Черная Луна - Александр Изотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Драгош, ставший Перволунником, тоже занялся здоровьем в горах Святого Диофана.
— Успокоились, в общем.
«Чёрная Хворь стала для всех неожиданностью. Такое бывает, когда боги намекают, что смертные заигрались».
— Ой, не надо о богах. Ладно, я всё понял, хотя некоторые подробности требуют ясности. Теперь только Василий, получается?
«Мы отреклись от Драгоша. Он больше не Рюревский, и ни капли нашей лунности не будет ни в нём, ни в его детях!»
— Ох, жёстко, — я присвистнул, — Это из-за убийства брата?
«Драгош виноват в смерти брата лишь отчасти. Он уже тогда интересовался магией чернолунников, и желал наложить на брата запретную магию Вето, едва узнал о «пробуждении» Игната».
— Ну да. Тем более, убийства братьев-наследников, наверное, не такая уж и редкость.
«Не редкость».
— Тогда из-за Борзовых, что ли?
«Нет. Драгош, шантажируя своего отца, пригрозил лишить род Лунной силы. Навсегда! Весь Великий род Рюревских!»
— Вашу же псину… Так это правда? Ну, я слышал, что чернолунники могут делать лунных безлунями, но думал, что это слухи.
«Не слухи. Лунность самого Драгоша исходит от Рюревских, и это останавливает его, но он ищет способы. Царь потому и не решался атаковать Храм Первого Полнолуния, потому что боялся за нашу Лунную Кровь».
— Так Драгош — он ваш или не ваш? Вы же сказали, что отреклись…
«Не вмешивайся в дела нашего рода, Иной! Дела Рюревских тебя не касаются!!!»
От резкого окрика во мне вновь проклюнулась злость. Тем более, когда на лицо явные противоречия.
— Я это слушал не для того, чтобы какие-то бесплотные старпёры закатывали мне истерики, — холодно сказал я.
Духи замолчали, и я почуял раздирающие их эмоции. Ярость, страх, обида, стыд…
«Драгош поставил артефакт в усыпальнице. Это оружие против Легиона, но он применил его против нас, духов своего рода. Мы разобщены, мы изгнаны из собственной гробницы!»
— То есть…
«А сегодня он принёс в усыпальницу двоих раненых наследников, желая договориться с нами. Мы не можем отречься от Драгоша… Он шантажирует и нас тоже».
— Охренеть, ну прямо исчадье хитрости и коварства, — буркнул я, всё ещё чувствуя злость на старых истеричек, — Вы уж определитесь.
«Драгош ушёл».
— Ушёл? Перволунник ушёл из Храма?
Я начал догадываться, кто были те фигуры. Ну а что, так и уходят великие тираны, тихо и незаметно.
А может, он выехал ещё раньше, прихватив с собой Эвелину?
«Да, ушёл, наплевав на свой род! Мы поддерживаем жизнь в наследнике, но он сильно ранен, и артефакт мешает. Ему нужна твоя помощь».
— А второй что?
«Сбежал, превратившись в уголька».
Я хотел продолжить допрос, но чуть не подавился астральным комом в астральном горле:
— То есть… Стоп, псы толчковые! Так кто сейчас лежит в усыпальнице?
«Василий Рюревский».
— А сбежал кто?!
«Вячеслав Рюревский».
— Ключевец?! Великолунский шпион?
«Да. Он тоже неожиданный наследник, но волей судьбы он ненавидит наш род даже больше, чем Драгош».
Я поражённо замолчал. Жжёный ты псарь, Ключевец! Как ты стал жжёным псом-то?!
Сразу вспомнилась оплавленная брусчатка возле Храма Первого Полнолуния, и круглые глаза послушника, кричащего из окна: «Это Последние Времена!» Так вот они какого уголька видели.
Твою ж… Ох, на… Да чтоб меня…
— Отшлёпай меня Незримая, — только и выговорил я.
Вячеслав скопировал-таки технику, но явно получилось немного не то. Ну, а нефиг копировать её у недоучки-«пустого» с кирпичом в чакре.
«Незримая согласилась, чтобы в обмен на её помощь мы подобрали претендента на Последнего Привратника».
— Вот даже как… И подобрали вы меня. Почему же?
«Ты должен спасти наш род. Даже перед самой смертью ты думал, как передать весточку, чтобы сохранить свою страну. Ты спасёшь Рюревских и Красногорию. Василий смел, но его характера не хватит, чтобы претерпеть все невзгоды».
— О-о-о, как красиво поёте.
«Тот магический артефакт, с которым ты встретился перед своей смертью…»
— Искусственный псионик?
«Да. Ты получишь знания о нём от Незримой».
Я поджал губы. А чего мне Эвелина тогда ничего не сказала? Хотя, она вроде как намекала, но, судя по всему, условия договора пока держат её.
— Ну, а что же Незримая хочет?
«Она давно пытается вырваться, но все решения её возрождений за тысячи лет ни к чему не привели. Любой род силён тем, что доверяет воле своих детей, и эта воля может быть разная. Но ничто так не укрепляет кровь, как свежий приток.»
— В общем, вы её убедили, что она должна довериться чужаку, так?
«Да, довериться чужой воле. Это когда-то привело её в ловушку, и это же освободит её. Взамен она обещала не разрушать этот мир, спасти Красногорию, и снять проклятие».
— Целый комплект прям. Чужая воля, это моя?
«Да».
Я возмущённо замолчал. То есть, все эти закидоны Эвелины — это она так доверилась моей воле?! Особенно, когда уговаривала тащиться в пустыню, чтоб уничтожить её сердце? Или когда вообще закрыла в своём мире-коконе?
«Кто мы, чтобы понять замыслы богов?»
По мне, так это напоминало лишь божественные проявления женской логики, но сказал я другое:
— Действительно… И что я должен сделать?
«Псарь псаря чует втихаря. Ты должен найти, кто удерживает Незримую здесь», — тут духи замолчали, а потом как бы напомнили, — «И спасти наш род».
— С обоими пунктами сейчас неувязочка, — хмыкнул я, удивляясь, откуда духи узнали пословицу псиоников.
«Только сильный маг огня сможет открыть вход в усыпальницу».
— Вы меня всунете в Василия?
«Мы не можем, артефакт не даёт. Но рядом есть сильный, очень сильный маг, и его ранга может хватить».
— Это тот зомби, что ли?!
Я сразу вспомнил, что под Межедаром мне уже довелось нырнуть в сознание одного из таких умалишённых. Это был Страж Душ, и тогда я чуть кони не двинул.
Что-то мне подсказывало, что здесь будет не легче.
«Да, действие проклятого Вертуна может убить тебя. Но мы больше ничего не можем предложить. Когда Царь подойдёт к усыпальнице, наследник умрёт».
— Столько вариантов, аж глаза разбегаются… — с угрюмой обречённостью ответил я.
«Готов?»
— Да.
*
