Испытания Исадора - Кассем Гото

Понимание необходимо, чтобы нести ответственность. Хотел бы я знать, может ли Гэбриэль по- настоящему понять значение своего решения, было ли оно тактически осмысленным или же нет. Он действует необдуманно и инстинктивно — вчера, во время битвы у насосной станции, он кричал как одержимый, не замечая даже собственных ран. Он пренебрегает теми, кто может знать больше об этом месте, включая Брома и меня самого. Он одержим чувством ответственности, даже в ущерб знанию. Возможно, с тактической точки зрения он был прав насчет Магна Бонум, но это лишь случайность. Я вижу психический шрам Кирены в его поведении. Но он не в состоянии увидеть взаимосвязей между нашим родным миром и этой наводненной орками планетой. Вчера днем я слышал отголоски этих связей в шепоте лесных теней, так, словно Тартарус знает о своем месте в галактике и о пути, который привел сюда Кровавых Воронов.

Сегодня мои кураторы обнаружили кое-какие интересные материалы, касающиеся истории этой таинственной планеты. Похоже, какое-то количество Кровавых Воронов уже бывало здесь прежде, множество лет назад, еще до появления официальных записей об этом мире. Один из этих воинов, прославленный библиарий Профиус, служил в Карауле Смерти и попал сюда, выполняя задание. Будучи членом Ордо Псайкана, он старательно записывал данные о своих находках для нашего великолепного библиариума, но вполне вероятно также, что эти отчеты были отредактированы Ордо Ксенос. Я направил в Псайкана зашифрованный запрос с просьбой предоставить мне копию записей; скоро она должна прибыть.

Учитывая эту информацию, я не был бы удивлен, обнаружив здесь присутствие Инквизиции и в наши дни — у Ордо тоже должны быть записи о том, что произошло на Тартарусе все эти столетия назад.

Застыв от ужаса и не веря глазам, Гэбриэль перевернул еще несколько страниц.

Мы все боимся того, чего не понимаем — таково проклятие Кровавых Воронов и обратная сторона нашей жажды знаний. Но, на самом деле, имеет значение то, как мы противостоим этому страху — стараемся ли убежать от него, внушая себе ложную уверенность, или же принимаем свой страх и используем его, чтобы питать наши поиски все новых вопросов и новых ответов. Это значит, что лишь в огне неопределенности наши души могут очистится и стать совершеннее.

И все же, Гэбриэль уничтожил древний алтарь, что мы нашли в яме. Возможно, он не видел его ценности, или, быть может, боялся оскверненной, пропитавшейся кровью сущности алтаря. Но от него не мог укрыться тот факт, что я понимаю важность этой находки. Разумеется, я просил дать мне больше времени для исследований, но получил отказ. Это не дает мне права говорить подобное, но выглядело все почти как если бы он пытался лишить меня того, что, как он понял, он не сможет понять. Никакой страсти к исследованиям, как можно было бы ожидать от доблестного капитана. Похоже, Пратиос был прав, когда решил не толкать Гэбриэля на извилистый путь библиария более века назад — было бы еще хуже, проявляй подобное отношение библиарий. Цинично, но, может быть, Гэбриэль пытается что-то скрыть?

Я видел на алтаре эльдарские руны, перемежающиеся с грубыми культистскими каракулями, и даже удалил с него древний символ Трераум, или «шторм», но Гэбриэль ничего не хотел слышать. Даже когда я привел его к подножию горы Корат, он все еще сомневался в моей мудрости и тактическом чутье. Я мог слышать психическое эхо его враждебности и сомнений, словно шепот внутри головы. Но я знал, что эльдарский менгир ждет нас, и моя решимость была непоколебима. Сами проклятые эльдары на тот момент все еще не добрались до коратского перевала, так что Гэбриэль был вынужден признать истинность моих знаний.

Возможно, если бы он послушал меня раньше, Кораллис не оказался бы столь серьезно ранен. В результате он оказался не в состоянии помешать мне обследовать менгир, хотя и хотел бы уничтожить его и двинуться дальше. Он пообещал мне больше времени на изучение этого артефакта, но я чувствовал, что этот поступок вызван желанием примириться со мной, а не верой в погоню за знанием. Иными словами, он уступил моей воле из слабости, из страха перед моими знаниями, страха вызвать мое неудовольствие, и, возможно, даже из страха нарушить свой долг и тем самым окончательно потерять мое уважение. Я никогда не думал, что до этого дойдет.

Я не осмеливаюсь сказать ему о силе этого места, равно как и о том, как оно нашептывает свои секреты, избрав меня из рядов нашей роты как того, кто действительно в силах понять. Он не поймет — он не сможет понять, почему не он сам был избран. И, не понимая, он уничтожит наш шанс на присвоение этой великой силы для Кровавых Воронов. Даже неземные голоса из глубин Тартаруса понимают его недостатки; нет никакой надобности посвящать его.

Осторожно закрыв книгу, Гэбриэль отодвинул от стола кресло и повернулся к продолжавшему неподвижно стоять в тенях маленькой комнаты Пратиосу. Смешавшись, капеллан отступил на полшага назад, встретив пронзительный взгляд капитана.

— Когда ты узнал обо всем этом, капеллан?

— Библиарий Акиос не делился со мной деталями, и я не читал всего. Я прочел лишь достаточно, чтобы понять, что этот том следует передать тебе, и я его передал, как только с этим все стало ясно.

— Я не уверен, что это был ответ на мой вопрос.

— Исадор пришел ко мне, когда мы вошли в систему Тартарус, чтобы выразить некоторые опасения по поводу твоего… эмоционального благополучия, — ответил Пратиос, деликатно подбирая слова. — Он был озабочен тем, что ты так и не примирился с событиями на Кирене, и спрашивал, не заметил ли и я чего-то в этом роде.

— И?

— Капитан?

— И ты заметил что-то в этом роде?

Последовала короткая пауза, за которую Пратиос понял, что сейчас не время для деликатности.

— Да, капитан, я заметил.

— Понятно, — просто ответил Гэбриэль, прекрасно осознавая, что исповедовался у капеллана достаточно, чтобы сделать это наблюдение очевидным.

— Когда Исадор доверил тебе эти записи?

— Незадолго до того, как мы отправились к храму Даннана, капитан. Но я не имел ни возможности, ни причин, чтобы открыть эту книгу до. до того, что произошло после тартарусской кампании.

— Я понимаю, Пратиос. Спасибо. Ты можешь идти, и буть уверен — я приму адекватные меры касательно этих записей. Теперь они в моих руках, как и должно быть, и это моя ответственность.

Гэбриэль отвернулся от капеллана и вернулся к книге на столешнице. Он сидел молча, не притрагиваясь к обложке, пока Пратиос не осознал, что капитан ждет его ухода. Ненужный более, он слегка поклонился и тихо покинул комнату.

Сегодня прибыло сообщение, которое я ожидал с «Литании Ярости». Это оказалось интересно прочесть. Я должен сделать отсылку к архиву LS 38.999ICX324.99i на «Омнис Арканум», где хранится полный текст записей библиария Псайкана Профиуса. Даже тысячелетия спустя, заметно насколько скурпулезны были библиарии Кровавых Воронов в своих записях, сохраняя события, которыми нам стоит гордиться. Я с удовольствием могу сообщить, что записи почтенного Профиуса подтверждают мою интерпретацию эльдарского текста с менгира, который мы нашли на вершине Кората (и который Гэбриэль великодушно согласился не уничтожать до тех пор, пока я его не исследую), равно как и мои предчувствия по поводу сил, текущих сквозь это место.

Судя по всему, Профиус оказался здесь, на Тартарусе, исполняя обязанности во время своего третьего срока службы в Карауле Смерти. Он пишет, что Инквизиция была полностью осведомлена о кровавой истории этой планеты и что задание истребительной команды было связано с присутствием войск эльдар, которые, по сведениям Ордо Ксенос, намеренно появлялись на Тартарусе каждые три тысячи лет, чтобы сразиться с могучим возрождающимся демоном. Похоже, что двое Кровавых Воронов были избраны для этой миссии — предположительно, вследствие того, что эльдар, о которых шла речь, относились к миру-кораблю Бьель-Тан (судя по всему, в конечном итоге в Ордо Ксенос нашлись люди, достаточно осведомленные о нашем ордене). Кроме самого Профиуса, возглавить миссию был направлен знаменитый капитан Тритос.

С некоторой горечью я вынужден отметить, что дредноут Тритос погиб в сражении за Ллувр Марр, хотя мои чувства по этому поводу и окрашены впечатлением от записей Профиуса, как я поясню ниже.

Профиус не указывает на источник знаний Инквизиции касательно деталей подготовки Бьель-Тана к этому столкновению, но мы можем самостоятельно сделать выводы на основе данных из других источников.

Необходимо отметить также мою обеспокоенность касательно наших контактов с Инквизицией: инквизитор Тот сегодня сообщил нам с Гэбриэлем, что Тритос был первым Кровавым Вороном, когда- либо служившим в Карауле Смерти. Он ничего не упомянул о Профиусе, который, как мы знаем, дважды отслужил в Карауле до отправки на задание в 999.М38. Исходя из этого, можно предположить три вещи: во-первых, что инквизитор мог быть просто плохо информирован, так как целостность и подробность наших собственных записей не могут быть подвергнуты сомнению, а о качестве записей Ордо нам ничего не известно; во-вторых, что инквизитор был информирован должным образом, но намеренно пытался ввести нас в заблуждение; и в-третьих, что из доклада доблестного капитана Тритоса (на котором, должно быть, и зиждятся познания Тота) намеренно были исключены данные о вкладе в Профиуса в операцию, возможно, из-за презрения к библиариям вообще, отголоски которого, похоже, сохранились в некоторых частях нашего ордена и по сей день. Сам Тритос не был библиарием, и, возможно, причины необходимости и возможность ведения тщательных записей могли просто ускользнуть от него.