ПУТНИК часть II - Игорь Срибный

           - Мож, передать чего товарищу Соловьяненко при встрече? – ехидно прокричал ему в спину Рыжов.

           Ничего не ответив, Сербин обнял за плечи Фросю и, выходя, хлопнул дверью так, что повылетели гвозди из гнезд, и она повисла, скособочившись, на одной нижней петле.

           И Рыжов с перепугу все-таки упал со стула 

           В тот же день, не желая больше видеть никого и ничего в родных краях, встретивших их так неласково и причинивших столько горя, Сербины сели в поезд….

           И не знал Леонид доведется ли ему еще хоть раз  побывать в родных краях… 

Глава 4

           Разбитый и подавленный сел Леонид в углу купе, устремив тяжелый взгляд в окно вагона.

           Фрося суетилась, укладывая нехитрые пожитки под лавки, размещая поудобней ребятишек, испуганно поглядывающих на отца. Малыши безропотно выполняли все ее указания, вплоть до столь нелюбимого ими умывания замурзанных за день мордашек.

           Поезд несколько раз дернулся и покатил по рельсам, громыхая на стыках и постепенно набирая ход.

           За окном медленно, а потом все быстрей и быстрей поплыли знакомые до боли, милые сердцу пейзажи. Болезненно защемило сердце в груди Леонида.…

           Ближе к Харькову дети, наконец, угомонились и уснули, свернувшись калачиками на тесных полках – Толик на верхней, а Настенька – на нижней.

           Фрося присела с опаской на краешек лавки около супруга и прижалась к нему плечом.

           Некоторое время оба молчали, думая об одном и том же. Наконец, Фрося не выдержала.

           - Леня, ну скажи ты мне, что за благо для людей такое – коллективизация, коли для того, чтобы их счастливыми в колхозах сделать, нужно справных, работящих хозяев убить, искоренить безжалостно? Ведь ни за что отца и братьев убили, ни за что!

           - Знаешь, Фросенька, - тихо ответил Леонид, - когда-то, очень давно – еще война громыхала в степях, встретил я старца древнего. Вот он еще тогда поведал мне о том, что сейчас происходит и происходить будет. Что племя бесовское правит Россией, от Бога отрекшееся и дьяволовы планы выполняющее, Россию кровью заливая. Всю жизнь казак за Веру, Царя и Отечество сражался… А теперь нет ни веры, ни царя, и Отечество наше за пасынков нас держит. Не любы мы стали ему. Не могу понять, чем провинились казаки перед Россией, за что обрекла она нас на муки такие? Всю жизнь казак ли, крестьянин ли, не покладая рук, трудился, чтоб семью свою прокормить. А тут вдруг – отдай все свое хозяйство товарищу Рыжову, который кроме паровозов да пьянки ни к чему боле не способен. Который просо от овса отличить не может. Который понятия не имеет ни малейшего, что такое зерно семенное. Казак к земле своей привязан был, за нее бился. И вдруг в одночасье стала она – землица эта общей, а значит, ничьей. Все, нет у нее хозяина, кроме товарища Рыжова, которому, по большому счету, плевать и на эту землю, кровью и потом политую, и на казака или крестьянина, который ее этой кровью и этим потом поливал…

            - И что, так и будет народ терпеть все это?

            - Так и будет, Фрося, так и будет. Потому что, страх великий в народе поселился. Любое инакомыслие лютой смертью карается. Некому народу о своей беде пожалиться. Бога отняли у народа, дав взамен книжицу красную, партбилетом, именуемую. А без Бога в душе, как люди могут противостоять бесовщине? Никак не могут. Без веры человек – букашка. Деды и прадеды наши веровали, а вот дети наши - уже нет. Атеистами растут дети наши. А коль взрастим в их душе любовь к Господу – на муки обречем, не примет их общество, верующих-то. А раз нет веры в народе, значит, будущее его смутно и неправедно…

            - Но ведь ты, Леня, всю свою жизнь отдал России, за нее сражался. Как же так? Ведь так и тебя могут забрать когда-то, как офицера царской армии?

            - Могут, конечно! У нас ведь на курсах «Выстрел» забрали пятерых, в прошлом офицеров царских. Да так и сгинули они безвестно. И я ожидал ареста со дня на день. Да только не тронули меня, знали, что по личному приказу Ворошилова я на курсы направлен. А вот теперь, чувствую, сгущаются тучи и надо мной…. Да если еще эта гнида Рыжов кляузу напишет… Копнут – офицер царской армии, жена – дочь кулака, расстрелянного при сопротивлении власти…. Чуждый элемент, как ни крути…

            - Господи, Леня, что же делать-то? Как же мы без тебя будем? Ведь тогда и меня могут забрать… А дети?....

            - Ничего, Фросенька! Знаешь, что сказал мне тот мудрый старец, прощаясь? Сказал: «Прими жизнь такой, какая она есть»… И до сих пор считаю это высочайшей мудростью. Ибо не в силах мы переделать страну, ее правительство, ее народ. Бог управляет Вселенной, и каждому воздаст по заслугам. А наша задача – детей вырастить в любви и почитании древних законов Божьих. И совсем неважно, как мы их назовем, да хоть и Программой ВКП(б) !

           Бог даст, обойдется все… Война не за горами. И японцы на наших границах провокации учиняют, и немцы силы копят, чтоб на нас напасть. Не будут меня в такое время трогать, нужны Красной армии командиры с боевым опытом, а уж у меня опыта…. Думаю так, что уже в ближайшее время отправят меня на рубежи российские, Родину стеречь от врага. А с глаз долой – забудут о моем офицерском прошлом…- Леонид замолчал, глядя на ночь за окном.

            - Давай спать, Фрося. – Леонид встал с лавки и стал расстегивать портупею. - Верю я, Фрося,  в заступничество Господа нашего. Не даст он меня в обиду. Ибо веровал и верую свято в благодать Божию….

            Колеса вагонные мерно отбивали ритм на стыках рельсов, унося Сербиных в Москву. Город, так и не ставший им близким…

            Привычный ко всему Леонид, уснул сразу, едва его голова коснулась подушки.

            Фрося долго ворочалась на узкой жесткой лавке, думая о том, что вот снова Леонид уедет на какую-то войну, оставив ее одну с детьми… Жизнь, прожитая с Сербиным в тревогах, волнениях, без своего угла, промелькнула перед ней, как один день. Была ли она счастлива с этим неугомонным человеком, суровым и беспощадным к врагам, и нежным и ласковым с нею и с детьми? Думала Фрося, и не находила ответа на этот вопрос. А потом вспомнила слова древнего старца, пересказанные ей супругом – «прими жизнь такой, какая она есть»… И успокоилась… Но лишь под утро уснула …

            А поезд, клубя облаками пара, пронзительным свистом предупреждая о своем приближении на переездах и пересечениях с шоссейными дорогами, все мчал и мчал их к Москве. Столице огромного, несокрушимого государства, веками строившегося на костях российского народа. Народа, который безумно любил свое Отечество и не жалел для него живота своего.

Глава 5. 

                   В наркомате Сербина уже ждал приказ о новом назначении. Он был направлен на должность руководителя группы в  4-е управление Генерального штаба РККА, продолжать начатое им еще на курсах «Выстрел» дело - готовить диверсантов-подпольщиков. Являясь "мирным населением", подпольщики должны были в случае войны нанести удары по дорогам и коммуникациям противника, действуя на оккупированной территории.

                   Взявшись за дело, Сербин близко познакомился с руководителем проекта Ильей Стариновым, который организовал на базе мастерскую-лабораторию, в которой вместе со своими товарищами разрабатывал образцы мин, наиболее удобных для применения в ходе партизанской войны. В этой секретной лаборатории родились так называемые "угольные мины", замаскированные под брикет угля, здесь же были разработаны с успехом применявшиеся затем в годы Великой Отечественной войны автоматические мины. Под руководством Старинова был сконструирован "колесный замыкатель", впоследствии окрещенный в Испании миной "рапидо" - быстрая. Придумывались и отрабатывались способы подрыва автомашин и поездов минами, управляемыми по проводам и с помощью обычной бечевки.

                  Путника радовало, что попал он в коллектив единомышленников, всецело преданных своему делу. Никто из них ни на иоту не сомневался в том, что их работа послужит залогом победы в будущей войне, и вкладывал в эту работу всю душу.

                  Стратегия действий диверсантов-подпольщиков в тылу врага была четко организована и продумана. Учитывая, что к середине 30-х годов оборона СССР на западных рубежах зиждилась во многом на партизанских формированиях, предполагалось, что войска противника, перейдя государственную границу и углубившись на советскую территорию до сотни километров, выйдут на укрепленные районы РККА и увязнут в позиционной войне. В это время в тылу разгорится партизанская война. Через некоторое время, лишившись свежего пополнения, подвоза боеприпасов и продовольствия, войска неприятеля вынуждены будут отступать. Вместе с противником отойдут и партизаны, продолжая осуществлять диверсии в его тылу. В случае необходимости они перейдут Государственную границу СССР.