Письма к Тебе - Александра Антоновна Котенкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты, кажется, готов был бездыханно упасть, поражённый новым ударом незримого противника — но это не остановило Тебя. Ты не спрятал за болью свою галантность и доброту — наоборот, Твоя боль их будто бы ярче подсветила. И меня всё это каждый раз, как и сегодня, искренне удивляет, завораживает, как маленького ребёнка. Ты, превозмогая сильнейшие пульсирующие удары, уступил мне уютное место, выдав сдавленные терпением, но вымученные задушевностью единственные слова: «Прошу! Пожалуйста…» И в этот момент это был будто бы не Твой голос — точнее, Твой, но не тот, который все привыкли слышать. Он был особенным, душевным, искренним… Он был по истине Твоим.
Я села на стул, скромно пробежавшись быстрым взглядом по лицам притворившихся занятыми людей, и приподняла голову, чтобы разбиться о твою ощущаемую, но уже немного сбитую, повреждённую, раненую чувствами, боль. Но в эту же секунду насладиться Твоей тёплой улыбкой. Тёплой улыбкой, обращённой ко мне… Тёплой улыбкой, способной влюбить, залюбить, вылюбить и перелюбить. Всю меня и весь мир. Мир, окружающий нас. Мир, который стремится прочитать нас каждый раз, когда мы вместе, но который никогда не будет способен сделать этого, ведь мы написаны особенным и уже забытым для мира языком. Языком, который и нам, скорее всего, невозможно будет прочитать.
Ты, чуть пошатнувшись в сторону от дребезжащей под рёбрами пульсации, насилу удержался на ногах и заглянул в мои глаза… И нашёл там восхищение, которое стало редким, скорее всего, самым глупым, спасением, как пластырь на перелом, и Тебе становится чуть легче от осознания, что любой самый страшный конец пока что лишь выдуман и вряд ли станет частью нашей реальности.
Мы просто-напросто компенсируем любую нашу боль жертвой нашей связи, сохраняющей беспредельную странность, — вот и вся наша формула… Вот и вся формула, которая научит нас жить. Жить даже после того, как наше обещание, которое мы дали друг другу в нашем первом письме, рассыпится под грузом реальности. Жить, даже когда жить уже будет невозможно вовсе…
Вот, за что я благодарила Тебя в начале этого письма. Вот, за что я всегда буду Тебе благодарна.
Письмо моему ℋ.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
13 ноября 2019 год
Здравствуй, мой тёплый, согревающий на расстоянии Незнакомец!
Вот и закончился ещё один дурацкий ноябрьский день, закрутивший меня с силой и сумевший выжать из меня только сомнения… Я всё думаю о том же, какое же из двух «стать» всё-таки выбрать: остаться или расстаться? И здесь особенно терпко ощущается природа моих сомнений — медлительная, вязкая и постоянно тянущаяся к другим вопросам. Знаешь, как я ко всему этому глупому пришла? Присаживайся. Уже сидишь? Тогда просто внимательно читай, но ни в коем случае не пускай мою боль в своё сердце, ведь в Твоём её и так достаточно.
Ты же знаешь (хотя узнал это совершенно случайно), что пути до моего дома предательски нескончаемы. Когда ты хочешь единственного — забраться в тепло (в идеале — в Твои объятия, конечно же, но на деле — хотя бы под одеяло), но дорога словно удлиняется и удлиняется… Она тянется всё дальше и дальше, а сильные порывы ветра и жуткий мороз всё отчаяннее норовят забраться в душу, согретую в реальности лишь теплом осточертелого одиночества. Но всё-таки, как бы ни было отвратительно, теперь этот путь каждый раз не менее интересен, чем в первый. И даже не тот путь, по которому ступаешь, а тот путь, с которым встречаешься глазами…
Каждый раз я наблюдаю за людьми, озабоченными будничным водоворотом: они очаровательны обязательствами и ответственностью перед собой или другими. Но я не стала бы останавливаться на них, если бы они были настолько привлекательны. В текущем, безостановочно бегущем потоке жизни особенны совсем не они, а те люди, которые будто порхают над этой «рекой», над этой землёй, которые, казалось бы, беспричинно улыбаются всему на своём пути: каждому листочку, из последних сил покачивавшемуся на ветке; каждому пушистому облачку, похожему на сладкую белоснежную вату; каждой птице, разрезающей своими крыльями морозный воздух; и элементарно — каждому прохожему. Мне всегда хотелось залезть в головы этих людей, покопаться в свежевыпавших сугробах их мыслей и найти тот огонёк, который весь этот снег заставит растаять и заставит их души гореть ярче. Но я никогда не могла сделать этого. До сегодняшнего дня… Пока в моём сознании не появился такой же огонёк. Огонёк, имя которого известно только мне — и никому более.
Довольно уверенно, но при этом весьма медленно я шагала по старому, разрушенному временем уже наполовину (это выдавали его плачущие камнями-слезами ступени) мосту и вдруг увидела Тебя. Первой мыслью были слова: «Кажется, впервые за новую, но по-прежнему долгую неделю…» Ритмичными и чёткими, но потерянными где-то в теле, потому приглушёнными ударами билось внутри сердце, словно всё там же — неизвестно где — засел маленький эмоциональный барабанщик — то ли волнение, то ли смущение напало на меня так неожиданно. И ни за что этого не угадать, а…
Время уже совсем беспощадно поглощало расстояние: всё быстрее и быстрее, всё меньше и меньше — и вот мы совсем близко. Мы уже пристально наблюдали за глазами друг друга, но при этом совсем не раскрывали Твоим друзьям наших эмоций (словно это обычный неброский взгляд на мимо проходящего человека — но как смешно, ведь он такой ненасытный!). И оба чувствовали, как смутно выявляемое напряжение тянется сладким соком в жилках — и потому его срочно нужно было сбросить в бездну. Чтобы не сорваться в эту бездну самим, чтобы не сорваться и не затеряться там. Ты мимолётно вскинул вверх свои брови, отчего во мне взорвались все эмоции, и на лице растеклась скромная улыбка. И уголки Твоих губ так же медленно и смущённо приподнялись в ответ…
Морозный холод вдруг превратился в щемящую духоту. Сознание растворилось в огромном пространстве и во времени. И я совсем забыла о своих противно тикающих проблемах… Я вдруг стала тем человеком, которому хотела всё залезть в голову и понять, почему он так широко улыбается чему-то неизвестному. Расплывшемуся впереди, будто спрятанному, невидимому.
