Винтерфилд - Наталия Ипатова

По крайней мере эта выглядит здоровой и твердо держится на ногах.

3. Чемпион

Прямо с улицы они угодили в толчею парадного зала Гильдии фехтовальщиков. Народ расступался перед королевой, кланялся ей и вновь смыкался за ее спиной, и фрейлинам, шествовавшим за госпожой, приходилось прокладывать себе дорогу где улыбками, где просьбами, а где — и локтями. Гофмейстерина возглавляла маленький отряд, исполненный решимости постоять за честь своей фрейлинской, Хайке, с чьего лица не сходила болезненная бледность, следовала в кильватере, остальные обступили ее плотной коробочкой, оберегая от толчков или чего похуже: всякое может случиться со спортсменкой в такой толчее.

Хайке была одета в гимнастический костюм, выдержанный в цветах королевы, — коричневый, с красной отделкой; лубок, фиксирующий руку, фон Лиенталь сняла с нее перед самым входом: она намеревалась сохранять акт подмены в тайне до самого последнего момента, а там — будь что будет. Остальные девушки с ног до головы кутались в плащи: отчасти спасаясь от прохлады весеннего утра, но главным образом из-за стратегических соображений. Им приходилось скрывать, что костюм Леи, весьма отличаясь от ливрейного фрейлинского платья, в точности повторяет тунику и лосины Хайке.

Многие узнавали их, пока они шли к отведенным для свиты королевы местам, подходили, здоровались, говорили Хайке несколько ободряющих или, наоборот, уничижительных слов — в зависимости от того, принадлежали ли они к партии болельщиков Эрны фон Скерд или ее противников. Хайке кивала, и ее немногословие и бледность вполне объяснялись волнением из-за предстоящего полуфинала. Злопыхатели же умело отстреливались на лету безжалостными и вполне снайперскими колкостями ее подруг.

Лея привыкла видеть этот зал пустоватым и гулким, привольным обиталищем городского эха, поселившегося под его лепными потолками. Свет, зеленоватый от обилия ранней листвы, струился в высокие окна, щербатый паркет, выложенный черно-белой шашечкой, не ремонтировался уже лет сто, частично потому, что иные отметины оставили на нем люди, чьи имена и слава жили и после их смерти, и смотритель зала имел немалый доход, красочно описывая туристам деяния великих Мастеров и их излюбленные фехтовальные приемы, а также обстоятельства, при которых была высечена та или иная зазубрина, а частично по той прозаической причине, что на шершавой поверхности меньше скользит нога, обутая в мягкий кожаный фехтовальный сапожок без каблука.

Но сегодня эхо забилось незнамо куда, перепугавшись шумной разряженной толпы, вторгшейся в его владения.

Мальчишки-пажи с раскладными стульями с самого раннего утра сидели здесь, занимая места для только сейчас прибывающих хозяев. Тех, кто собирается выступать, на самом деле очень легко с первого взгляда отличить от тех, кто явился только поглазеть. Для тех, кто ничем не рискует, Королевский фестиваль есть чудесный предлог в очередной раз продемонстрировать красоту, вкус и богатство, а то и просто напомнить столице о своем существовании, привезти сюда детей и домочадцев, чтобы те во всем блеске увидели достойнейшее из дворянских искусств. В глазах рябило от обилия бархатных беретов с драгоценными аграфами, страусовых и павлиньих перьев, ярких узорчатых шелков с юга Франции и тончайшей выделки английской шерсти, окрашенной в благородные приглушенные цвета, парадных кинжалов и шпаг, отделанных золочеными насечками и усеянных самоцветами. Дамы в кринолинах занимали по десять квадратных футов полезной площади зала, а в толпе, как мыши, шныряли букмекеры, столь же непременные спутники фестиваля, как сами претенденты на высокие звания.

Однако если в этой буйной пестроте вы встретите невзрачную личность в поношенной тунике или в бесформенном свитере, в брюках, вытертых и вздутых на коленях, а то и пару дней небритую — знайте, перед вами тот, к кому в ближайшие часы будут прикованы все взгляды. Спортсмены — народ суеверный.

Людскому озеру было тесно в отведенных ему берегах, оно волновалось, оттесненное к выходу веревочным заграждением, внутри которого на освященной и неприкосновенной ни для кого, кроме избранных, выстроился ряд гильдейских Мастеров, подтянутых, нарядных и напряженных, неусыпно следящих за соблюдением правил поединка. Как профессионалы, ошгне имели права участвовать в состязании любителей, однако от их пристального внимания вряд ли ускользнет какая-нибудь мелкая подробность, какой-нибудь удар, даже такой искусный и подлый, какой не заметит никто в зале. Их мнение о чистоте поединка существенно повлияет на распределение очков.

Это необходимая предосторожность. На протяжении всей истории проведения Королевских фестивалей те обрастали разными правилами, которые с совершенствованием благородного искусства состязающихся рано или поздно, но отменялись. Теперь здесь допускалась любая акробатика, на какую оказывались горазды гибкие развитые тела. Однако одно из правил осталось непреложным на века: фехтовальщик, нанесший противнику неизлечимое увечье, дисквалифицируется до конца жизни. И хотя в руках у них будут тупые спортивные мечи, их с точки зрения членовредительства вполне можно рассматривать как тяжелые металлические прутья, вполне способные выколоть глаз, перебить жилу, раздробить челюсть, рассечь лицо, сломать ребро или ключицу. Допустивший даже нечаянно подобный промах недостоин носить звание чемпиона, каким бы Мастером он ни считался. И в отношении фон Скерд мера эта отнюдь не была излишней.

Она уже появилась здесь и стояла в окружении толпы поклонников и прихлебателей, услужливо смеявшихся ее репликам тогда, когда она того ожидала, и доставляющих ей удовольствие, задевая соседей. Никто не осмеливался достойно огрызнуться на эту свору: фон Скерд была злопамятна и привечала подлецов. Обилие в ее свите атлетических молодых брави с наглыми мордами и видимый мир, в каком они уживались меж собой, заставили языкастых фрейлин вслух предположить, что фон Скерд обладает неистощимым любовным темпераментом. Красивая, но непривлекательная молодая женщина, лет, может быть, на пять старше Леи, миниатюрная, пружинистая, с копной каштановых кудрей, не достигавших плеч, и изумительно правильными дугами черных бровей на белой коже. Слишком значимая персона, она не скрывала своих дурных наклонностей и страстей, ее лицо сформировалось в издевательскую циничную маску, а ругалась она так, что краснели мужчины. Владения ее располагались на северо-востоке и граничили с владениями лорда Грэя, она носила свои фамильные цвета — черный и зеленый, так как выступала от собственного имени, и вся волчья стая, юлящая у нее под ногами, щеголяла в бантах и лентах своей повелительницы. Ее резкий голос был слышен издалека, невзирая на все прочие шумы. Хайке даже приподнялась на цыпочки, выглядывая лица: у нее была надежда отыскать в свите претендентки своего подставного кавалера, однако была разочарована. У фон Скерд явно хватало ума не позволить связать свое имя с покушением на соперницу.