Зачем совершаются подвиги - Иван Емельянов

Подобные донесения писали на основе рапортов военачальников. Русские военачальники не могли написать свои рапорты в августе, так как у них для этого не было ни времени, ни сил. Уже на другой день после сражения ранним утром 27 августа русская армия покинула поле сражения. Русские военачальники не имели возможности даже позаботиться о своих раненых, оставив их на милость французов. С 27 августа по 1 сентября русская армия прошла путь от Бородина до Москвы, ведя арьергардные бои, преодолевая более чем по 20 км в сутки. Рапорты военачальников о действии войск в Бородинском сражении были написаны в основном в сентябре месяце. В частности рапорт А.П.Ермолова. Под рапортом стоит дата - 20 сентября. М.Б.Барклай де Толли написал свой рапорт 26 сентября, значит, донесение М.И.Кутузова Александру I было написано еще позже.

В рапорте М.Б.Барклая де Толли и в донесении М.И.Кутузова Александру I атака А.П.Ермолова на батарею Раевского описывается в одних и тех же выражениях, иногда повторяются без изменения даже целые предложения из рапорта А.П.Ермолова. Нет сомнения, что М.Б.Барклай де Толли и К.Ф.Толь, писавший донесение Кутузова М.И. Александру I, опирались на рапорт А.П.Ермолова, когда описывали сражение за батарею Раевского.

А.П.Ермолов в своем рапорте пишет:

"Взяв один только 3-й батальон Уфимского пехотного полка, остановил я бегущих и толпою в образе колонны ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, батареи его делали страшное опустошение, но ничто не устояло".

В рапорте М.Б.Барклая де Толли:

"Начальник Главного штаба 1-й армии генерал-майор Ермолов с обыкновенною своею решительностью, взяв один только 3-й батальон Уфимского полка, остановил бегущих и толпою в образе колонны ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, батареи его делали страшные опустошения, но ничто не устояло".

В донесении М.И.Кутузова Александру I написано следующее: "Начальник Главного штаба генерал-майор Ермолов, видя неприятеля, овладевшего батарей, важнейшей во всей позиции, со свойственною ему храбростью и решительностью, вместе с отличным генералом Кутайсовым взял один только Уфимского пехотного полка батальон, и, устроя сколько можно скорее бежавших, подавая собою пример, ударил в штыки. Неприяте/пь защищался жестоко, но ничто не устояло противу русского штыка".

Следовательно, высшее начальство судило об атаке Ермолова прежде всего по рапорту самого А.П.Ермолова. Однако ни в рапорте М.Б.Барклая де Толли, ни в донесении, ни в работах, написанных много позже - нигде не говорится об отступающих егерских полках.

А.П.Ермолов начинает описание атаки на батарею Раевского так: "Проезжая центр армии, я увидел укрепленную высоту, на коей стояла батарея из 18 орудий в руках неприятеля, в больших уже силах на ней гнездившегося. Батареи неприятеля господствовали уже окрестностью сея высоты и с обеих ее сторон спешили колонны распространить приобретенные им успехи".

В "Записках", изданых в 1864-1868 годах, атака Ермолова описана совершенно иначе, чем в рапорте: "Приближаясь ко 2-й армии, увидел я правое крыло ее на возвышении, которое входило в корпус генерала Раевского. Оно было покрыто дымом и охранявшие его войска рассеянные".

Итак, Ермолов из-за дыма не мог видеть, что происходило на батарее. Об этом писал и генерал Н.Н.Раевский:

"При приближении неприятеля на выстрел моих орудий пальба началась, и дым закрыл от нас неприятеля, так что мы не могли бы видеть ни расстройства, ни успехов его". Из слов Раевского можно заключить, что неприятель воспользовался мигом удачи: в пылу борьбы, в густом дыму защитники не заметили, как небольшой отряд прорвался на батарею.

Размеры укрепления, на котором стояли 18 орудий, не позволяли неприятелю "гнездиться на нем в больших силах". Генерал Раевский поставил на вершине кургана столько орудий, сколько можно было уместить. Больших сил неприятеля на укреплении не было и не могло быть.

Капитан Ш.Франсуа из 1-й пехотной дивизии Морана, силами которой неприятель предпринял атаку на батарею Раевского, был одним из немногих, кто вместе с генералом Ш.-О.Бонами овладел батареей и кому посчастливилось пробиться к своим. Ш.Франсуа умел не только храбро сражаться, но был и талантливым писателем. Его походный "Журнал", состоящий из 1000 страниц, был издан во Франции в 1903 и 1984 годах.

Капитан Франсуа пишет, что на батарею прорвался 30-й линейный полк с генералом Бонами. "Но другие полки, имевшие свои схватки с русскими, продолжает капитан Франсуа, - не последовали за ними, и нам помогает только один батальон 13-го легкого", 13-й легкий полк был известен своею храбростью. 24 июня 1812 г. он первым переправился через Неман и вступил на русскую землю.

Лейтенант Итальянской королевской гвардии наполеоновской армии Ц. Ложье де Белькур (1789-1871) не принимал участия в атаке Морана, так как королевская гвардия находилась в резерве.

Лейтенант имел возможность наблюдать за атакой Морана с холма, где была расположена итальянская батарея. В своем "Дневнике офицера Великой армии" Ложье пишет: "Несчастный полк, которым я только что восторгался, в данный момент подставляет себя на убой... Только несколько человек 30-го полка проникли в форт со своим генералом".

Согласно французским источникам, войска Наполеона сражались с достойным противником. Капитан Франсуа так описывает атаку на батарею Раевского:

"Русская линия хочет нас остановить; в 30 шагах от нее мы открываем огонь и проходим. Мы бросаемся к редуту, взбираемся туда через амбразуры, я вхожу туда в ту самую минуту, как только что выстрелили из одного орудия. Русские артиллеристы бьют нас банниками, рычагами. Мы вступаем с ними в рукопашную и наталкиваемся на страшных противников. Я участвовал ни в одной кампании, но никогда еще не участвовал в таком кровопролитном деле и с такими выносливыми солдатами, как русские".

Генерал Раевский Н.Н., защищавший Курганную высоту, был опытным, закаленным в боях воином. В 25 лет он стал полковником и командиром полка. Генерал хорошо зарекомендовал себя в Персидском походе В.А.Зубова в 1796 году, в наполеоновских войнах 1806-1807 годов, где командовал егерскими полками в авангардных и арьергардных боях под началом князя П.И.Багратиона, в шведской войне 1808-1809 годов, в войнах с турками 1787-1791 и 1806-1812 годов,, в войне 1812 года, до Бородинского сражения при деревне Салтановка, где дрался с французским "железным" маршалом Л.-Н.Даву. Подвиг генерала Раевского и двух его сыновей был широко известен в армии. 4 (16) августа генерал оборонял город Смоленск, который штурмовал один из талантливейших маршалов наполеоновской армии М.Ней.

Наполеон говорил о генерале Раевском Н.Н.: "Этот русский генерал сделан из материала, из которого делаются маршалы".

В 1814 году генерала Раевского Н.Н.

назначили комендантом Парижа. Бесспорно это был талантливый военный, считавший высшей честью для себя служение отечеству.

Всякий раз, когда читаешь в записках Ермолова А.П. об его лихой атаке на батарею Раевского, встает вопрос:

"Где же в это время был генерал Раевский Н.Н.?"

Существует мнение, что генерал Н.Н.Раевский командовал батареей, стоящей на Курганной высоте, и покинул свой пост, когда увидел французов поблизости. На самом деле генерал командовал корпусом, прикрывающем батарею, и ему совсем не обязательно было находиться рядом с артиллеристами. Генералу необходимо было разобраться в сложившейся обстановке.

Почему генерал Раевский не сделал того, что сделал генерал Ермолов, т.е. не ввел в бой резервы? Почему Ермолов всегда утверждал, что его атака на Курганную высоту имела место в 12-м часу, а большинство участников этой атаки считают, что она была раньше?

О продолжительности атаки А.П.Ермолов давал разные сведения. Согласно рапорту она продолжалась 15 минут. В записках, изданных в 1862 году, Ермолов утверждал, что атака продолжалась 10 минут, в записках, изданных в 1863 году, - не более получаса. О времени начала атаки он всегда писал одними и теми же словами: "Около полудня был я его светлостью послан на левый фланг осмотреть расположение артиллерии и усилить оную по обстоятельствам". Путь А.П.Ермолова на левый фланг проходил мимо Курганной высоты.

Время атаки Ермолова на Курганную высоту зафиксировал сам Барклай де Толли. Его адьютант В.И. фон Левенштерн в своих записках писал, что всегда спокойный М.Б.Барклай дс Толли разволновался, когда узнал, что два гвардейских полка из резерва его 1 -и армии были посланы без его ведома на подкрепление левого фланга, он воскликнул: "Следовательно, Кутузов и генерал Бенигссн считают сражение проигранным, а между тем оно едва только начинается. В 9 часов утра употребляют резервы, кои я не предполагал употребить в дело ранее как в 5 или 6 часов вечера".

Барклай дс Толли поспешил объясниться с М.И.Кутузовым и поскакал к Горкам. По словам В.И. фон Левенштерна, разговор М.Б.Барклая де Толли и М.И.Кутузова продолжался несколько минут. Возвращаясь, М.Б.Барклай де Толли сказал В.И. фон Левенштерну: