Скользящий I - Павел Матисов

В клинику прибыл и личный психиатр двух стражей, попавших под удар. Женщина решила сначала ознакомиться с делом пациента, прежде чем приступить к личной беседе. В Департаменте Контроля Аномалий внимательно следили за психическим состоянием всех суперов, так что у каждого был свой лечащий врач.

— Что я могу сказать? Романенко, она же Ведунья, имела некоторые особенности, но ничего критичного. Я постоянно говорил ей, что роль Сенсора — это поддержка. Но Романенко все время рвалась в бой, не могла бросить людей в беде и остаться в стороне. Это и моя ошибка. Я не смог убедить ее в том, что надо держаться подальше от опасностей… — печально вздохнул Семен Викторович.

— А что насчет второго пациента? Преображенского? Судя по делу, он — сирота?

— Родители убиты демоном три года назад, тогда же и пробудилась его сила. Как вы понимаете, желание мести стало для него стержнем. Сложно найти более отчаянного демоноборца среди стражей. Вот только проблема заключалась в том, что его способность оказалась низкого ранга. Исключительно вспомогательного толка, да еще и… не вполне одобряемая сверстниками.

— Что именно? Какой у него класс?

— Снижение трения разных поверхностей. Класс "опора" ранга эпсилон.

— Низший ранг? М-м, эта способность применима в бою? Может, не стоило его допускать до патрулирования?

— В таком случае он бы съел сам себя. Месть стала его смыслом жизни. И уверяю вас: способность Преображенского отнюдь не бесполезна. Я испытывал ее на себе. Удержаться на ногах практически невозможно. Словно на идеально гладком льду находишься. Учитывая, что удерживать равновесие крайне сложно, ни о каком серьезном отпоре и речи не идет. Противник, попавший в такую ловушку, становится беспомощным, словно младенец. Другой вопрос, что надо его как-то поймать в скользкие сети, да еще и не подставить союзников. Что случалось с ним не раз. Из-за этого в команде возникали ссоры, ну а другие отряды не желали его принимать к себе. Сила Слизня считалась среди молодежи убогой, с чем я лично не согласен. При грамотном развитии от нее есть существенный толк.

— Он сам выбрал себе прозвище Слизень?

— Скорее, смирился с той кличкой, которую ему дали в академии. Я сталкивался с попытками пойти против общественного мнения. В таком случае насмешки становились только злее. Многие в академии недалеко ушли от подросткового возраста, что с них взять? Если Слизень вдруг назовет себя Сокрушителем, это только подольет масла в огонь. Так что я рекомендовал оставить текущее прозвище и постараться преодолеть его внутренне, понимаете? Тем более, мы так и не придумали достойного позывного, которое бы отражало его способности.

— Как на счет Каток? — предложила Тамара.

— Г-хм, — мужчина почесал щеку. — Такой вариант нам в голову не приходил…

— Меланхолик? — пробежалась врач по описанию характера пациента в досье.

— Малообщительный, скрытный, мстительный, из друзей один "Очкастый", тоже не самый популярный в академии Гуру. Я надеялся, что Преображенский сможет поладить через Гранита с остальной командой, но сегодняшний случай все спустил в унитаз. Эх, бедняжка Ведунья… — покачал головой врач.

— Что же, предлагаю побеседовать с пациентом. У меня большой опыт работы с жертвами Опустошителей, но впервые кто-то смог сохранить личность хотя бы частично. Это так интригует!

Семен Викторович взглянул на Тамару с укоризной. Мол, нехорошо радоваться чужому горю, пускай случай с точки зрения практики и уникальный. Профдеформация давала о себе знать периодически.

Врачи покинули кабинет и направились в палату к пациенту. Тамара взглянула на него через небольшое дверное окошко. Преображенский выглядел вполне себе обыденно: темноволосый молодой человек в сером костюме с изображением панциря улитки. Вот только врач сразу подметила странное положение, в котором находился юноша. Поза лотоса с высоко поднятой головой. И ощущение от аномалии исходило не как от забитого парня, над которым издеваются в школе, а наоборот, как от активного задиры, который смотрит на всех свысока.

— Вы так и будете торчать за дверью? — произнес он вдруг, резко повернувшись в их сторону.

— Прошу извинить нас, — отворила дверь Тамара. — Судя по тому, что вы способны связно разговаривать, Опустошитель не успел полностью уничтожить вашу личность.

— Презренные низшие дхарны мне не угроза, — отмахнулся он и поднялся на ноги.

Разгладил парой движений костюм и вытянулся во весь рост, слегка приподнял подбородок и чуть опустил веки. Глядел он на врачей с легким раздражением.

— Тамара Горгадзе, доктор наук в области аномальной психиатрии, — представилась женщина. — Меня крайне заинтересовал ваш необычный случай, сударь. Семена Викторовича, вашего постоянного психиатра-наблюдателя, узнаете?

— Хм-м, с трудом, — нахмурился пациент.

— Уже хорошо! — доверительно улыбнулась женщина. — А свое собственное имя можете вспомнить?

— Разумеется! Имя мое Ортонургенон, сын Ирихандира, великого ординатора ассирийского, главного смотрителя Вавилонского Подавителя семи солнц!

Врачи переглянулись друг с другом с приклеенными улыбками. Донесения подтвердились: пациент после стычки обнаружил в себе некую новую идентичность. Ничего сверхъестественного в этом не было. После серьезных травм головы, амнезии, моральных потрясений и прочих недугов мозг мог придумать своеобразный выход из тупика в виде новой личности. Более сильной, которая бы могла справиться с уготованными невзгодами.

— Имя Вениамин Преображенский тебе о чем-то говорит?

— Старый владелец тела! Его душу сожрал дхарн-пожиратель. Вы их зовете демонами-опустошителями, — говорил пациент с каким-то странным акцентом, словно язык был для него неродным. Иногда делал паузы, но в целом строил фразы достаточно грамотно.

— Как интересно! — улыбнулась Тамара приветливо. Быстро же пациент находил объяснения случившемуся. — Ортонург… Можно я буду обращаться к тебе просто Ортон?

— Дозволяю, — кивнул он. — Хоть это и дружеское обращение между близкими людьми.

— Спасибо! Присядем?

Тамара примостилась на стул, а пациент присел на край больничной койки. Семен Викторович остался стоять возле выхода и принялся записывать их беседу и делать какие-то пометки.

— Откуда ты родом, Ортон?

— Из Великой Ассирии! Стране, что являлась флагманом борьбы с дхарновыми отродьями! Мы полностью приручили Всеблагой Поток, подчинили и поставили на службу человеку. Ассирия за короткое время стала самым могущественным государством из когда-либо существовавших!

— Не хочу тебя огорчать, но Ассирии уже не существует множество веков.

— Я знаю, — к удивлению Тамары, признал пациент. — Мне еще предстоит выяснить, что именно случилось с моей родиной. Но, кажется, я догадываюсь, каким образом оказался в чужом теле.

— И каким же? — полюбопытствовала Горгадзе.

— Имперский оберег! Я носил его около пяти лет, — Преображенский коснулся места между ключицами, но в данный момент никаких амулетов на шее у него не было. — Говорили, что он оберегает душу после смерти, дабы она смогла найти новое пристанище. Долго же я блуждал в пустоте! Пока не наткнулся на этого… Слизняка, как