Составь свою родословную - Ольга Дан

С.В. Кочевых

* * *

Жизненная задача всякого – познать строение и форму своего рода, его задачу, закон его роста, критические точки, соотношение отдельных ветвей и их частные задачи, а на фоне всего этого – познать собственное место в роде и свою задачу, не индивидуальную, поставленную в себе, а свою, как члена рода, то есть органа высшего целого. Только при этом родовом самопознании возможно сознательное отношение к жизни своего народа и к истории человечества.

П. А. Флоренский[3]

Глава 2

История генеалогии в России

В древнерусских текстах слово «родословие» впервые встречается в переводе Хроники Георгия Амартола (XI в.). Интересно, что до XIV в. у этого слова было несколько значений: учение о роде, предсказание, гороскоп.

До конца XV в. генеалогии не придавалось большого значения. Основные сведения о родственных связях можно было извлечь из летописей, государственных актов, деловой переписки. Ситуация изменилась в конце XV – начале XVI в. В это время шла активная законодательная работа: разрабатывались правила наследования титула, звания и имущества, в первую очередь земли, устанавливались права и обязанности лиц, принадлежащих к разным сословиям.

В XVI в. появились учреждения, занимавшиеся сбором и обработкой генеалогической информации и официальным утверждением документов, удостоверявших происхождение лица.

С 40-х гг. XVI в. начали создаваться родословные книги. В 1555 г. был составлен «Государев родословец», содержащий сведения о происхождении царя и вельмож. При обосновании прав государя на престол использовались легенды о происхождении царской династии. Утверждалось, что великокняжеские рода восходят к римскому императору Августу.

Изначально было принято устанавливать родственные связи по отцовской линии, так как имущество отца наследовал сын, а при назначении дворянина на военную или гражданскую должность всегда учитывалось, где служили его предки. Составлялись так называемые поколенные росписи нисходящего родства. Со второй половины XVII в. родословные стало принято оформлять в виде генеалогических деревьев.

С конца XV в. формирование государственного аппарата осуществлялось по принципу местничества, то есть должности распределялись в зависимости от происхождения и служебного положения предков. Это превращало аристократию в замкнутую корпорацию, элиту общества.

Между аристократами часто возникали «местнические» споры – бояре выясняли, кто знатнее, кто имеет право на должность. Эти споры разрешал, как правило, сам царь. Конфликты возникали даже из-за места за царским столом.

Можно вспомнить эпизод из «Князя Серебряного» А. К. Толстого, в котором родовитый боярин Морозов отказывается сесть ниже Годунова:

Осталось одно пустое место, ниже Годунова.

– Садись, боярин Дружина! – сказал ласково царь, указывая на пустое место.

Лицо Морозова побагровело.

– Государь, – ответил он, – как Морозов во всю жизнь чинил, так и до смерти чинить будет. Стар я, государь, перенимать новые обычаи. Наложи опалу на меня, прогони от очей твоих – а ниже Годунова не сяду!

В связи с тем что дворянство становилось сословием, играющим ведущую роль в жизни государства, возникла необходимость в дополнительных государственных учреждениях, которые бы занимались исключительно сбором и обработкой генеалогических сведений, подтверждающих права дворян на получение должностей. Сбором и проверкой родословных росписей в XVII в. занимался Разрядный приказ. В 1682 г. при нем была создана Палата родословных дел, составившая Бархатную книгу (свод дворянского родословия).

В XVIII в. генеалогия потеряла важнейшее значение, которое имела прежде, так как с отменой местничества перед дворянством открылась возможность выслуги, не ограниченная родословными привилегиями, а Табель о рангах, принятая в 1722 г., давала возможность продвижения по служебной лестнице не только дворянам, но и представителям других сословий.

Ироническое отношение к генеалогии незнатных дворян показано в романе М. Алданова «Заговор» (имеется в виду заговор против Павла I в 1801 г.). В одном из эпизодов описывается разговор молодого офицера Штааля и Наскова – бывшего дипломата, опустившегося человека, давно уволенного со службы. Тема беседы – вечная: старший поучает младшего, как соблазнить женщину (в данном случае французскую актрису):

– Дальше ты можешь, например, сказать, что ты видел в Париже в ее роли знаменитую Нунчиати. «Ах, вы бывали в Париже?.. Простите, мосье, я не разобрала вашу фамилию». Ты называешь. Она ничего не понимает в русских фамилиях: ей все одно – что Шереметев, что Штааль...

– Или что Насков.

– Pardon, я Бархатной книги...

– А я шелковой. К тому же у нас нет под рукою Бархатной книги.

– Позволь. Я тебе докажу. Мой пращур...

– Не трудись.

В 1721 г. в составе Сената была создана Герольдия, в обязанности которой кроме составления и утверждения родословных росписей входила разработка гербов. После публикации в 1775 г. «Жалованной грамоты дворянству» генеалогией занимались губернские Дворянские Собрания.

В XVIII в. генеалогия становится наукой. Генеалогические материалы использовали В. Н. Татищев, Г. Ф. Миллер и другие историки. В конце XVIII в. проводились первые научные исследования, посвященные истории отдельных семей. Тогда же появились генеалогические справочники (М. Спиридова, Ю. Воейкова). Сведения в них располагались так же, как и в ранних родословных росписях нисходящего родства, при этом имена жен и дочерей, как правило, отсутствовали. Подобные издания продолжали выходить и в XIX в. (наиболее известны справочники, составленные П. В. Долгоруким, В. В. Руммелем, А. Б. Лобановым-Ростовским.

Расцвет генеалогии в России приходится на конец XIX – начало XX в., когда возникли Русское генеалогическое общество в Санкт-Петербурге (в 1897 г.) и Историко-родословное общество в Москве (1906 г.), которые проводили исследования, издавали научные труды, собирали и публиковали материалы дворянских семейных архивов. В это время в области генеалогии работали выдающиеся ученые – Л. М. Савелов, Н. П. Лихачев, Г. А. Власьев, Н. В. Мятлев и другие. Лекции по генеалогии читались в Петербургском и Московском археологических институтах.

Если современные западные общества, изучающие родовые связи, существуют на протяжении многих десятилетий (например, в США сейчас сотни таких обществ, выпускающих специализированные издания и имеющих свои сайты), то в России интерес к генеалогии стал возрождаться сравнительно недавно. В этом нет ничего удивительного, поскольку в советское время генеалогические исследования, мягко говоря, не поощрялись. Генеалогия была, по выражению одного немецкого историка, нелюбимой падчерицей советской исторической науки.

Впрочем, еще до революции Россия отставала от других стран в области генеалогических исследований. На это обращал внимание крупнейший русский ученый Л. М. Савелов. В его «Лекциях по русской генеалогии» (1908 г.) можно найти такие слова:

Мы не знаем ни одного мало-мальски культурного народа в мире, который бы так мало обращал внимания на свое прошлое, так мало ценил бы прошлые деяния своих предков, как это делает великий русский народ, у которого мы замечаем полное отсутствие самосознания, самоуважения и вследствие этого самопознания.

Подобные высказывания содержат и «Материалы для описания Орловской губернии», составленные П. Кречетовым (1905 г.):

Мы, русские, относимся с пренебрежением к своему фамильному прошлому. Большинство своими предками не интересуется и вряд ли знает свою родословную далее дедов, степень уважения к которым, обыкновенно, соизмеряется с тем состоянием, которое они оставили. Историческое самосознание, столь необходимое для великого народа, не придетдо тех пор, пока не установится духовная связь между потомками и предками, сокрытыми в глубине веков.

Русские ученые, удрученные состоянием отечественной генеалогии в начале прошлого века, и представить себе не могли масштабов грядущей катастрофы, превратившей народ в население, безразличное к своим родовым корням. После 1917 г. в результате двух войн, коллективизации, репрессий, нескольких волн эмиграций произошла массовая утрата индивидуальной и семейной генеалогической памяти. Демографическая структура общества исказилась, нарушился традиционный уклад семейной жизни, разорвались родственные связи.

Современные российские исследователи зачастую сетуют на недостаток источников – немых свидетелей прошлого. Этому не следует удивляться, поскольку значительная часть российского народа (дворяне, офицеры, священники, зажиточные крестьяне) была попросту лишена права на существование. Многие были вынуждены скрывать происхождение, меняя фамилии и уничтожая семейные архивы. А сколько людей ушло из жизни, унеся с собой в могилу память о прошлом своей семьи!