Судья - Игорь Денисов

Она вспомнила все, что было, и застонала. Нужно действовать, а для нее даже встать с дивана — подвиг.

Инна встала. Рядом было то, ради чего она преодолевала страх и вставала каждое утро — мини-бар. Инна жила, чтобы пить, и без этого не начинала дня.

Достала сотовый. Проверила время. Она спала менее часа.

Девушка выпила полстакана вина. С тоской взглянула на почти допитую бутылку.

— Нет, — отставила стакан. — Мне сейчас нужна ясная голова.

Она прошла в комнату. Переоделась вплоть до нижнего белья.

Взглянула в зеркало. Вздрогнула.

«Ну и рожа», подумала она, разглядывая потеки туши на щеках, искусанные губы. Собственный взгляд — безумный, затравленный — поразил ее.

Инна торопливо умылась, подвела глаза, накрасила губы. Отражение в зеркале ее удовлетворило.

Что дальше?

Дядя лежит мертвый под дождем. Рядом с машиной. Нужно вернуться и забрать машину. То есть тело. Инна подошла к окну, обняла себя за плечи. Она знала, что думает не о том.

Нужно думать не о том, как забрать тело. Черт с ним. Нужно хорошенько обмозговать, что она скажет ментам. Тщательно взвесить каждое слово.

Проблема эта казалась Инне абсолютно неразрешимой. Говорить, как все было, нельзя. Во-первых, ее имя не должно попасть в газеты в связи с убийством. Во-вторых, Инна чувствовала, что словами передать произошедшее невозможно. Это так невероятно. Ее рассказ прозвучит как бред сумасшедшей. Инна ясно увидела себя в смирительной рубашке, среди белых халатов, белых стен.

«Туда мне и дорога», подумала она.

В-третьих — Инна уже не помнила, что именно произошло. Мысли путались. Событие мелькало перед глазами аляповатыми обрывками: черный плащ, изуродованное лицо дяди, голос убийцы. Образы, образы, образы… Никаких деталей, примет, никакой последовательности. Как девушка ни напрягала мозги, она не могла восстановить цепочку событий.

В-четвертых…

Инна закатала рукав голубого спортивного джемпера. Точки на запястье побледнели. Но опытный глаз заметит их без труда.

Говорить правду нельзя. Нужно лгать. Ловко и умело.

Она не справится. Для этого нужно знать, какие факты и улики скрывать, а какие — нет. Она же не знает, какие из них важны, а какие несущественны. Еще менее она знает, что эксперты найдут на просеке, какие вещдоки будут на руках у следователя. Ей не выиграть в борьбе умов, в игре лжи.

— Илья? Это Инна.

— Чего тебе? — в трубке слышались пьяные голоса, резкий смех, грохот музыки.

— Можешь заехать на БМВ-ухе?

— У тя че, своей лошади нет?

Инна прикусила губу. На «ладе» сейчас нельзя светиться.

— Мотор барахлит.

— Возьми дядину.

— Нестеров уехал. По делам. Вернется… — Инна потерла лоб. — Завтра утром.

«Ну да. В кошмарном сне разве что».

— Такси вызови.

— Я думала, ты подъедешь, — мягко надавила Инна. Подошла к бару с трубкой. Достала стакан.

— Ты думала? А в суп не попала? Посмотри в окно.

— Посмотрела, — Инна разрезала пополам лимон. Взяла половину. Сжала в ладони над пустым стаканом. По стенкам потекла остро пахнущая жидкость.

— Ну?

— Что «ну»?

Она плеснула в стакан водки.

— Мне че, в такую дождину к тебе мчаться?

— Не кричи, пожалуйста. Ты прав. Я эгоистка. Прости.

Она взяла стакан. Осушила. Закашлялась.

— Ты там бухаешь, что ли? Алкоголичка.

Инна поставила стакан.

— Я сама приеду.

— Нужна ты мне бухая! Ладно, подваливай. И закусь тащи.

— Я приеду. Скажи, какие нужны закуски.

Илья сказал. Инна записала.

— Запомнила? Ладно, не пять лет, сообразишь, чего как.

— Кто там с тобой?

— Все. Болт, Мигунов. И Вероника, — с удовольствием прибавил Илья.

Инна вздрогнула.

— С чего вдруг? Неужели папочка отпустил? — она расхохоталась.

— Я ее позвал. Ради меня она послала его к Е. М.

— И как? — Инна улыбалась, вертя пальцами стакан.

— Да никак. Сидит в углу, лыбится. Та еще коза.

— Ну ладно. Я выезжаю. Буду через полчасика.

— Жду с нетерпением, моя прекрасная Анни`.

Инна дернулась, чуть не выронив стакан.

— Ильюша, сколько раз просила тебя — не называй меня так! У меня от этого имени мурашки по коже.

В трубке послышался злорадный хохот.

Инна вдруг выпалила:

— Я люблю тебя.

Она была пьяна.

— Что?

— Нет. Ничего. Пока.

Илья оборвал связь.

Девушка посмотрела на сотовый. Ее лицо исказилось. Она закричала. Швырнула телефон в окно.

Осколки стекла со звоном посыпались во двор. Холодный ветер с дождем ворвался в комнату. Узорчатые занавески взметнулись паутиной.

Инна села на пол. Зарыдала.

Спустя некоторое время поднялась и начала одеваться.

Глава 4. Отзвуки эха

Поздоровавшись в коридоре с учителем труда, Павел отворил дверь в класс.

Королев, откормленный сын владельца супермаркета, ударил в лицо Диму Сотникова. Мальчик упал на колени. Класс грохнул от смеха. Некоторые от хохота свалились под парты.

В изумлении Павел смотрел, как Дима плачет, стоя на коленях. Верхняя губа опухла и сочится кровью.

Когда вошел Павел, Королев обернулся. Выражение жестокой радости на его лице сменилось испугом.

— Он первый начал, — быстро сказал он.

— Королев, — еле сдерживая дрожь в голосе, сказал Павел. — К директору! Бегом!

Некоторое время Королев нагло смотрел в глаза. Покосился на Диму, который стоял в углу, вытирая рукавом сопли.

Потом вышел из класса.

— Класс! Открыть страницу сорок восемь. Упражнения 19, 22, 23. Приду, проверю.

Павел повернулся к Диме. Мальчик смотрел в пол.

— Сотников, идемте со мной.

Повернувшись к классу спиной, Павел услышал смешки. Хихикали девочки.

— Вытри, — он подал Диме носовой платок. — Садись.

Они сели на скамью. По коридору шли двое шестиклассников. С любопытством взглянули на хнычущего Диму. Один толкнул другого локтем. Смех.

Павел посмотрел на них. Ребята смолкли и зашагали быстрее.

Он повернулся к дрожащему, неопрятно одетому мальчику:

— Ну, как ты?

Дима уткнулся лицом в плечо классного руководителя, захлебываясь слезами.

Павел мягко отстранил его.

— Пойди умойся.

Дима поднял красные глаза.

— Вы проводите меня?

Павел молча смотрел на него.

Дима отправился в туалет. Павел смотрел ему вслед. Лицо учителя исказилось. Уголок рта дернулся. Он быстро-быстро заморгал, словно сам был готов заплакать.

— Удивительное сходство, — пробормотал он. — Как две капли воды.