Когда на часах полночь - Виктория Вольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Автовокзал. Пожалуйста. Я заплачу, – дрожащими руками достаю из сумочки пять тысяч рублей. Подаю водителю.
– На рейс опаздываешь?
– Да. Опаздываю.
– Ну, хорошо. Едем. Убери деньги.
Машина трогается, а я смотрю в заднее окно. Мимо мчится полицейская машина с включенной сиреной, и я вжимаюсь от страха в сидение. Машина останавливается у моего подъезда. Интуиция вопит, что они по мою душу прибыли.
– Не переживай, Кристина, ты вовремя улизнула.
– Да. Вовремя, – облегчение резко сменяется тревогой, по спине пробежал холодок. – Не поняла… Откуда вы знаете мое имя? – хватаюсь за ручку на двери, я готова выпрыгнуть из машины на ходу. Но дверь заблокирована.
Невидимая удавка снова затягивается на моей шее.
– Кто вы? – шепчу я, встречаясь с его взглядом в зеркале заднего вида.
– Тот, кто спас твою жизнь.
Глава 2
– Куда вы меня везете? – решаюсь прервать гнетущую тишину своим вопросом.
– В безопасное место.
– Я не хочу с вами никуда ехать. Остановите машину, – истерично кричу. – Немедленно.
На нервной почве к горлу подступает тошнота.
– Сколько минут ты проживешь, если выйдешь из машины? – спокойно спрашивает он, туша во мне негодование.
В чем-то он прав. Недолго я проживу, если учесть, что сам Лютов вынес мне приговор.
– Я уеду. Довезите до вокзала, – умоляю я.
– Куда ты собралась? У тебя ни родственников, ни друзей. Тебя нигде не ждут.
– Это неважно. Главное – уехать отсюда.
–Тебе не дадут даже купить билет, а если ты умудришься купить его, тебя снимут с рейса. Ты и десяти километров не проедешь. Тебя пасут уже дней шесть. Вокзал и аэропорт – последние места, где тебе следует появляться. У местной полиции уже имеется твое фото. Сотовый где?
– Дома, – отвечаю после того, как обшариваю карманы и сумочку. Телефон лежал у компьютера на зарядке. Я его не взяла, а вот ключи от квартиры прихватила с тумбочки в прихожей.
– Это хорошо, не отследят. В сумочке что?
– Паспорт, деньги, личные вещи, – прижимаю к груди сумочку.
– Выложи все из нее.
– Зачем?
– Выполняй, – командует он, совершая обгон.
Вываливаю на сидение содержимое моей сумочки. Помада и тампоны падают на пол, и я поднимаю их, засовываю в карман кофты. Окно открывается.
– Выброси сумочку?
– Она стоит двадцать тысяч, – возмущенно говорю я.
Это единственная дорогая вещь, которую я позволила себе, подарок на день рождения.
– Твоя жизнь стоит двадцатку?
Выбрасываю сумочку, с досадой смотря на траекторию ее полета. Окно тут же закрывается.
– Почему они следят за мной?
– Ты мне ответь на этот вопрос.
– Я не знаю.
– Думаю, что ты лукавишь.
– Зачем вы спасли меня?
– Из любопытства. Хочу знать, почему Волк и Лютый установили наблюдение за тобой.
– Я ответила, что не знаю этих людей. Это ошибка.
– В их раскладах не бывает ошибок. Я тебе не верю.
Я замолкаю. Слежу за дорогой, смотря в окно. Прислушиваюсь к внутренним ощущениям, изредка бросая взгляд на водителя. От него я не чувствую угрозы. Если бы не он я бы уже была мертва. Это веский аргумент в его пользу.
Автомобиль мчится, мужчина сосредоточенно следит за дорогой, не забывая постоянно перестраиваться из ряда в ряд. Другие участники движения сигналят за то, что он подрезает и создает аварийную ситуацию, но ему, кажется, на это наплевать. Он невозмутим. Оборачиваюсь. Слежки за нами нет. Хотя, если бы и была, я вряд ли бы заметила это.
– Долго ехать? – интересуюсь я.
– Долго. Можешь поспать.
– Боюсь, что не усну.
–Как знаешь.
– Я…
– Молча. Едем молча.
Не очень-то хотелось с ним разговаривать.
– Лучше ляг, чтобы тебя не было видно. Будем проезжать через пост.
Послушно ложусь на сидение.
* * *
– Выходи, – слышу голос незнакомца над головой.
Неужели я уснула? Видимо, да. Осторожно выбираюсь из автомобиля. Оглядываюсь. Передо мной небольшой охотничий домик, вокруг хвойный лес.
– Бежать не советую, – он достает спортивную сумку из багажника, потом нажимает на кнопку брелка, блокируя автомобиль. – Кругом дикие животные, до ближайшей дороги километров сорок.
Несмотря на меня, он идет вперед. Мне не остается ничего, кроме как следовать за ним.
– Здесь нет ни электричества, ни сотовой связи, – говорит он, как только мы входим в дом. Зажигает несколько керосиновых ламп.
– Не удивительно, такая глушь, – тихо произношу я, смотря на простую обстановку.
– Но даже если бы это все здесь было, я запретил тебе звонить кому-либо, пользоваться социальными сетями тоже категорически запрещено. Для всех ты исчезла в неизвестном направлении. Этот статус для тебя сейчас тождественен жизни. Они не должны тебя засечь.
– Я поняла. Я ж не враг сама себе.
– Сомневаюсь. Какими коридорами в женской голове ходят мысли мне не понять, но порой вы совершаете нелогичные поступки.
– Мне в висок тыкали пистолетом. Я буду сидеть тут как мышка.
– Отлично. Проходи вперед. Спальня тут одна, можешь занять ее.
– А ты? – в гостиной нет ни дивана, ни кресла. Лишь стол и пару стульев. На них спать неудобно.
– Я могу спать на полу или в машине.
Мужчина ставит один светильник на комод и уходит, закрывая за собой дверь, я остаюсь одна в спальне. Сажусь на край кровати. Жестко. Даже представить не могу, сколько мне придется тут прятаться. Но это все же лучше, чем лежать в луже крови. Лужа крови. Черт, в моей квартире труп того мужика. А если меня обвинят в его смерти? Меня посадят?!
Нервно кусаю губы. Сейчас бы новости посмотреть. Хоть одним глазком. Хотя и без новостей все ясно. Какая же я неудачница! Оглядываю себя: на мне трикотажный костюм, старая кофта отца, а на ногах домашние тапочки. И я в таком виде собиралась на вокзал? Меня бы в дурку увезли сразу, как только я переступила порог вокзала.
За окном глубокая ночь, я ложусь на кровать. Холодно. Накрываюсь одеялом, закрываю глаза. Сон не идет, разные мысли роем носятся в моей голове. Лютов ищет меня. Мне страшно. Я думала, что они не знают, что я выжила тогда. Я убедила себя в этом. Оказалось, я ошибалась. Почему не пришли за мной раньше? Почему позволили жить? Кто этот мужчина, что спас мне жизнь? Что движет им: месть или деньги? Зачем он привез меня в эту глушь? Зачем спрятал от всех? Что он хочет выведать у меня, какие вопросы будет задавать? Я на самом деле ничего не знаю. Мне нечего ему рассказать. И когда он это поймет, я буду ему не нужна. Убивает он быстро и хладнокровно, а я
