Хозяин вечности. Дочь наемника - Олег Костенко

– Можете определить материал оболочки? – послал вопрос Клаус.

– Нет. Отражение сканирующих лучей слишком не характерно. К тому же значительная часть спектра поглощается. Но это явно, что-то твёрдое, а не облако пыли.

Один из перехватчиков немного опережал своего собрата. По краю пульта пробегали цифры отсчитывающие время до его соприкосновения с объектом: «5;4;3». И тут связь прервалась. Точка на экране сделалась тёмной: это означало, что корабль перестал передавать позывной. Перехватчик, упёрся в сферу и вдруг отскочил от неё словно мячик от стенки. Явно лишённый управления, он начал поворачиваться вокруг оси и налетел на второй корабль, толкнув его прямо на сферу.

Клаус увидел, как приближается на экране поверхность. Потом второй экран тоже погас. На радаре было видно, как обе точки удаляются от объекта. И внезапно старший диспетчер Клаус понял, что именно пришло к ним из тёмных глубин.

Бывает ужас за пределами ужаса. Настолько сильный, что человек просто не в состоянии осознать. В один миг все мечты, надежды и стремления Клауса обратились во прах. Так же как впрочем, и его горести. У мертвецов не бывает ни того, ни другого.

Но даже сейчас старший диспетчер оставался, прежде всего, профессионалом. Он ввел ключ всеобщей тревоги полностью активирующей планетарную оборону, хотя понимал, что надежды на неё весьма мало. И тогда он сделал последнее, что ещё мог, то, что позволяло ещё спасти хотя бы кого-то. Вопреки всем инструкциям Клаус включил всеобщее оповещение. Теперь его должны были услышать даже на кораблях находившихся внизу, на поверхности.

– Всем кто меня слышит, к планете идёт смерть-сфера. Все кто могут, уходите немедленно проч. Да примет мироздание наши души.

Даже Горду потребовалась пара секунд, что бы осознать истинный смысл сообщения. Но после этого он действовал мгновенно.

Рывком швырнул девочку во вторе кресло, пристегнул ремнём, сам же бросился в первое.

– Что?!!!

Горд, не обратил внимания на её вопрос, он в него даже не вслушивался. Его руки мелькали над пультом, запуская процедуру аварийного старта. Не многочисленные индикаторы оживали, отмечая работу устройств.

Имплант активирован.

Космогатор привычно расслабился, закрывая глаза. Тело словно бы отдалилось. Теперь Горд составлял одно целое с кораблём. В мозгу зазвучали короткие подтверждения о готовности, но Зимин прервал доклад, на это просто не было времени.

Взлёт.

Звездолёт плавно оторвался от белесого покрытия космодрома.

– Ради всего святого, не вставай! – крикнул Горд Герде, не открывая глаз.

Форсаж.

Корпус пронзила вибрация. Что-то стонало. Обрушилась перегрузка, с которой не справлялись гравитационные компенсаторы. «Ласточка» поднималась с трёхкратным ускорением. Но Горд, опасался, что этого не достаточно: времени оставалось немного.

Чуткие сенсоры «Ласточки» обнаружили в пространстве зарницы атомного распада. Силы планетарной обороны пытались уничтожить смерть-сферу или хотя бы сбить её с курса. Хотя в глубине души все наверняка понимали бесполезность попыток: ещё никому не удавалось повлиять на смерть-сферу до её активации.

«Ласточка» прошла атмосферу и теперь, словно пуля, пронизывала сектор ближних орбит. Было ещё слишком рано «нырять» в «сплетение»: они не вышли даже за пределы активного гравитационного радиуса планеты. Но здесь, за пределами оказывающей сопротивление воздушной среды, Горд смог ещё более взвинтить ускорение, доведя его до пяти единиц.

Это был предел. Компенсаторы не вытягивали. Перегрузка буквально плющила. «Бедная девочка» – подумал Зимин, – «Хотя почему бедная? По крайней мере, она выживет. Во всяком случае, если им повезёт хоть немного».

Господи, – мысленно продолжил он, – не дай нам во что-нибудь врезаться. На форсаже было нельзя маневрировать свободно. А времени на расчёт оптимального курса попросту не было. Впрочем, пока всё нормально. Сейчас всё что способно двигаться уходит в глубокий космос, прочь от планеты. Во всяком случае, если у пилотов есть на плечах хоть какое-то подобие головы.

А стационарные станции и спутники это не страшно, с этим он справиться. Если наступит день, когда стационары станут препятствием для него, то он лично спустит в унитаз свой диплом космогатора, не говоря уже о нашивках мастер-пилота и члена совета гильдии.

Горд знал, что ещё через пять минут предельного форсажа двигатели попросту разнесёт на куски. Но знал и то, что времени ему хватит.

Атомные вспышки продолжались, уже почти перед самой планетой. С того момента как Горд понял, что сфера находится достаточно далеко от него, он больше не стремился её отслеживать. Не пытался, он и просчитать её траекторию. Куда бы ни угодил «подарочек», конец для планеты един.

Сейчас он всё же отыскал ее, используя оптический усилитель. Горд видел, как один из боевых крейсеров устремился к объекту на полной скорости. Это был жест отчаянья: корабль действовал как камикадзе. Командир наверняка планировал детонировать реактор и все боеприпасы в момент удара. Однако ничего не произошло, на крейсере просто погасли огни. Он отскочил от смерть-сферы, было видно, что его носовая часть сплющена, и начал удаляться по баллистической траектории. Зимин знал, что весь экипаж мёртв.

А сфера, словно не заметила столкновения. Зимин видел, как к ней приближались ещё корабли. Смотреть на это космогатор не мог. Он отключил передачу с видеосенсора.

Пора, решил Горд. Ещё одним преимуществом «Ласточки» было то, что на ней можно было уйти в сплетение почти вблизи от планеты. Но сейчас, даже для неё расстояние было критическим. Горд решил рискнуть, понимая, что если боевые корабли пошли на таран, то, значит, времени практически не осталось.

Он отключил линейные двигатели, бросив всю энергию на пространственный деформатор. Перед глазами пронеслись лица короля Родислава, его брата, встреченной во дворце девочки и даже теле-жреца проповедника. Лица людей, которые вроде бы для него ничего и не значили. Хотелось взвыть от отчаянья. Потом прямо перед кораблём на мгновение возникла чёрная воронка создающая иллюзию бешеного вращения. Корабль прошёл горловину и «рухнул» в сплетение. Больше ни на что отвлекаться космогатор не мог.

Из-за близости планеты «Ласточка» вошла в сплетение под опасным углом. Квантовые коридоры пульсировали. Даже такому опытному пилоту как Горд требовалось усилие, что бы проходить сквозь них. К тому же он никак не мог выправить крен ласточки относительно стенок. Сложность сплетения стремительно возрастала, на пределе работал компьютер. Мозг Горда с трудом успевал анализировать поступающую в него информацию. Зимин уже едва-едва выводил корабль из сложных петель, которые описывали квантовые каналы.

Он утратил всякое представление о своём положении относительно реальной вселенной. До Горгоны мог быть и километр, а мог и световой год. Ласточку развернуло уже на двадцать пять градусов относительно коридора. Звездолёт едва не задевал его стенки. Хорошо хоть квантовый тоннель в этом месте был достаточно крупным. Но Горд всё никак не мог вывести корабль в реальный космос.

Ещё один поворот. Каким-то чудом пилоту удалось не врезаться в стенки, что означало б конец. Стенки тоннелей состояли из сверхплотной материи.

Ценой огромного напряжения Горду удалось уменьшить угол наклона. И как раз вовремя, после очередной развилки коридор начал плавно сужаться. Ага, вот он выход! Расположение, правда, не слишком удачное, но выбирать не приходиться. Горд свернул, по направлению к тупику, одновременно активируя пространственный деформатор. Переднюю часть корабля окутал кокон гравитационной энергии. Конец коридора вспучился, превращаясь во вращающуюся воронку. В её конусе виднелись звёзды.

Корабль стало трясти, выход происходил в критичном режиме, как впрочем, и весь полёт. Пространственное искривление нарастало. Звездолёт стал вращаться вокруг оси, однако Горд справился. Тщательно рассчитанными гравитационными векторами он выбросил корабль наружу. Горд увидел как по «Ласточке» пробежала волна искажений, и потерял сознание.

Горд очнулся от того, что его трогали за плечо. В «Ласточке» была невесомость, как и должно, было быть в пространстве при отключенных двигателях.

Космогатор открыл глаза. Голова нестерпимо болела: следствие полёта в чрезвычайном режиме. Никаких небесных тел поблизости не было. Убедившись что корабль в безопасности, Зимин отключил имплант, потом в ручную, с пульта задал компьютеру команду на определение координат, и лишь после этого повернулся к Герде.

То, что девочка очнулась раньше него, космогатора здорово удивило. Обычно не подготовленный мозг не был способен выдержать пребыванье в сплетенье. Законы привычной евклидовой логики там не действовали, и сознание попросту отключалось. Герда пришла в себя очень быстро, и это свидетельствовало о её редкой психической стабильности.