Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн - Виталий Вульф

Его дальнейшая судьба туманна: по одним данным, он разбился на мотоцикле в штате Огайо в июне 1929 года; правда, сейчас большинство исследователей считают, что это был его однофамилец, а тот Мортенсен, что был женат на Глэдис, скончался лишь в 1981 году — всю свою жизнь он прожил в Калифорнии, в нескольких километрах от Мэрилин, но никогда с ней не встречался.

Когда в конце 1925 года Глэдис поняла, что беременна, она даже самой себе не смогла сказать, кто отец будущего ребенка. Она приехала в дом матери, надеясь на поддержку — как материальную, так и моральную, — однако Делла как раз в то время собиралась вслед за Грейнджером в Юго-Восточную Азию, куда он все-таки получил назначение, и даже внебрачная беременность единственной дочери не могла ее остановить. Брошенная, оставленная всеми, на кого она могла рассчитывать, Глэдис впала в тяжелейшую депрессию — как считается, не первую и далеко не последнюю в своей жизни.

Глэдис родила дочь в 9.30 утра первого июня 1926 года в городской больнице Лос-Анджелеса: деньги за ее пребывание там собрали по подписке ее коллеги по CFI. Девочку назвали Норма Джин, и ее отцом был указан Эдвард Мортенсен. Обычно говорят, что имя девочка получила в честь двух кинозвезд — «гламурной брюнетки» Нормы Толмедж и «роковой блондинки» Джин Харлоу, однако в то время Харлоу еще звалась Харлин Карпентер: звучный псевдоним она взяла лишь в следующем году, да и писалось ее имя — Jean — не так, как было записано в метрике новорожденной: Jeane. А когда через полгода девочку окрестили в Церкви Евангелия в Хоусроне, она была записана в приходской книге как Норма Джин Бейкер.

Самым вероятным отцом Нормы Джин биографы чаще всего называют, конечно, не Мортенсена, который скорее всего не видел Глэдис больше года, а ее коллегу по CFI Чарльза Стенли Гиффорда, непосредственного начальника Глэдис, с которым у нее был роман в конце 1923 года и — вроде бы — летом 1925-го. Однако точно известно, что сама Глэдис никогда не называла его возможным отцом своей дочери и никогда не просила у него ни денег, ни какой-либо помощи. Сам он много лет — уже когда Мэрилин была звездой мирового масштаба — отказывался от встречи с нею. Лишь за пару месяцев до ее смерти Гиффорд, лежавший в больнице с сердечным приступом, попросил сообщить ей о том, что он хочет ее видеть. Но Мэрилин уже не захотела. Он пережил ее всего на пару лет…

Хотя официально Норма Джин родилась, когда ее мать состояла в браке, на деле она была незаконнорожденной: даже в те времена, когда сексуальная свобода наконец стала реальностью хотя бы для некоторых, клеймо «рожденной вне брака» гарантированно портило жизнь. Глэдис, хотя и была весьма легкомысленной особой, дочку все же любила — как могла — и предпочла дать малышке хотя бы призрачный шанс на хорошую жизнь: по совету Деллы, вернувшейся домой в середине июня, Глэдис отдала дочку в приемную семью. Ида и Альберт Болендеры были соседями Деллы: эта строгая, добрая, серьезная, набожная пара, как и многие в то время, получала дополнительный доход, воспитывая приемных детей, — государство или родители отданных на воспитание детей выплачивали таким семьям неплохое пособие. Возможно, методы воспитания, принятые в семье Болендеров, были немного суровы для таких маленьких детей: они искренне считали, что главные добродетели — это дисциплина, чистота, частые молитвы и чтение религиозной литературы, а танцы, карты, алкоголь и кинематограф суть изобретения дьявола. Но Болендеры были добрыми, порядочными людьми, искренне любили детей и считали заботу о них своим высшим долгом — раз Бог не дал им своих, они были готовы так же искренне любить приемных. У них уже был официально усыновленный сын Лестер, на пару месяцев старше Нормы Джин, а также трое или четверо «воспитанников». Очаровательная малышка тоже пришлась им по душе: они были даже готовы удочерить ее, но Глэдис не согласилась. Она периодически приходила в гости к дочке, приносила ей немудреные гостинцы и обещала, что когда-нибудь они обязательно будут вместе. Норма Джин, любившая Болендеров как настоящих родителей (а в данном случае — сильнее настоящих), каждый раз недоумевала, что нужно от нее этой яркой, нервной женщине. Заходила к внучке и Делла: правда, с конца 1926 года ее стали одолевать сердечные болезни и связанные с неудачным лечением побочные эффекты. Делла то впадала в эйфорию, то застывала в прострации, устраивала истерики — в том числе и соседям, — и однажды, когда Болендеры не пустили ее к внучке, разбила им окно локтем. Однажды она, как считается, даже пыталась удушить внучку подушкой, потому что та сильно плакала. Врачи отмечали у нее бред и галлюцинации, и хотя, как считается, они были вызваны инфекциями, поразившими, помимо сердечной мышцы, также и мозг, и неправильно подобранными лекарствами, для Глэдис это было несомненным свидетельством наследственного сумасшествия. Когда Делла 23 августа 1927 года скончалась в госпитале Норвок, в качестве причин смерти наряду с острым миокардитом был указан маниакально-депрессивный психоз.

Глэдис тяжело переживала смерть матери. Из-за депрессии она ушла с работы, но через некоторое время нашла новое место, устроившись монтажницей на студию Columbia Pictures (а по субботам подрабатывая на RКО).

В 1933 году Норма Джин заболела коклюшем, и Глэдис поселилась у Болендеров, чтобы заботиться о дочке. По ее мнению, девочка была в запущенном состоянии, ведь, занятые многочисленными детьми, Болендеры не могли уделять Норме Джин столько же внимания, сколько собственная мать. И Глэдис решилась наконец поселиться вместе с дочкой в собственном доме. Великая депрессия привела к резкому падению цен на недвижимость — и в то же время к росту кинопроизводства и посещаемости кинотеатров, так что все занятые в киноиндустрии были надежно обеспечены. Осенью 1933 года Глэдис Мортенсен смогла купить двухэтажный домик на Абол-стрит, недалеко от Голливудского бульвара, и перевезти туда дочку.

То время, что Норма Джин прожила вместе с матерью, было самым счастливым для девочки: мать, которая обожала свою новообретенную дочь, позволяла ей гораздо больше, чем обычно родители разрешают своим детям. Она часто ходила с девочкой в кинотеатры и кафе-мороженое, гуляла с ней и разучивала песни из популярных кинофильмов. Наверное, для чувствительного ребенка, какой была Норма Джин, контраст между строгим укладом четы Болендеров и образом жизни матери, обожающей развлечения и не перестававшей водить в дом ухажеров, был невероятным — и тем болезненнее оказалось для девочки внезапное крушение этого веселого и счастливого мира.

Возможно, что Глэдис оказалась не готова к тому, чтобы воспитывать дочь в одиночку: слишком большая ответственность и необходимость постоянно держать себя в руках оказались непосильным бременем для и так расшатанной психики Глэдис. К тому же стало известно, что повесился ее дед по материнской линии Тилфорд Хоган: хотя его мучили постоянные боли от неизлечимой болезни почек и к тому же он серьезно пострадал от Депрессии, Глэдис была уверена, что он покончил с собой опять-таки из-за наследственной душевной болезни. Сама Глэдис держалась, как могла, но в январе 1934 года после серьезнейшего нервного срыва ее отправили в психиатрическую клинику.

Для Нормы Джин начался тяжелый период. Позже она, рассказывая в многочисленных интервью о своих ранних годах, не раз вспоминала о тяготах, которые пережила ребенком. Правда, она мало что помнила и еще меньше знала наверняка, так что ее рассказы имели мало общего с реальностью, больше напоминая то ли сценарии голливудских мелодрам, то ли рассказы Диккенса: сирота, не знавшая матери, обижаемая жестокими приемными родителями, которые то заставляли ее работать не покладая рук, то просто издевались. Мать она обычно объявляла умершей, о ее родственниках не упоминала — и за созданный ею образ несчастной сироты за Мэрилин прочно закрепилось звание «самой одинокой девушки в Голливуде». На самом деле, как считают биографы, все было не так страшно и жестоко — но от этого не менее безрадостно и тяжело.

Официально опекуншей Нормы Джин стала Грейс Мак-Ки — единственная подруга Глэдис. Правда, так никто и не смог понять, почему Грейс согласилась взять на себя заботу о ребенке, которого она плохо знала, не любила и который к тому же явно мешал ей вести привычный ей образ жизни, полный развлечений и случайных связей. Никто не может сказать, как именно она воспитывала девочку, но можно с уверенностью утверждать, что особо ею никто не занимался. Когда летом 1935 года Грейс вышла замуж — как она утверждала, по большой любви — за молодого красавца Эрвина Годдарда по прозвищу Док, Норму Джин просто отвели в ближайший сиротский приют и оставили там на два года.

В первый месяц ее пребывания в приюте в ее личном деле была сделана запись: «Девочка здоровая и нормальная, с хорошим аппетитом. Она кажется счастливой, не жалуется и даже говорит, что ей нравится ее классная комната». Однако приют с его строгой дисциплиной и суровыми — относительно домашних — условиями жизни стал нелегким испытанием для Нормы Джин. Правда, не стоит забывать, что это было, наверное, единственное место, где ее образованию уделяли достаточно внимания: известно, что до приюта девочка едва умела читать.