Ее тайный дневник - Джулия Куинн

Ее прямая манера подкупала. Он улыбнулся в ответ:

— Тернер.

Сначала он подумал, что девочка ничего ему на это не скажет, потому что она стояла и молча моргала. Потом, словно придя к какому-то решению, сказала:

— Красивое имя. Непривычное, но мне нравится.

— Намного лучше, чем «Найджел». Как ты считаешь?

Миранда кивнула.

— Это вы его выбрали? Я часто думала, что люди должны придумывать себе имена по собственному желанию. Мне кажется, что большинство предпочли бы именоваться иначе.

— А какое имя выбрала бы ты?

— Не знаю, но только не «Миранда». Что-нибудь попроще. От особы с таким именем ждут чего-то необычного, а когда видят меня, то чаще всего разочаровываются.

— Ерунда, — сказал он. — Ты идеальная Миранда.

Девочка засияла.

— Спасибо, Тернер. Я могу так называть вас?

— Конечно. Свое имя я не выбирал. Это просто своеобразный титул «учтивости» — виконт Тернер. Я стал называться так, когда поступил в Итон.

— О, вам оно очень идет.

— Спасибо. — Он был просто очарован этой серьезной девочкой. — А теперь нам пора отправляться в путь.

Он протянул ей руку, и Миранда быстро переложила ленточку из правой руки в левую.

— Что это?

— Да так, ерунда. Фиона Беннет подарила Оливии штук двадцать ленточек, а та позволила мне взять себе одну.

Тернер вспомнил слова Оливии: «Не волнуйся из-за того, что сказала Фиона». Он взял ленточку из руки Миранды.

— Ее нужно носить в волосах, как мне кажется.

— Этот цвет не подходит к моему платью, — попыталась объяснить Миранда, но он уже завязал ей бантик на макушке. — Как я теперь выгляжу? — прошептала она.

— Восхитительно.

— Правда? — не поверила ему девочка.

— Разумеется. Я всегда считал, что фиолетовые ленты особенно идут темным волосам.

Миранда, не сходя с места, влюбилась. Ощущение было настолько сильным, что она совсем забыла поблагодарить Тернера за комплимент.

— Отправляемся в путь? — спросил он.

Девочка молча кивнула, боясь, что голос выдаст ее волнение.

Они вышли из дома и направились к конюшням.

— Уж очень хорошая погода. Наверное, нам лучше ехать верхом, а не в карете.

Миранда опять согласно кивнула. Действительно, для марта было необычно тепло.

— Ты можешь взять пони Оливии. Уверен, что она не возражала бы.

— У нее не пони, а кобылка, — Миранда наконец обрела дар речи. — Мы с Оливией уже не маленькие.

Тернер спрятал улыбку.

— Как глупо с моей стороны предположить такое! Конечно же, ты совсем взрослая барышня! Извини, пожалуйста.

Через несколько минут лошади для них были оседланы, и они отправились к дому Чиверов, на что должно было уйти не более четверти часа.

Миранда хранила молчание. Она была так счастлива, что боялась словами испортить магию момента.

— Ты довольна тем, как прошел праздник? — нарушил молчание Тернер.

— О да. Почти все было просто замечательно.

— Почти?

Он заметил, что она скорчила недовольную гримасу.

— Ну, — Миранда закусила губу, прежде чем продолжить, — в общем, одна из девочек сказала мне неприятные слова.

— Вот как? — осторожно спросил Тернер, решив не проявлять излишнего любопытства.

Миранда заговорила и своей искренностью напомнила ему младшую сестру.

— Это Фиона Беннет. А Оливия обозвала ее глупой коровой. Должна признать, я не жалею, что она так сказала.

Тернер старательно сохранял серьезное выражение лица.

— Если Фиона обидела тебя, то я тоже считаю, что моя сестра поступила правильно.

— Я знаю, что некрасива! — выпалила Миранда. — Но говорить это вслух ужасно невежливо и низко. Такие вещи обидно выслушивать.

Тернер смотрел на маленькую девочку, не зная, как ее утешить. Она не красавица, это верно, и если он попытается убедить ее в обратном, та ему не поверит. Но и уродливой ее не назовешь. Она просто… немного неуклюжая.

Следующее замечание Миранды избавило его от неловкости.

— Думаю, во всем виноваты мои темные волосы.

Он удивленно поднял брови.

— Этот цвет не в моде, — объяснила Миранда. — И карие глаза тоже. И еще я худая, а лицо у меня слишком длинное. И я очень бледная.

— Ну и что из этого? — искренне удивился Тернер.

Миранда повернулась к нему. Большие глаза девочки смотрели на него печально.

— У тебя действительно темные волосы и темные глаза. С этим не поспоришь. — Тернер склонил голову набок и сделал вид, что внимательно ее рассматривает. — И ты худенькая, а лицо у тебя действительно продолговатое. И ты бледная — это так.

Губы у Миранды задрожали, и Тернер перестал ее дразнить.

— Но видишь ли, — улыбнулся он, — я лично предпочитаю женщин темноволосых и темноглазых.

— Вы шутите?

— Нисколько. Мне всегда нравились такие. И чтобы они были худые и бледные.

Миранда подозрительно на него посмотрела:

— А продолговатые лица вам тоже нравятся?

— Ну, об этом, честно говоря, я как-то не думал, но ничего не имею против такого типа лица.

— Фиона Беннет сказала, что у меня толстые губы.

Тернер с трудом подавил улыбку.

Миранда тяжело вздохнула:

— Я раньше и не замечала ничего подобного.

— Какая ерунда! Твоя подруга врет.

— Вы так говорите, чтобы я не расстраивалась.

— Конечно, я не хочу, чтобы ты огорчилась, но про губы я упомянул не по этой причине. В следующий раз, если Фиона Беннет скажет, что у тебя толстые губы, ты ей возрази. Она ошибается: у тебя пухлые губы.

— А какая разница? — Миранда серьезно смотрела на Тернера.

— Толстые губы непривлекательны, а пухлые — просто прелестны, — заметил Тернер.

Объяснение, кажется, убедило Миранду, потому что она, поразмыслив, заметила:

— Понятно. А у самой Фионы тонкие губы. Лично мне это не нравится.

— И ты абсолютно права, — с жаром заверил ее Тернер.

Ему на самом деле нравилась забавная девочка, и он хотел ее ободрить.

— Почему?

Тернер мысленно принес извинения всем правилам этикета и приличия, прежде чем ответил:

— Пухлые губы гораздо приятнее целовать.

Миранда охнула и покраснела, потом улыбнулась.

— А я и не знала.

Тернер остался доволен собой.

— Сказать, о чем я думаю. Миранда Чивер?

— О чем?

— О том, что тебе просто надо подрасти.

Он не успел это произнести, как пожалел о своих словах. Она теперь наверняка спросит, что он имеет в виду, а что он ей ответит?

Но не по годам развитая девочка лишь склонила голову набок, обдумывая его слова.

— Полагаю, вы правы, — печально вздохнула она. — Вы только посмотрите на мои ноги.