Достичь смерти - Никоноров Александр

  Он работал филигранно. Полы плаща развевались, хотя сухой воздух Таладаса был недвижим. Небо Тиэльмы не знало боя более отточенного и аккуратного, чем тот, что происходил сейчас на багровых землях Тисков Погибели. В этой скупости движений было что-то привлекательное, что притягивало и завораживало. Ошарашенные палиндорцы смотрели на воина со страхом и восхищением. Каждый маневр сражающегося будто бы говорил: да, я уверен в себе, да, я знаю куда бить, нет, они не представляют для меня ни малейшей опасности. Для схватки в этом обилии тел гораздо удачнее подошла бы коса, чтобы ублажать лезвие обильной кровавой жатвой.

  Воин словно танцевал. Он нарочито играл со смертью, подпуская дальсиев как можно ближе к себе. Он хотел показать их хозяевам, что с ним не надо сражаться. Они не осилят. Им надо бежать. И бояться.

  Дальсии боялись. Палиндорцы - нет. Невообразимые глупцы, наивные до мозга костей. Эти неорганизованные, но чересчур уверенные в себе дикари пошли путем наименьшего сопротивления и направили все силы на то, чтобы остановить воина и урвать свое. Ведь добыча так близко... Они хотели изнурить человека в золотом плаще, но просчитались. Сперва с вершин ущелья летели камни, по сколоченным доскам скатывались валуны, шипело вылившееся кипящее масло, дождь из стрел грозился изрешетить его, но короткая вспышка ярко-красного... И от стрел не осталось ничего, кроме наконечников, со звоном упавших вниз. Когда разменные карты палиндорцев закончились, на стол лег козырь, и в бой отправились их преданные друзья и боевые товарищи - дальсии.

  Глаза воина снова на краткий миг вспыхнули ярким кармином. Он принял игру. Он готов назвать цену за нападение.

  Наконечники пики едва касались жертв; они проходили вскользь ровно настолько, чтобы вспороть горло самым кончиком. Небрежные движения несли мгновенную смерть - еще даже не успевала проявиться красная полоска на рассеченной плоти, а животное уже падало замертво. Воин обладал страшной силой. Его оружие не знало преград, под напором стали черепа сминались, словно были сделаны из отсыревшего картона, а конечности сгибались под неестественными углами. Иногда человека окружали, и он переставал церемониться. Не было изящества и грации, но был свист вспарываемого ветра и удары плашмя. Осколки костей летели во все стороны, дальсии переходили на визг и бились в конвульсиях от боли. Перед тем, как умереть, палиндорцы запомнили, как от удара серебряной пики голову животного развернуло в другую сторону, она повисла на коже, а потом с влажным треском, не выдержав собственного веса, оторвалась и улетела под лапы наступающих дальсиев.

  Воин больше не медлил. Он упивался. Его глаза застила багряная пелена, и все, что он видел, это размытые силуэты тех, кому предстояло умереть. Когда бой затянулся, была призвана магия. Глаза воина сверкнули снова. Он изменился. Плащ больше не трепыхался, пика успокоилась, стиснутые челюсти расслабились. Человек больше не переживал. Его охватило спокойствие.

Теперь за ним присмотрят.

  Дальсии заскулили и поджали хвосты. Они стояли в нерешительности, вся их прыть сошла на нет. Но поздно. Пришло их время. Воин заглянул в сафекс - надмир - и с удовлетворением отметил, что голубоватые оболочки уже покинули не успевшие остыть тела. Души медленно воспаряли к небесам. Человек поднял руки и потянул к себе, вырывая души из иного мира, возвращая их туда, где они пригодятся.

  Животные что-то почувствовали. Они ринулись в атаку, понимая, что все, что от них требуется - умереть, попытаться забрать с собой непобедимого противника. Им помешали - на пути возникли призраки. Совсем недавно они были собратьями - зловещие фантомы, совсем не похожие на тех, кем были при жизни. Тощие, с полыхающими пепельной дымкой глазами, с серым паром, идущим изо рта. И холод. Могильный холод, от которого бросало в дрожь.

  Призраки не церемонились и честно отрабатывали свое время. Им пообещали, что их не задержат надолго; они пообещали, что успеют. Души испугались человека. Точнее,

того

, что в нем сидело. У них не доставала ни силы, ни воли, чтобы отказать

этому

. Они рвали дальсиев на куски; каждый фантом впивался длинными клыками в плоть жертвы и отравлял, впрыскивая в тело яд мертвых. Животные жалобно выли и, скользя по мокрой от крови земле, пятились, однако мертвецы неизменно настигали их. Мускулы седеющих дальсиев ссыхались, лапы сморщивались и под тяжестью тела подламывались. Некогда грозные животные падали замертво тщедушными и убогими тушками, которые издали можно было спутать с покрытым толстым слоем пыли ковром.

  Дальсии проиграли эту битву.

2

  Застыло небо, подкрашенное огненными сполохами. Замер ветер; он не осмеливался дуть, не осмеливался потревожить безмолвие смерти. Мир замер, будто увядающий старик, набравший в грудь воздуха в последний раз. Напряжение пронзило каждую частицу, время текло тягуче, словно смола. Попрятались звери, редкие птицы с диким карканьем улетели прочь, ящерицы забирались под камни и уходили в спячку. Они чувствовали. Они слышали. Они боялись.

  Ветер приносил запахи пота, крови и тления. Удушающая волна окатывала Тиэльму раз за разом. Людей рвало. Их тошнило от этого запаха.

  Земля дрожала от топота тысяч и тысяч ног. Трубили в рог, били в барабаны, пели песни... А потом все обрывалось, и на смену приходили крики, лязганье мечей, звуки ударов и несмолкаемый шум битвы. Песнь смерти проносилась над Тиэльмой уже четвертую неделю. Так было здесь, в Таладасе, и точно так же было в суровом Альфингейле десятью днями ранее, в Лакинае и Аратамате...

  То были звуки войны. Войны всех против одного.

3

  Дикий народ Палиндора. Люди, способные удивить разве что недалекостью. Воинствующие, вечно враждующие между собой общины, они так и не смогли отстроить ни одного достойного города и зачастую проживали под открытым небом, кочуя с места на место. В самом крупном городе - Фарадасе - обосновался вожак палиндорцев по имени Фельмис. И сегодня под его начальством палиндорцы объединились, чтобы обрести могущество. Каждому предоставился шанс вознестись и стать правителем мира - так говорил один из Странных, который звал себя Переписчиком. Покрытый татуировками пожилой мужчина с голым черепом явился к ним и воззвал к их силе. Его речи сплотили палиндорцев, и те приняли решение одолеть чудовище. Они не знали военного дела, их ремесло - приручение непокорных дальсиев. Все, что имели, палиндорцы направили против мужчины в золотом плаще.

  Тиски Погибели должны были стать ловушкой, могилой. В представлении палиндорцев ущелье было капканом, а загнанный человек - легкой добычей. Его надеялись застать врасплох и, вероятно, ожидали, что стравленная стая голодных дальсиев сможет остановить его или хотя бы отвлечь, изнурить, но просчитались. Сделай палиндорцы это раньше, хотя бы две недели назад, и их затея, быть может, имела бы больше шансов на успех. Но не теперь. Воин даже не выбился из сил. Он принял бой, и пусть эти люди не надеятся на красивую смерть - им ее никто не подарит.