Дворник - Альфред Барридж

Постепенно Тесса привыкла к их откровенным и дерзким взглядам, фамильярным кивкам, пошлым ухмылкам. Они по-своему выражали ей свое презрение, говорили, что она — никто, и, если ей противно на них смотреть, пусть не смотрит. Они знали, что она всего лишь мелкая сошка, которую в любой момент могут уволить, тогда как они — по какой-то необъяснимой причине — всегда желанные гости. Тесса относилась с отвращением к ним и к их молчаливой наглости и в душе злилась на мисс Ладгейт за то, что та им потворствует.

Они — помоечные крысы, изгои общества, мерзкие грабители, переносящие заразу из деревни в деревню, из города в город.

Девушка не понаслышке знала о трудностях честных бедняков. Воспитываясь в деревне, она сталкивалась с наемными работниками, чернорабочими, видела ужасающую бедность их домов, их независимость и отчаянную борьбу за выживание. В имении мисс Ладгейт немало семей жили на хлебе и картошке, иногда не имея в достатке даже этой скудной пищи. Но старуха не испытывала к ним никакой жалости и щедро одаривала тех, кто этого вовсе не заслуживает. В вырытых за парком канавах всегда можно было найти пару батонов хлеба, выброшенных туда каким-нибудь бродягой, который получил более вкусную еду в доме лавочника.

Тесса не могла поговорить с мисс Ладгейт на эту тему. Она понимала, что такой разговор может стоить ей места. Однако она подошла с этим вопросом к миссис Финч, в обязанности которой входило подавать нищим еду и выпивку или, за неимением другого, деньги.

Миссис Финч, неразговорчивая по природе, но с доброй душой, сначала ответила одним многозначительным словом «Приказы!» и после небольшой паузы добавила:

— У хозяйки есть веские причины для этого… Во всяком случае, так ей кажется.

Тесса поселилась в Биллингдон-эбботс поздним летом, когда в садах вовсю цвела нежная лаванда — предвестница приближающейся осени. Наступил сентябрь, и на деревьях появились первые желтые пятна. Каштаны раскрыли свои колючие скорлупки, роняя на землю гладкие коричневые плоды. По вечерам над прудами и ручьями поднимался бледный туман. Стало холодно.

Каждое утро выглядывая из окна своей комнаты, Тесса отмечала признаки неумолимого движения времени. День за днем зеленых красок становилось все меньше, а желтых — больше. Потом желтые уступили место золотым, бурым и красным. Лишь остролисты и лавры не сдавались под напором наступавшей зимы.

Однажды вечером мисс Ладгейт впервые закуталась в зимнюю шаль. У нее был подавленный вид, она почти ничего не говорила за ужином. Потом в гостиной она достала колоду карт и приготовилась раскладывать вечерний пасьянс, как вдруг поставила локти на стол и закрыла лицо руками.

— Вам нехорошо, мисс Ладгейт? — с тревогой спросила Тесса.

Мисс Ладгейт убрала руки и подняла морщинистое лицо. В глазах плескались тоска и страх.

— Я чувствую себя как обычно, душечка, — ответила она. — Будьте ко мне снисходительны. Приближается самое плохое для меня время года. Если я доживу до конца ноября, значит, протяну еще один год. Но я пока не знаю… не знаю.

— Конечно, вы не умрете в этом году, — бодро возразила Тесса оптимистичным тоном, которым обычно успокаивала испуганных детей.

— Если я не умру этой осенью, значит, умру следующей или какой-нибудь другой осенью, — прошелестел старческий голос. — Я обязательно умру осенью. Я это знаю. Знаю.

— Но откуда вы можете знать? — спросила Тесса, выбрав подходящую интонацию мягкого изумления.

— Знаю, и все. Какая разница, откуда?… Много листьев уже упало?

— Почти ни одного, — ответила Тесса. — Стоит безветренная погода.

— Скоро начнут падать, — пробормотала мисс Ладгейт. — Теперь уже очень скоро…

Ее голос стих, но вскоре она овладела собой, взяла в руки карты и принялась за пасьянс.

Два дня спустя все утро и до середины дня шел сильный дождь. Перед наступлением сумерек налетел сильный ветер и подхватил желтые листья, которые, кружась, падали на землю сквозь сплошную стену дождя. Мисс Ладгейт сидела у окна и смотрела на листопад потухшими, полными отчаяния глазами, пока не зажгли свет и не закрыли шторы.

К ужину ветер стих, и дождь кончился. Тесса выглянула в щель между шторами и увидела неподвижные силуэты деревьев на фоне темного неба, на котором мерцали несколько звезд. «Видимо, ночь будет ясная», — подумала она.

Мисс Ладгейт как обычно достала карты, а Тесса взяла книгу и ждала, когда ей велят сесть за рояль. Тишину комнаты нарушал лишь шелест карт, ложившихся на полированную поверхность стола, да шорох переворачиваемых страниц.

…Тесса не могла с уверенностью сказать, когда впервые услышала этот звук. Звуки доносились из сада, постепенно доходя до ее сознания, и когда они окончательно завладели ее вниманием и заставили задуматься, откуда они взялись, она уже не могла вспомнить, сколько времени длятся эти звуки.

Тесса закрыла книгу и прислушалась. Шуршащий, протяжный и ритмичный звук. С равными промежутками. Словно женщина неторопливо расчесывает длинные волосы. Что это? Что-то гибкое и шершавое скребет по неровной поверхности? И тут Тесса поняла. Кто-то подметал упавшие листья на длинной дорожке за домом, огибавшей поместье. Подходящее время для уборки листьев!

Она продолжала прислушиваться. Теперь, когда она определила природу звука, ошибки быть не могло. Она бы и не задумывалась, если бы не темнота за окном, и поначалу она отвергла мысль о преданном делу садовнике, готовом работать в столь поздний час. Она подняла голову, собираясь поделиться своими мыслями с мисс Ладгейт, и — не произнесла ни слова.

Мисс Ладгейт напряженно вслушивалась, сидя вполоборота к окну, подняв глаза кверху. Она застыла на месте, вся ее поза свидетельствовала о страшном напряжении. Теперь Тесса не только слушала, но и смотрела.

В неестественно тихой комнате послышалось какое-то движение. Мисс Ладгейт повернула к своей компаньонке побелевшее от ужаса лицо, в ее глазах читалась покорность судьбе. И вдруг в одно мгновение выражение ее лица изменилось. Тесса поняла — мисс Ладгейт увидела, что она прислушивается к доносящимся с улицы звукам, и по какой-то причине сердится на нее за это. Но почему? И откуда это выражение ужаса на бледном старческом лице?

— Может, сыграете что-нибудь, Тесса?

Несмотря на вопросительную интонацию, ее слова означали приказ, и Тесса это понимала. Она должна заглушить звук метлы, доносящийся из сада, потому что по некой необъяснимой причине мисс Ладгейт не хочет, чтобы она его слышала. Поэтому Тесса из деликатности играла самые быстрые и бравурные пьесы.

Через полчаса мисс Ладгейт поднялась, плотнее укуталась в шаль и медленно побрела к двери. На полпути она остановилась и пожелала Тессе спокойной ночи.