. Мы оказались в просторном холле с широкой лестницей, которая вела на второй этаж. Слева виднелись двойные двери гостиной.

Никто из прислуги нас не встретил. Похоже, никому до нас не было дела. Горман снял шляпу, выбрался из пальто, И без своего головного убора Горман сохранял внушительный и опасный вид. На макушке у него блестела круглая проплешина, но она не бросалась в глаза, потому что весь его череп был обрит почти наголо. Под короткой растительностью виднелась розовая кожа, поэтому резкая граница между волосами и лысиной отсутствовала.

Я бросил свою шляпу на кресло, стоявшее в холле.

— Проходите, мистер Джексон, — сказал он. — Чувствуйте себя как дома.

Идя в гостиную рядом с Горманом, я казался себе маленьким буксиром, снующим около океанского лайнера. Два больших мягких дивана, обтянутых красной кожей, и три кресла стояли возле громадного камина. Лакированный пол устилали персидские ковры яркой расцветки; у стены находился резной сервант с богатой коллекцией бутылок и бокалов.

В одном из кресел сидел стройный элегантный человек.

— Доминик, это мистер Флойд Джексон, — произнес Горман и, повернувшись ко мне, добавил:

— Мистер Доминик Паркер, мой партнер.

Мое внимание было поглощено бутылками, но я из вежливости кивнул. Мистер Паркер не соизволил ответить. Он поглядел на меня, презрительно искривив губы.

— А, сыщик, — с усмешкой сказал он и посмотрел на свои ногти так, как это делают женщины, когда они хотят избавиться от вашего общества.

Остановившись возле одного из диванов, я принялся изучать рослого, худощавого Паркера. Он зачесывал свои гладкие каштановые волосы назад. У него было длинное узкое лицо с блекло-голубыми глазами и по-женски мягким подбородком. Морщинки под глазами Паркера и складки на шее говорили мне о том, что ему перевалило закорок.

Одевался он с дамской тщательностью. На нем были серый с перламутровым отливом костюм из фланели, бледно-зеленая рубашка, бутылочного цвета галстук и такого же тона сапоги из телячьей кожи. В петлице у Паркера торчала белая гвоздика. Он держал в своих алых губах толстую овальную сигарету с золотым концом.

Горман сел лицом к камину. Он вдруг посмотрел на меня без интереса, словно я надоел ему.

— Хотите выпить? — спросил он и перевел взгляд на Паркера. — Ты не нальешь мистеру Джексону?

— Пусть сам нальет, — резко ответил Паркер. — Я не привык ублажать слуг.

— Это я слуга? — спросил я.

— Раз мы тебе платим, значит, ты слуга, — надменным тоном пояснил он.

+— Слуга так слуга.

Я подошел к серванту и щедрой рукой налил себе виски.

— Вроде того парня, которому велели вымыть руки, — добавил я.

— Сделай одолжение, не раскрывай рот, когда тебя ни о чем не спрашивают, — произнес Паркер.

Лицо его перекосилось от злости.

— Не кипятись, Доминик, — сказал Горман.

Скрипучий голос толстяка подействовал на Паркера.

Нахмурясь, он уставился на свои ногти. Возникла пауза. Я поднял бокал, глядя на Гормана, и выпил. Виски соответствовало бриллианту.

— Он займется делом? — сказал вдруг Паркер, не поднимая головы.

— Завтра ночью, — произнес Горман. — Объясни ему все. Я ложусь спать.

Он ткнул в мою сторону своим пальцем-бананом.

— Мистер Паркер вас проинструктирует. До свидания, мистер Джексон.

— До свидания, — ответил я.

Дойдя до двери, он обернулся и посмотрел на меня.

— Найдите общий язык с мистером Паркером. Я ему всецело доверяю. Он знает, что надо сделать. Выполняйте его распоряжения.